Юрий Киселев - Ступень 5. Бегство в Эдем

— Понятно… — разочарованно пробормотал я. — Значит, о цели наших соглядатаев мы не узнаем.

— Не очень-то и нужно, — облегчённо ответила Ирума, убедившись, что преследовать наших таинственных сопровождающих я не намерен, — у нас, если не ошибаюсь, совершенно другая цель.

Больше к разговору о слежке за нами мы не возвращались. А про реальный возраст моей спутницы я услышал впервые — я, конечно же, знал, что и Харт, и Лания младше своей сестры, но я почему-то, введённый в заблуждение внешним видом Ирумы, искренне полагал, что она несколько моложе. Очередное для меня напоминание — здесь, как и в империи, нельзя судить о людях по их внешности.

Дальнейшее наше путешествие проходило именно так, как и должен проходить любой нормальный поход — монотонно и скучно. Погода стояла хорошая, лес был насыщен потенциальной едой, а наши сопровождающие вели себя примерно и на глаза не попадались, незримыми тенями двигаясь где-то позади нас. Я уже было обрадовался, что наше путешествие и дальше будет продолжаться в подобном ритме, но Ирума разрушила мои иллюзии. Внезапно остановившись, так, что я, задумчиво идущий за девушкой след в след, чуть не налетел и не сбил её с ног, Ирума, ничего не поясняя, замерла в задумчивости, закрыв глаза, после чего, немного постояв, бросила на меня неуверенный взгляд и сказала:

— Я услышала зов.

— И что он значит? — переспросил я.

— Зов посылает жрец, предлагая собраться вместе всем жителям деревни. А это значит, что в посёлке предстоит случиться какому-то важному событию, присутствие на котором всех жителей крайне желательно. Ты уже знаешь, что значительную часть своей жизни мы проводим в лесах, а домой возвращаемся отдохнуть, починить одежду и снаряжение или заняться текущими делами, требующими обязательного присутствия в посёлке.

— А нам-то что до того? Это же не наши люди и не наша деревня.

— Было бы крайне интересно посмотреть, что заставило всех жителей посёлка собраться вместе. Общий сбор всех жителей случается крайне редко, исключительно в особенных случаях.

— Значит, этот случай — особенный?

— Да, и я предлагаю откликнуться на зов и посетить деревню — скорее всего, событие, которое должно там случиться, необычайно важно для поселян и может представлять определённый интерес и для нас. Возможно, мы даже узнаем что-нибудь по поводу наших сопровождающих. К тому же мы не слишком сильно отклонимся от намеченного пути и потеряем от силы пару суток.

— Ты предлагаешь нам идти в чужой посёлок?

— Почему чужой? Незнакомый — так будет вернее. Мы не чужие друг другу, и войны между нами нет. Незнакомцам в посёлке наверняка будут рады.

— Уверена? — недоверчиво переспросил я.

— Мы у себя привечаем любого путника, — ответила девушка, — и в любом посёлке поступают так же. Если ты не враг и не замышляешь недоброе против жителей, тебе окажут любую посильную помощь, даже не стребовав за то оплаты. В лесу иначе нельзя.

— Поверю на слово, — буркнул я, неохотно последовав за развернувшейся к югу Ирумой, к моему удивлению проявившей себя с неожиданной стороны — оказывается, моя спутница, в отличие от меня, ещё не лишилась изрядной доли любопытства и не свойственной в её возрасте веры в людей. Я же свою детскую наивность растерял ещё в первое десятилетие собственной жизни, поэтому веры в добро и бескорыстие местных жителей, в отличие от моей спутницы, у меня не было.

До посёлка мы дошли лишь к вечеру следующего дня, причём изрядно отклонившись к югу от пути следования к цели нашего путешествия. Сам посёлок меня не впечатлил, пусть и был он раза в два больше, чем родная деревня Ирумы. Те же рубленые из дерева дома, утопающие в зелени окружающих их плодовых деревьев и кустарников, та же поросшая мягкой шелковистой травой площадь в самом центре посёлка. Отличием являлся лишь лишённый стен и крыши над головой храм под открытым небом, расположенный не в самом центре посёлковой площади, а прижавшийся ближе к её краю. Зато сам алтарь богини смерти оказался практически точной копией уже знакомого мне алтаря — та же поставленная стоймя полированная базальтовая глыба с кошачьим барельефом. Скромно и со вкусом…

Своими глазами убедившись, что все расположенные в лесу населённые пункты этой страны строятся по одному и тому же принципу, я потерял к достопримечательностям посёлка всякий интерес и сосредоточился на том, чтобы не отстать от Ирумы, которая, стоило лишь ей переступить границы посёлка, успела развить кипучую деятельность, быстро переговорив о чём-то с несколькими встреченными нами местными жителями, и целеустремлённо продвигалась к одному ей известному месту. На мой вопрос, куда мы так спешно направляемся, она ответила:

— Идём к местному жрецу. Там и заночуем — он не откажет в ночлеге путникам, находящимся в дальнем путешествии. Само же мероприятие будет проводиться завтра, ближе к вечеру, когда из леса вернутся последние сельчане.

— И что за мероприятие, узнала?

— Жертвоприношение.

От неожиданности я даже остановился… В этом мире, оказывается, жертвоприношения — весьма распространённый ритуал! Нет, о том, что убитый мною жрец якобы приносил богам жертвы, я слышал, но все эти истории фигурировали где-то на уровне слухов, доказательств подобным предположениям за всё время моего проживания в посёлке Ирумы я так и не услышал. А тут о подобном действе официально объявляется на всю деревню! Узнать бы ещё, какую будут приносить жертву…

На этот вопрос Ирума, которую я, опомнившись, быстро догнал, как-то слишком буднично ответила:

— Вот у жреца и узнаем.

— А у других жителей ты не спрашивала? — переспросил я. Вполне резонный вопрос — ведь именно от встреченных нами жителей этого посёлка Ирума и узнала о предстоящем действе.

— Зачем забивать голову слухами? — удивилась девушка. — Местный жрец — главное действующее лицо, именно он будет приносить дары богине. Кому, как не ему, знать все тонкости предстоящего ритуала?

— Ири, а вот ответь мне на один нескромный вопрос, — тихо прошептал я Ируме на ушко, — а за каким лядом ты вообще потянула меня в эту деревню? Что, никогда жертвоприношений не видела?

— Вообще-то нет, — смущённо пробормотала девушка, — при мне в нашем посёлке их никто не проводил.

— А жёны бывшего жреца?

— Точнее слухов ничего не известно… Все в посёлке говорили, что жрец жертвовал своих жён богине, но в действительности никто этого не видел.

— То есть на самом деле жертв могло и не быть? — переспросил я.

— А как иначе объяснить их скоропостижную кончину? — взвилась Ирума.

— Нет, я тебе верю, просто предполагал, что вид предстоящего мероприятия для тебя привычен, — я попытался успокоить возмущённую моим недоверием девушку, однако для себя в голове сделал ещё одну пометку — с жертвоприношениями в этом мире дела обстоят не совсем так, как я думал. И не стоит безоглядно доверять словам аборигенов — они могут быть пристрастны.