Джек Вэнс - Златокожая девушка и другие рассказы

Она хмыкнула, ни к чему не обязываясь. Чолвелл наблюдал за ней, полузакрыв глаза, и усмехнулся – так, словно умел проследить ход ее мыслей.

«Неважно, неважно! – продолжал Чолвелл. – Не забывай, однако, что ты передо мной в большом долгу. Человечество передо мной в большом долгу! – он замер, наслаждаясь этой мыслью, как эстет-музыковед, вкушающий обертоны сложного аккорда. – Да, в огромном долгу. И вы, девушки, прежде всего. Семеро из вас. Можно сказать, вы обязаны мне своим существованием. Я взял одну и сделал восемь».

Джина ждала.

«Семнадцать лет тому назад, – словно в полудреме говорил Чолвелл, – директор пансионата вступил в неосторожную связь с молодой работницей службы социального обеспечения. Уже на следующий день, опасаясь скандала в случае ее беременности, директор посоветовался со мной, и я согласился провести обследование этой особы. В ходе обследования мне удалось – исключительно изобретательным методом – изолировать оплодотворенную яйцеклетку. Я давно ждал такой возможности. Я обеспечил выживание яйцеклетки в питательной среде. Она разделилась – таков первый этап на пути к формированию человеческого существа. Соблюдая всю возможную осторожность, я получил из нее две идентичные клетки. Каждая из этих клеток снова разделилась, и теперь у меня в лаборатории диспансера были четыре клетки будущих близнецов. Они разделились еще раз – в моих руках оказались восемь клеток…»

Джина глубоко вздохнула: «Значит, Молли все-таки не моя мать. Для того, чтобы это узнать, почти что стоило попасться на вашу удочку…»

Доктор Чолвелл смерил ее укоризненным взглядом: «Не забегай вперед раньше времени… Вместо одной яйцеклетки теперь у меня было восемь. Восемь яйцеклеток, восемь тождественных будущих личностей. Я позволил им развиваться нормально, хотя мог бы продолжать клонирование сколь угодно долго… Через несколько дней, когда развитие эмбрионов стабилизировалось, я привел в диспансер восемь здоровых женщин, заключенных в пансионате. Усыпил их гипнотическим средством и сделал им инъекции надлежащих гормонов, после чего имплантировал зиготу в утробу каждой из пациенток».

Чолвелл устроился в кресле поудобнее и рассмеялся: «Восемь беременностей! Никогда не видел настолько удивленных женщин! Одну из них, Молли Саломон, освободили, и она покинула пансионат прежде, чем родился ее ребенок. Точнее говоря, мой ребенок! Молли фактически не имела никакого отношения к нему. Ряд неприятностей привел к тому, что я потерял Молли – и, вместе с ней, моего восьмого ребенка, – он с сожалением покачал головой. – Возник нежелательный пробел в результатах эксперимента, но, в конце концов, у меня оставались еще семеро… А теперь, через семнадцать лет, я захожу в кабинет адвоката в Метрóполе, на Земле, и кого я вижу? Тебя! Я сразу понял, что меня привела туда сама судьба».

Джина облизала губы: «Если моя мать – не Молли, кто она?»

Чолвелл деловито отмахнулся: «Это не имеет значения. Лучше всего забыть о кровных генетических связях».

Джина спросила, скрывая волнение: «Так в чем же заключается цель эксперимента? Вы доказали на практике, что клонирование возможно. Зачем вы держите несчастных девушек взаперти на Кодироне?»

Чолвелл лукаво подмигнул ей: «Эксперимент еще не закончен, дорогуша».

«Не закончен?»

«Нет. Первый этап завершился блестящим успехом. Теперь мы должны воспроизвести процесс еще раз. На этот раз я намерен клонировать свое собственное семя. Хочу, чтобы родились и выросли восемь великолепных сыновей. Восемь замечательных сыновей Чолвелла!»

Джина испуганно выдавила: «Вы спятили!»

Чолвелл снова подмигнул и несколько раз моргнул: «Ни в коем случае. Один из самых мощных человеческих инстинктов – инстинкт размножения».

«Как правило, люди удовлетворяют этот инстинкт другим способом… Кроме того, у вас ничего не получится».

«Не получится? Почему бы у меня что-нибудь не получилось?»

«У вас больше нет прежнего доступа к суррогатным матерям. У вас нет…» – Джина прикусила язык.

«Очевидно, что отца искать не придется – я здесь. И к моим услугам – восемь здоровых девушек в расцвете юности».

«И кто из них станет настоящей матерью?»

«Любая из восьми. Дороти, Джейда, Берниция, Фелиция, Санни, Черри, Марта – или Джина. Любая из вас».

Джина поежилась: «Я не хочу забеременеть. Ни естественным, ни каким-либо другим путем».

Чолвелл понимающе кивал: «Нельзя не признать, что это обременительная обязанность».

«Ну что же! – сказала Джина. – Каковы бы ни были ваши планы, обо мне вы можете забыть. Потому что я не намерена участвовать в вашем проекте – не помогут никакие доводы, никакие угрозы».

Чолвелл опустил голову, его щеки слегка порозовели: «Дорогуша моя…»

«Я не ваша и не дорогуша!»

Прозвучал зуммер телеэкрана. Чолвелл вздохнул и прикоснулся к кнопке.

На экране появилось лицо Джины – испуганное, отчаянное. У девушки за спиной, в помещении со строгим официальным интерьером, стояли почти навытяжку два человека в униформах.

«Это, конечно же, Черри», – подумала Джина.

Увидев Чолвелла, Черри возбужденно выпалила: «Из-за вас я влипла в эту историю, доктор Чолвелл – теперь вы должны меня вызволить!»

Чолвелл непонимающе моргнул.

Оживленное овальное лицо Черри пылало гневом и возмущением: «Сделайте что-нибудь! Скажите что-нибудь!»

«Но… по какому поводу? Что происходит?» – спросил Чолвелл.

«Меня арестовали! Говорят, что я кого-то убила!»

«А!» – Джина усмехнулась.

Чолвелл резко наклонился вперед: «Кого ты убила?»

«Это просто чепуха! – кричала Черри. – Я никого не убивала! Я даже не знаю этого человека – но меня не отпускают!»

Один из стоявших за ней полицейских ворчливо произнес: «Ты теряешь время – свое и наше, сестрица. Тебя поймали с поличным, и теперь ты не отвертишься».

«Доктор Чолвелл! Они говорят, что меня могут казнить – убить меня за то, чего я не делала!»

Чолвелл осторожно сказал: «Они не могут доказать, что ты кого-то убила, если это не так».

«Тогда почему меня не отпускают?»

Чолвелл погладил подбородок: «Когда имело место это убийство?»

«Кажется, сегодня утром».

«В таком случае это действительно чепуха, – Чолвелл облегченно вздохнул. – Сегодня утром ты была здесь, я могу за это поручиться».

Стоявший за девушкой полицейский хрипло рассмеялся. Черри воскликнула: «Но они говорят, что нашли мои отпечатки пальцев! Шериф говорит, что в этом нет никаких сомнений!»

«Смехотворно!» – яростным высоким голоском заявил Чолвелл.

Один из полицейских наклонился вперед: «Можно считать, что дело закрыто, Чолвелл. В противном случае мы не позволили бы этой девице говорить с вами. Мне никогда не приходилось видеть настолько убедительных доказательств – готов побиться об заклад, что ей вынесут приговор».