Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

— Мы строили его два дня, слишком велик был старый фундамент, — пожаловался Вильям. — Куда мне такой большой, у нас одна лошадь и две коровы. Молока хватает всей семье, а у меня ведь восемь детей, но, правда, будут еще.

Около изгороди, за которой шустрые цыплята клевали зерно, возвышается небольшой холмик, поросший травой, с маленькой деревянной дверью. Это погреб, где семья Смакеров хранит мясные и молочные продукты. Рядом второй «холодильник». Он предназначен для овощей.

Вильям поднял с земли конскую упряжь, которую собирался чинить, и мы пошли в новый сарай. В просторном, ладно распланированном сарае безупречный порядок. Фермер повесил упряжь на один из штырей, вбитых в доску, медленно проговорил:

— Хорошая сбруя. Она служила еще моему деду. Когда-нибудь я передам ее сыну. Старшему восемнадцать. Он скоро женится, я думаю. Там, — Смакер показал в поле за сараем, — я построю для него дом. Так уж мы живем. Такой обычай. Когда сын женится, отец должен дать ему дом и землю, если у него есть возможность.

О том, как это происходит, Вильям рассказывал нехотя.

Свадебные обычаи, ухаживание за девушкой мало изменились с тех пор, как эймиши переехали в Америку. В шестнадцать лет молодой человек, скорее подросток, начинает ухаживать за девушкой. По воскресеньям молодежь собирается на вечерние песнопения гимнов обычно в амбарах. С девушкой, которая ответила парню взаимностью, юноша стремится уединиться. Они скрываются на кухне дома невесты или катаются по ночам на повозке будущего фермера. Округа о новой семье узнает в день свадьбы, но от родительского глаза ничего не спрячешь.

Когда юноша считает, что он может стать главой семьи, в свадебном обряде принимает участие его отец или кто-нибудь из родственников. Они отправляются в дом невесты и просят через ее отца согласия на брак.

Ноябрь у эймишей — месяц свадеб. В другое время года молодые люди не могут пожениться.

Свадьбы обычно проходят в домах новобрачных. Свадебные церемонии, чрезвычайно длинные, торжественно-скучные, длятся нередко по нескольку часов и заключаются в пении гимнов, протяжных народных песен. Определенное время отводится и венчанию в церкви. Священник с глазу на глаз рассказывает об их обязанностях, дает наставления жениху и невесте, выслушивает их клятвы и обещания в верности. Потом гости и родственники жениха и невесты садятся за стол. На свадьбах эймишей собирается до двухсот человек. Нередко они съедают все запасы продуктов, заготавливаемые за много месяцев до торжества. Виноградное вино и более крепкие спиртные напитки не в моде. Зато десерт состоит из двадцати пяти блюд.

После банкета мужчины собираются группками во дворе, обсуждают виды на урожай, делятся новостями, женщины моют посуду, убирают дом. Молодые парни развлекаются кто как может, девушки вместе с невестой отправляются прогуляться в окрестностях фермы. К вечеру холостяки выходят «на охоту» за женихом. Они ловят его и бросают через изгородь в руки женатых мужчин, символизируя тем самым расставание с ним и переход его из лагеря беззаботных холостяков в клан серьезных хозяев, возглавляющих семью. Замужние женщины приводят в дом жениха невесту и совместными усилиями перебрасывают ее через длинный черенок метлы, который держат параллельно полу. После свадьбы жених и невеста отправляются в повозке навестить родственников, друзей, получают от них свадебные подарки.

Вильям Смакер пригласил нас в дом.

— Чайку попьем, — сказал он, — как раз и время настало, полдник. Умоемся?

И он первым направился к старенькому рукомойнику, наклонил низко голову и начал пригоршнями бросать в лицо холодную чистую воду. Вытащил огромный носовой платок, служащий, видно, и полотенцем, приложил к глазам, щекам, смахнул воду с бороды, Руки вытер о брюки.

Когда мы вошли в дом, Джон Селтен внимательно осмотрел его. Мало что изменилось с тех пор, как он бывал здесь. Посреди гостиной стоял деревянный стол, несколько грубой работы стульев с прямыми спинками. В углу большая черная чугунная плита, обогревающая весь дом, охапка поленьев. Рядом детская, в ней качалка на изогнутых дугой основаниях. На окнах простые белые занавеси, две керосиновые лампы, третья висит под высоким потолком, В углу у входа несколько старых самодельных игрушек. И хотя на улице ярко светит искрящееся осеннее солнце, в доме — полумрак. Запах сырых детских пеленок ударяет в нос. Хозяйка в своем широком длинном платье входит в комнату и ставит на стол большой черный чайник. Две дочери накладывают в тарелки овощи, фрукты, подают домашние сладости, расставляют большие чашки. Ничто в этом доме даже не напоминает о двадцатом веке.

Это, видимо, и привлекло к здешним жителям местных предпринимателей. Лет пятнадцать назад они открыли вдруг, что эймиши (в США за ними давно закрепилось название «простые люди») могут приносить доходы. Сначала они продавали сувениры эймишей: грубо сработанные безвкусные куклы, полотенца с вышитой эмблемой эймишей, таганы. Потом наступило время создания «типичных ферм эймишей» для туристов. Но туристы — народ тертый. Посмотрев «типичную ферму», они повалили на фермы настоящие, чем вызвали гнев и недовольство любящих уединение хозяев. На дорогах Америки появилась реклама: «Посетите типичный дом эймишей!», «Купите типичные изделия эймишей»… Но «простые люди» выступают против торгашеской рекламы. Самое простое средство в этой борьбе — наглухо закрытые ворота обнесенных высоким забором ферм.

Никто из эймишей не имеет права носить оружие — таково требование их религии. Заметим, что это приятное исключение в стране, где каждый третий вооружен боевой винтовкой или пистолетом. Правда и то, что никто из «простых людей» не служит в армии. Эймиши почти никогда не фотографируются и не разрешают снимать себя на пленку заезжим туристам. Но эта кажущаяся свобода дорого обходится эймишам, которым в американском мире действительности приходится вести упорную борьбу за свое выживание.

Несколько лет назад сенат США принял закон, который обязывал всех, в том числе и эймишей, установить на повозках электрифицированные устройства для сигнализации о поворотах. Но электроток, по убеждениям «простых людей», противоречит божьему наказу. И они наотрез отказались следовать закону. Тогда полиция арестовала несколько человек, кое-кого оштрафовала. После такого инцидента некоторые эймиши повесили по бокам своих повозок керосиновые лампы с красными стеклами, но большинство просто перестали ездить в ночное время.

В течение десяти лет эймиши боролись за то, чтобы их освободили от налогов по социальному страхованию. «Мы сами о себе заботимся», — говорили они. Проблема стала настолько острой, что вопреки древним устоям группа эймишей решилась поездом поехать в Вашингтон, чтобы там сказать свое слово в поддержку готовящегося в сенате законопроекта в их пользу. Закон прошел большинством голосов, но в палате представителей его положили под сукно. «Простые люди» взбунтовались, начали писать петиции, собирать деньги на новую поездку, но она не состоялась. Спустя три года закон все же был принят.