Джек Вэнс - Шато д'Иф и другие повести

Она развернулась и поехала обратно. На перекрестке она задержалась, сомневаясь в своих намерениях, но сжала зубы и повернула направо, к закрытому предприятию компании «Электродайн».

На стоянке перед входом были запаркованы старый черный «Плимут» с откидным верхом – машина Берка – и «Феррари» доктора Тарберта. Маргарет тоже заехала на стоянку и просидела за рулем еще минуты две. Она не слышала никаких звуков, никаких голосов. Осторожно выйдя из машины, она снова ощутила сильнейшее внутреннее противоречие. Следовало ли смело зайти в приемную с парадного входа – или обойти здание и украдкой проникнуть в него через склад?

Она выбрала склад.

Дверь осталась незапертой; она открыла ее и зашла в полутемное помещение. Несмотря на ее попытки передвигаться как можно тише, шаги по бетонному полу склада отдавались гулким эхом.

На полпути к мастерской она ослабела и остановилась подобно пловцу, достигшему середины озера, но не уверенного в том, что теперь он сможет доплыть до берега.

Из мастерской доносилось бормотание голосов; последовало гневное восклицание Тарберта. Маргарет подбежала к двери, ведущей в мастерскую, заглянула внутрь.

Она была права: Берк спятил, полностью обезумел! Он пристегнул доктора Тарберта к стержням дьявольской машины и закрепил на голове Тарберта массивные контактные обручи. Теперь он говорил – с жестокой дьявольской усмешкой. Маргарет не могла расслышать все, что он говорил – у нее в ушах тяжело стучала кровь: «…в гораздо более неприятных условиях, на планете Иксакс… нопал, как ты сам убедишься… теперь расслабься, ты очнешься уже очищенным, таупту…»

«Отпусти меня! – ревел Тарберт. – Что бы это ни было, я не хочу, чтобы меня принуждали!»

Побледневший и уставший, Берк больше не обращал внимания на коллегу. Он повернул рубильник. Ослепительный синевато-фиолетовый разряд озарил мастерскую трепещущими сполохами и тенями. Тарберт испустил нечеловеческий вопль невыносимой боли – он напрягся, пытаясь вырваться из хомутов.

Маргарет в ужасе смотрела, широко открыв глаза. Берк взял кусок какого-то прозрачного материала, похожего на пластиковую пленку, и набросил его на голову и плечи Тарберта. Складки пленки расправились, она вздулась над головой Тарберта, как наполненный воздухом мешок. Треск и вспышки разрядов повторялись, сопровождаемые ужасными криками Тарберта – Берк принялся разминать и расправлять прозрачную пленку.

Маргарет заставила себя собраться с мыслями. «Гхырр, гхырр, гхырр!» – что-то рычало у нее в ушах. Она искала какое-нибудь оружие – монтировку, гаечный ключ, что-нибудь… Ничего подходящего поблизости не было. Она собралась было напасть на Берка и душить его голыми руками, но передумала. Вместо этого она быстро проскочила за спиной у Берка в приемную, где стоял телефон. К счастью, он был подсоединен к линии – она сразу услышала сигнал готовности и набрала номер оператора. «Полицию, полицию! – хрипло проговорила она. – Вызовите полицию!»

Ей ответил ворчливый мужской голос; запинаясь, Маргарет назвала адрес мастерской: «Здесь сумасшедший! Он убивает доктора Тарберта, он мучает его!»

«Скоро прибудет патруль, барышня. „Электродайн энджиниринг“, по дороге на Легхорн – я правильно вас понял?»

«Да, да! Скорее…» У нее перехватило дыхание. Она почувствовала присутствие за спиной и замерла от страха. Медленно, напряженно, словно преодолевая сопротивление позвонков, она обернулась.

В дверном проеме стоял Берк. Он горестно покачал головой и неторопливо вернулся туда, где лежало тело Тарберта, конвульсивно содрогавшееся в такт фантастическим разрядам. Наклонившись к прозрачному мешку, Берк продолжил работу – разминая пленку и словно оттягивая что-то от головы Тарберта.

У Маргарет подкашивались ноги; она прислонилась к дверному косяку. Несмотря на отупение, вызванное ужасом и усталостью, она удивлялась тому, что Берк не причинил ей никакого вреда. Ведь он превратился в маньяка – и должен был слышать, как она вызывала полицию… Издали послышалось завывание сирены, становившееся громче и громче.

Берк выпрямился. Он тяжело дышал; лицо его осунулось и напоминало череп. Маргарет никогда еще не видела ничего настолько дьявольского, злобного, ненавистного. Если бы у нее был пистолет, она уже застрелила бы Берка. Если бы ноги держали ее, она набросилась бы на него, молотя кулаками… Берк держал в руках прозрачный мешок – в мешке что-то было. Маргарет не видела ничего внутри мешка; тем не менее, мешок, казалось, шевелился и дрожал. В мозгу Маргарет что-то дрогнуло; прозрачный мешок облекло темное туманное облако… Она видела, как Берк топтал этот мешок. «Святотатство! – думала Маргарет. – Самое отвратительное из всех возможных преступлений!»

Полиция ворвалась в здание. Берк выключил рубильник аппарата. Онемевшая Маргарет наблюдала за тем, как полицейские осторожно приближались к Берку – изможденному, опустившему руки, потерпевшему поражение.

Полицейские заметили Маргарет: «Вы в порядке, барышня?»

Она кивнула, но не смогла ничего сказать. Опустившись на пол, она разразилась рыданиями. Два полицейских отнесли ее к креслу и попытались утешить. Через некоторое время прибыла скорая помощь. Санитары унесли потерявшего сознание доктора Тарберта; Берка увезли в патрульной полицейской машине, а Маргарет – в еще одной; один из патрульных ехал за ними в машине Маргарет.

Берка приказали отвезти в государственную лечебницу для сумасшедших преступников, где его заключили в небольшую палату с белыми стенами и бледно-голубым потолком. В зарешеченные стальными прутьями окна было вставлено закаленное бронированное стекло. Койку, закрепленную болтами в полу, снабдили коробчатым барьером, не позволявшим влезть под нее; в палате не было никаких предметов или материалов, позволявших повеситься – ни крюков, ни скоб, ни электрических осветительных приборов. Даже дверные петли были закруглены так, чтобы с них соскальзывали шнур или самодельная веревка.

Небольшая группа психиатров подвергла Берка длительному обследованию. С точки зрения Берка, это были вполне разумные, образованные люди, но они либо притворялись неспособными сосредоточиться, либо прибегали к уклончивому многословию – так, словно нащупывали дорогу в тумане помутнения рассудка, что могло быть вызвано как сложностью рассматриваемого случая, так и ошибочностью их исходных предпосылок. С точки зрения психиатров Берк был способен ясно и вежливо выражать свои мысли, хотя они не могли не испытывать отвращение к печально-презрительному выражению его лица, пока его подвергали различным проверкам с помощью таблиц, игр и рисунков, позволявших, по их мнению, точно измерить степень его помешательства.