Анна Пейчева - Государыня for real [litres]

— Что началось? До чего добурились? — воззвал к нему вслед Николай Константинович, а потом понял — что началось и до чего добурились.

Очевидно, магма в вулкане Перетолчина оказалась ближе, чем думали инженеры. Гораздо ближе. Видимо, в исходных чертежах была допущена роковая ошибка — может, запятую не там поставили, кто теперь разберет. Ясно одно: без мощных компьютеров и профессиональных программ русские инженеры считать разучились. Совершенно. Выяснилось, что неумелое умножение в столбик равняется неожиданному подъему столбика магмы.

Бурение было распланировано на пять месяцев. Авторы проекта были уверены, что ни при каких обстоятельствах сверло не дойдет до жидкой сердцевины вулкана. Шахту бурили относительно неглубокую, целью было добраться до горячего слоя почвы, чтобы вода из озера постоянно кипела на естественной конфорке, собираясь в плотные грозовые облака. Алексей как-то в шутку спросил: «А что, если мы вулкан взорвем?», так геолог Савельев единственный раз в жизни вышел из себя и наорал на Поповича, что если он ничего не смыслит в науке, так пусть занимается своими швабрами-копалками-намывалками, или на чем он там специализируется, и не лезет к взрослым серьезным дядям.

А теперь вот оказывается — взрослые серьезные дяди сели в лужу размером с горное озеро.

Миссия завершилась уже сейчас, восемнадцатого августа, на три месяца раньше срока. Завершилась полным и безоговорочным провалом. Причем провалом в буквальном смысле слова.

Острый бур уколол вулкан прямо в сердце. И пробудил Перетолчина к жизни.

По крошечному озеру ходили океанские волны с белыми бурунчиками — зрелище масштаба Айвазовского.

Но вот волны прямо на глазах трансформировались в тяжелые горячие облака. Всю вершину вулкана заволокло густым непроглядным паром. Пара было слишком много. Слишком. Намного больше, чем планировали инженеры. Николай Константинович мгновенно покрылся потом с ног до головы. Легкие не могли втянуть ни грамма безвкусного молочного коктейля, бывшего когда-то чистым горным воздухом.

Руководитель экспедиции надрывно закашлялся в унисон со своими миссионерами. Где-то слева жалобно заржали лошади.

Земля снова дернулась, как взбесившийся конь.

Справа послышался страшный грохот. «Дамба Мелиссы рухнула», — мельком подумал Николай Константинович, почти уже теряя сознание от недостатка кислорода.

Не встречая более на своем пути препятствий, по Сарминскому ущелью пронесся ураган — радостно, как гончий пес, которого выпустили из конуры погулять. Ураганный ветер в клочья растерзал белое марево над вулканом.

Николай Константинович жадно задышал, с ужасом наблюдая, как дно озера мгновенно высыхает, вздымается, словно корочка дрожжевого пирога в духовке, и покрывается сетью трещин, которые тут же заполняются кипящей лавой.

«Как глупо умереть, не выполнив свой долг. Бедная Кати. Бедная Софи. Куда подевался Ренненкампф? Интересно, Мелиссе будет жаль, что я умер?»

Трещины на дне озера превратились в огненные рвы.

— Елки-вулканки, — прошептал где-то позади Алексей. — Сейчас рванет.

18 августа

Российская империя. Санкт-Петербург. Зимний дворец

Екатерина

Екатерина швырнула в испанца свою хрустальную корону. Тяжеленький символ власти врезался в железную голову конкистадора, оставил в шлеме приличную вмятину и раскололся на мириады сверкающих осколков, которые с приятным перезвоном посыпались за металлический шиворот налетчика. Испанец неразборчиво заорал из-под шлема, выпустил мадам Столыпину и принялся подпрыгивать, страшно гремя доспехами. Хрустальная крошка блестящим ковром усеяла старинный паркет Зимнего дворца.

— Бежим! — крикнула Екатерина, схватила за руку растерявшуюся мадам Столыпину и потащила ее к сдвоенным малахитовым колоннам в дальнем углу своей гостиной.

Нет, все-таки что бы ни говорила оппозиция, а все-таки не зря Екатерина провела столько времени на ипподроме! За двадцать лет верхом бицепсы накачала будь здоров. Даже несмотря на истощение, императрица все еще была значительно сильнее среднестатистической европейской королевы. А скорее всего — и среднестатистического короля.

Да, сейчас пришлось как следует поднапрячь мышцы! И корона-то хрустальная была неподъемной, что уж говорить про крупногабаритную мадам Столыпину! Спорт и ежедневные тренировки — вот что спасет мир. Ну или не целый мир, а хотя бы мамочку Семена. Это уже немало. Примерно сотня килограммов живого веса.

— Скорей, скорей, — говорил Иван, придерживая узкую дверь, спрятанную позади малахитовых колонн.

Екатерина легко скользнула внутрь, а с мадам Столыпиной Ивану пришлось повозиться. Все это было похоже на процесс обминки дрожжевого теста — Иван изо всех сил давил, сжимал, мял и наконец впихнул мамулю в тесный проем за колоннами.

Следом в тайную дверь протиснулся Харитон, только что уложивший мощными ударами еще троих чересчур резвых конкистадоров. Иван заскочил в укрытие последним и задвинул за собой дубовый засов.

— Пожалуй, минут пять-десять у нас есть — пока они не найдут этот проход, — сказал Иван, переводя дух. — Или не догадаются, что в подвал ведут и другие двери.

Екатерина осмотрелась.

Вокруг было темно если не на сто процентов, то процентов на девяносто пять точно. Эхо солнечных лучей проникало в подвал Зимнего дворца через узкие световые щели под самым сводом подполья. Назвать эти прорези окнами язык не поворачивался.

Вокруг громоздились связки открыток от подданных, старые видеокассеты (папина коллекция киношедевров Василисы), потрепанные детские игрушки самой Екатерины (плюшевые лошадки всех мастей). Потолок был совсем черным из-за сотен проводов, обеспечивавших жизнедеятельность здания в прежние счастливые времена, до Великого электрического краха.

Здесь пахло сыростью, но не кошками. Картины дворца давно уже не нуждались в живой охране от мышей. Необходимость в пушистых смотрителях отпала после установки в Зимнем электронной системы отпугивания грызунов, а заодно и насекомых.

Тем временем Екатерина, убежденная собачница, поймала себя на мысли, что не отказалась бы прямо сейчас погладить антистрессовую киску. Старый подвал напоминал декорации к фильму ужасов. А через пять, максимум десять минут, в кадре появятся главные персонажи воображаемого фильма. И это будет вовсе не Василиса Прекрасная, и не звезда восьмидесятых Ангел Изумительный. А агрессивные, жестокие, закованные в железо испанцы, захватившие сердце династии Романовых — оплот русской монархии, главное здание Санкт-Петербурга и всей империи, Зимний дворец.