Кирилл Берендеев - Мир внутри

Наступила пауза. Старик смотрел на нас, мы на него.

Я не выдержал. Бросился на колени перед старейшиной, взял его за руки. Слезы сами полились из глаз.

– Наши боги, – бормотал я, ровно в забытьи, – наши боги…

Меня с трудом подняли.

– Как же так? – едва слышно произнесла Лингвист. – Дети Прометея, вы стали детьми Эпиметея…

Капитан очнулся. Дал приказ беспилотнику искать кварцевые таблички, те, что крепче алмаза, прочнее титана. Ученые подсчитали, что такая способна пережить любую катастрофу, что ей космический холод, жесткое излучение или нестерпимый тысячеградусный жар – она все равно не повредится, никем и ничем, донесет свои знания через миллионы, десятки миллионов лет. Мы назвали их…

«Приступаю к поискам скрижалей Прометея», – сообщил беспилотник. Сделал круг над нашими головами и скрылся. Лингвист подняла старика, поддержала его, пока не прошло головокружение. Старик, грустно говорить, но ему нет и сорока.

Дети Прометея, почему вы стали такими? Что сокрушило ваше величие? Какая катастрофа смогла стереть цивилизацию, да и разве возможно такое? Вы пережили бы взрыв солнца, излучение пульсара или появление черной дыры. Вы сами изничтожили бы любой источник угрозы, вы, вы подчинили себе могущество галактики. Что могло случиться со столь могущественными, с нашими богами?

Неужто, вы соблазнились самим могуществом и покорились ему? Неужто, вы возжаждали наслаждений, со временем забыв, что служит их первопричиной?

– Наши предки, – снова пытаясь преклонить колена, произнес старейшина, – вы поделитесь с нами частицей нашей прежней мудрости? Вы сочтете нас достойными древних знаний?

Снова неловкая пауза. Старик не понимал, отчего прибывшие со звезд, старательно прячут глаза и пытаются скрыть горечь от великой встречи с учителями, смешанной и с тлетворной жалостью и с искренним состраданием.

Сидоров наконец-то решился. Свадьбу сыграли скромную, а вот на медовом месяце не экономили. Молодой бухнул чуть не все деньги на полет вокруг Луны, а что, все летают, три года как, почему не порадовать любимую. Тем более, турфирма предлагала скидку в тридцать процентов, если отдаст деньги до конца недели, а билетов подождет три месяца. Сидоровских запасов аккурат на два билета и хватило. Шестнадцать витков вокруг Луны и назад, перед стартом сильно волновались, хотя врач и так сказал, хоть сейчас обоим в космонавты. Жаль, как начался туристический бум в космос, это понятие осталось в прошлом. Все, кто мог вынести двукратные перегрузки и немножко невесомости, ну и конечно, имел денег хотя бы на трехчасовой орбитальный полет, мог считать себя покорителем вселенной. Даже корочку соответствующую выдавали.

Сидорову хотелось большего, потому и выбрал Луну. И мечтал с детства походить по поверхности и в телескоп разглядывал, а потом читал первые рецензии о полетах, веря и не веря писавшим. Но решился бухнуть на полет только к свадьбе.

В дороге пили шампанское, целовались, нервно хихикали и летали «посмотреть направо, посмотреть налево»: в огромном ресторане делать это куда интересней, чем в крохотном боксе без иллюминатора, где только кровать, уборная и шкафчик: все встроенное, и ко всему надо пристегиваться.

Через трое суток, как раз, когда организм попривык к состоянию вечного парения, а чета Сидоровых научилась с достоинством пристегиваться в ресторане и долетать до него, никого не сшибая по дороге, космоплан перешел на низкую орбиту Луны. Все снова скапливались у огромных окон, разглядывая однообразно серую поверхность, испещренную разломами и кратерами. Сидоров поначалу разочаровался, вроде и ожидал увидеть именно такой пейзаж, и казалось, в турфирме его все же надули.

Когда второй раз пролетали над Заливом Зноя, неожиданно выяснил: так оно и есть. Пассажиров спешно загнали в боксы, а чету Сидоровых пригласили к старпому. Человек бывалый, он без экивоков принялся резать по живому:

– Только что мне передали срочное сообщение: фирма, продавшая вам билеты, сегодня утром обанкротилась. Имущество арестовано, директор в бегах, денег на счетах нет. А я, как бухгалтер космоплана, получил с нее за вас только первую выплату, ровно половину денег. Если найдете сейчас вторую, считайте разговора не было, не найдете, извините.

– Извините, что? – побледнев, спросил Сидоров, плотнее прижимая к себе супругу. Старпом кивнул на Луну, проносившуюся под ногами.

– Мы вас высадим. Не волнуйтесь, у нас на этот случай скафандры и запас кислорода. На Землю уже передали, за вами со временем прилетят. Вы ведь оформляли страховку? – Сидоровы, бледные до синевы, дружно помотали головами. – Тогда странно, но в Ростуризм я все равно уже сообщил, там пусть решают, кого и как за вами высылать. А скафандры выдать обязан, даже будь вы зайцами. Мы ж не звери.

Через два часа мольбы и истерик, космоплан завис на окраине Океана Бурь. Судя по тому, как быстро их запихали в скафандры, подали небольшую платформу и на лебедке спустили до самой поверхности, технология использовалась не впервые. Сидоров и раньше не один раз слышал о банкротстве турфирм, но на себе подобное не испытывал. Вот как это происходит.

– Точка проверенная, – помахал на прощание старпом все еще не верящей чете, – не выключайте рацию, вас кто-нибудь да подберет. Денег не надо, эти два баллона подарок нашей фирмы.

И стряхнул обоих с платформы. Через минуту космоплан исчез за кряжем, а через другую его радио затихло в шлемофоне.

Сколько времени они просидели среди серого безмолвия, разглядывая однообразно унылые дали, сказать трудно. Первой очнулась жена. Поднялась, отряхнулась, помогла подняться мужу и быстро схватила того за рамку на груди. Лица в серебре шлема видно не было, но Сидоров и так быстро его вспомнил.

– Ну? Что делать-то будем? Ты так мечтал побывать на Луне, не поглазеть, а именно пройтись, потрогать камешки… Теперь у нас шесть часов на все твои детские радости, развлекайся, – и так резко отодвинулась, что отлетела в сторону. Сидоров подбежал, его оттолкнули.

– Припекает, пойдем в тень, – пробормотал он, беря жену в охапку и ковыляя непослушными после невесомости ногами к нагромождению камней. – Там и подумаем…

– А что думать-то, что думать? – взвилась жена, которую Сидоров нес на руках, прям как в день свадьбы от машины и до самого крыльца. – Ты хоть бы ушами не хлопал, когда деньги давал и подписывал. Вот скажи, ты можешь себе представить, чтоб за нами кто-то прилетел? Можешь? А я сомневаюсь. Черт, холодина тут какая, тащи меня обратно. Из-за тебя ногу вывихнула.

– Но ведь «Ростуризм» не бросит…, – произнес он и замер. Жена, начавшая уже дрожать в продуваемым всеми солнечными ветрами скафандре, нервно стукнула его в шлем, но реакции не дождалась. Посмотрела в ту же сторону, и попыталась вывернуться из объятий, от шока оказавшихся железными.