Джек Вэнс - Златокожая девушка и другие рассказы

Вокруг глиссера поднялись розовые стены. Джина почувствовала толчок.

Дверь открылась; Джина заметила лицо Чолвелла и ухмыляющуюся желтушную физиономию коренастой мускулистой женщины.

Чьи-то руки помогли ей спуститься на землю, чьи-то руки обыскали ее. У нее отняли коробочку с дротиками и стеклянное лезвие, выпрыгивающее из пружинного внутреннего кармашка рукава. Она слышала, как Чолвелл удовлетворенно причмокивал.

Чьи-то руки скорее не повели, а понесли ее под локти в сумрачную глубину здания.

Они пересекли гулкий зал, освещенный рядом высоких узких окон. Чолвелл остановился у массивной двери и обернулся – теперь Джина смогла увидеть его лицо.

«Когда мои птички волнуются и кудахчут, их приходится надежно запирать в клетку… Но доверие приобретается доверием, и…» Скрежет дверных полозов не позволил расслышать окончание фразы.

Джину переместили вперед. В размытом туннеле ее зрения появлялись лица. Одно испуганное лицо за другим. Так, как если бы она смотрела в чередующиеся зеркала. На нее смотрело ее собственное лицо, снова и снова.

Она почувствовала под собой что-то мягкое и теперь не видела ничего, кроме потолка. Послышался голос Чолвелла: «Это ваша заблудшая сестра, она наконец к нам вернулась. У меня есть основания думать, что в ближайшем будущем нас ожидают хорошие новости».

Что-то горячее обожгло Джине кисть – ей стало очень больно. Она лежала, глядя в потолок и тяжело дыша. Через некоторое время острая боль притупилась.

Ее веки смежились.

Джина украдкой, из-под опущенных ресниц, изучала окружавших ее девушек. Их было шестеро – изящных темноволосых девушек с нетерпеливыми умными лицами. Их волосы были длиннее, чем у Джины – и, пожалуй, они были чуть нежнее и чуть привлекательнее ее. Но по существу каждая из них была Джиной. Они не просто походили на нее. Каждая из них была… она сама.

Все девушки носили нечто вроде униформы – белые бриджи до колен, свободные желтые блузы и черные шлепанцы. Выражение на их лицах свидетельствовало если не о гневном возмущении, то о скуке и мрачном раздражении.

Джина присела на койке и принялась зевать – зевать и зевать до изнеможения. Ее зрительное восприятие обострилось, к ней вернулась память.

Девушки расселись вокруг нее почти враждебным полукольцом. «Для того, чтобы их понять, – подумала Джина, – мне нужно поставить себя на их место».

«Так что же? – спросила Джина. – Что вы сидите и ничего не говорите?»

Девушки слегка пошевелились на койках, словно движимые одним и тем же побуждением.

«Меня зовут Джина», – она поднялась на ноги, потянулась, пригладила волосы, посмотрела вокруг. Вокруг была спальня старого Реабилитационного Пансионата: «Крысиное гнездо! Старый хрыч Чолвелл нас подслушивает, как вы думаете?»

«Подслушивает?»

«У него тут установлены потайные микрофоны, передатчики? Может ли он… – она заметила, что ее не понимают. – Подождите-ка. Посмотрим. Иногда микрофоны легко заметить, иногда нет».

Пуговка потайного микрофона должна была находиться у двери или около окна – для того, чтобы к ней можно было провести проводку. В этом почти пустом помещении радиопередатчик бросался бы в глаза.

Она нашла кнопочный микрофон там, где ожидала его найти – над притолокой двери; тончайшие выводы были пропущены сквозь щель. Она вырвала эту штуковину и показала ее девушкам: «Вот он! Сукин сын Чолвелл мог слышать каждое слово, произнесенное в этой комнате».

Одна из девушек осторожно взяла микрофон: «Вот как он всегда догадывается о том, что тут происходит… Откуда ты знала, что здесь было это устройство?»

Джина пожала плечами: «Они используются повсеместно… Почему мы сидим под замком? Здесь тюрьма?»

«Насчет тебя ничего не знаю. Нас наказали. Когда Чолвелл улетел на Землю, мы удрали на аэрофургоне в Ангельск… У нас редко бывает такая возможность. Чолвелл страшно разозлился. Говорит, что мы ему все испортим».

«Испортим – что именно?»

Девушка отозвалась неопределенным жестом. «Чолвелл говорит, что все мы скоро разбогатеем. Будем жить в прекрасном доме и делать все, что захотим. Но прежде всего он должен добыть деньги. Он об этом говорит с тех пор, как я себя помню».

«Черри улетела за деньгами», – сообщила другая девушка.

Джина моргнула: «Есть еще одна?»

«Нас было семеро. С тобой – теперь восемь. Сегодня утром Черри полетела в Ангельск. Она должна достать деньги. Кажется, ее посадят на следующий пакетбот, вылетающий на Землю».

«Вот как!» Джина задумалась. Может ли быть… Возможно ли? У нее в голове уже формировалось представление о масштабах замысла Чолвелла. Она сказала: «Дай-ка мне взглянуть на твою руку».

Девушка безразлично протянула руку. Джина сравнила ее со своей рукой, прищурилась, пригляделась: «Смотри-ка, точно такая же!»

«Конечно, такая же».

«Почему „конечно“?»

Девушка разглядывала Джину – недоуменно и полупрезрительно: «Ты не знаешь?»

Джина покачала головой: «И никогда не знала – до тех пор, как… Ну, скажем, в Ангельске ходили слухи и разговоры – но пока я не увидела вас, я думала, что я одна такая. А теперь вдруг появились еще шестеро».

«Семеро».

«Семеро других. И, честно говоря, я не верю своим глазам. Меня как громом пришибло. До сих пор еще не понимаю, как это может быть».

«Чолвелл говорит, что мы должны быть ему благодарны. Но… никому из нас он не нравится. Он ничего нам не разрешает».

Джина переводила взгляд с одного из шести лиц на другое. Во всех этих лицах чего-то недоставало – чего-то, что было в ней самой. Огня? Целеустремленности? Джина пыталась измерить глубину разницы между собой и другими девушками. Все они казались такими же сообразительными и своенравными, как она. Но они не приобрели привычку думать самостоятельно. Их было слишком много, они подвергались воздействию одних и тех же стимулов, им приходили в голову одни и те же мысли. Среди них не было предводительницы. Джина спросила: «Вас не интересует, откуда я взялась? Возникает такое впечатление, что вам все равно».

«О! – ее собеседница пожала плечами. – В свое время все станет понятно».

«Да, – кивнула Джина. – Несомненно… Мне здесь у вас не нравится».

«Нам тоже тут не нравится».

«Почему же вы не уйдете? Неужели отсюда невозможно сбежать?»

Девушки рассмеялись: «Сбежать? Куда? Вокруг – триста километров гор и скалистых ущелий. И даже если мы сбежим, что потом? Мы не можем улететь с Кодирона, у нас нет денег на билеты».

Джина презрительно фыркнула: «Привлекательная девушка всегда может сделать деньги».

Ее сестры-близнецы искренне заинтересовались: «Каким образом?»

«Ммм… есть разные способы. Судя по всему, вы не часто путешествовали».