Илья Хоменко - Поднебесник

А между тем человек, заговоривший с ними, действительно пребывал в угнетенном состоянии. Был он маленьким и желтолицым, с непропорционально большими плечами и маленькой головой, на которой неизвестно как удалось разместить громадные уши. Все свободное время он проводил в одиночестве. И не испытывал, очевидно, никакой потребности в общении. Он шел по длинному коридору. А перед глазами у него вставала серая хмарь облачного утра. Сырое, утонувшее в сумерках селение. Хриплый скрип открывающихся ворот. Гул компрессора. Заполненные нечистотами выгребные резервуары биофермы. Отвратительный запах этих нечистот. Холод. Дрожь в коленях. Вечный страх перед каждым, кто сильнее, кто может обидеть. Неприветливый взгляд хозяина фермы. И презрительное фырканье хозяйской дочки. Он вспомнил, как визжала музыка, перемигивались разноцветными бликами окна. Вспомнил маленького, почти горбатого человека с большими ушами, который стоял на ступеньках и смотрел в открытую дверь чужого дома, как отплясывают крепкие парни с красивыми девушками. На празднике, куда его не позвали. Этим человеком был он.

Вспыхнула и запульсировала надпись: «Вход воспрещен, предъявите спецпропуск». Выдвинулись навстречу черные силуэты охранных киберов, перекрывая дверь. В его руке блеснула пластиковая карточка. Щелкнуло реле и механический голос произнес: «Вход разблокирован. Прошу вас, господин эксперт». Перешагнув высокий порог, он пошел дальше — под руку со своими воспоминаниями.

Был промозглый весенний день и батрачка оттолкнула его, бормочущего какие-то обещания, сказав несколько обжигающих несправедливой обидой слов. А на следующий день ее ухажер, о котором он понятия не имел, взял его за ухо и со смехом повел по деревне. Сколько раз, расстреливая на полигоне из бластера силуэты вражеских солдат, он воображал вместо цели скуластую рожу этого ухажера.

Медленно отошла в сторону титановая плита люка. А за ней тут же вспыхнула новая надпись на новой двери, громадной и тяжелой, как в сейфе: «Склад токсикологической лаборатории. Вход разрешен только эксперту-фуражиру и командующему флотилией». И эта дверь распахнулась перед ним настежь.

Четыре раза подавал он прошение в армию. Четыре раза приезжавшие в деревню вербовщики, отобрав двух или трех рекрутов из числа его недругов, отвергали услуги недомерка с маленькой головой, даже не предложив проверить, на что он годен, с помощью привезенной аппаратуры.

Недруги возвращались потом в блестящей прекрасной форме с погонами и кругляшками боевых наград. Один, правда, вернулся в стеклянном гробу, но, глядя, как убивается по нему самая красивая из всех женщин деревни, как опускаются торжественно и печально с небес белые звезды траурного салюта, он завидовал ему, мертвому.

В четвертый приезд вербовщик сорвал на окраине какой-то редкий цветок.

— Не надо! — он кинулся к офицеру, пытаясь остановить. — Нет! — пытаясь объяснить, он шипел, не находя нужных слов.

Вербовщик вытащил коробочку индикатора, поднес к цветку, показал надоедливому неудачнику зеленый огонек безопасности — токсин альфа-экс тогда еще не был открыт, индикаторы на него не реагировали — понюхал душистый бутон и умер.

— Ты знал о том, что цветок ядовит? — спросил у крутившегося под ногами свидетеля армейский врач.

— Я понял это по запаху.

— С расстояния в несколько шагов?

На следующий день он проснулся в казарме спецшколы.

У маленького, желтолицего, с чертами лица, носящими отпечаток идиотизма, унтер-капрала звездного флота была редчайшая профессия. Фуражир-эксперт. Или специалист по токсичным веществам. Между собой офицеры его называли «грибным человеком», памятуя о том, что самый первый яд был извлечен людьми из грибов. Обязанности его заключались в том, чтобы определять, не содержат ли пища, вода и воздух на борту звездолета примеси какого-либо ядовитого вещества, способного повредить экипажу. Из-за того ли, что полжизни он провел на канализационной станции биофермы, буквально пропитавшись запахами самых мерзких и ядовитых отходов, из-за врожденных ли способностей — неизвестно, но чувствительность его к ядам была необыкновенной. Совершеннейшие химические анализаторы, способные определить состав любого соединения, давали сбой там, где он, проведя рукой над сосудом с подозрительной жидкостью и поднеся затем пальцы к носу, говорил: «Это годится. А это опасно».

Склад токсикологической лаборатории представлял собой герметичный цилиндр, под сводчатый потолок которого уходили стеллажи с образцами ядов. Запомнить их все и во всех сочетаниях невозможно. Унтер-капрал поэтому время от времени проверял здесь свою память и остроту восприятия. С закрытыми глазами подошел он к одному стеллажу. Стекло отодвинулось. «Так, на этой полке альфа-экс и мышьяк, и гипертоксин. Здесь паста, которой намазали когда-то борт капсулы-шлюпки с крейсера «Ботвинг». Абсолютно безвредная вещь. Но когда обшивка капсулы в атмосфере обгорела, действующее начало пасты вступило в соединение с железом. И через два месяца половину команды «Ботвинга» парализовало».

Нельзя сказать, чтобы, проходя по улицам больших городов, он чувствовал на себе восхищенные взгляды. И женщины не вешались ему на шею. И пиво в закусочных не давали без очереди. Но все же он чувствовал, что относятся к нему с некоторой опаской и уважением. Мундир космофлота как бы уравнивал его с теми, кто незаслуженно больше, чем он, получил от природы.

«Знакомый запах. Андроитан. Его могут есть лошади, коровы, собаки. Он безумно нравится кошкам, кроликам, свиньям. Небольшая щепотка этого порошка убьет человека почти мгновенно».

Не то чтобы он очень дорожил своей формой. Кредитками, которые у него не переводились. Возможностью процедить сквозь зубы подвыпившим, ищущим приключения парням: «Осторожно со мной. Я из военного космофлота». Это тоже радовало его всегда. Но куда больше он полюбил корабль. Могучий звездолет, на котором у него были свои обязанности и свои безусловные права. Полюбил освещенные мягким светом палубы, звездные россыпи за иллюминаторами, вежливых роботов-слуг. Полюбил за то, что здесь он был важным и значительным человеком. А теперь ему придется вернуться в свою деревню.

«Вещества избирательного действия. Поражают руки, ноги. Чем-то похожим был выведен из строя экипаж эсминца «Угнетатель». Шпион подмешал отраву в пищу еще на базе. Яды, распадающиеся на безвредные составляющие при любой попытке анализа. Яды с высокой проникающей способностью. Действующее начало растения с планеты Горгона. Токсин, скоропостижно убивающий человека той болезнью, к которой он более предрасположен. Безопасная вещь. Можно хранить в открытой посуде. Но если попадает в желудок, все. И никаких следов».