Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема [litres]

После этого Беннетта перевели в совершенно секретное заведение, потому что он оказывал помощь Министерству юстиции в выявлении и других виновных и в правительстве, и в частном секторе. Вашингтон после его показаний трясет до сих пор.

Остается надеяться на перемены к лучшему.

Но на этом великодушие Беннетта не исчерпалось. Пустив в ход фиктивные корпорации и финансовые каналы, от которых у Лорны голова пошла кругом, он тайно профинансировал и восстановление ОЦИИВ, и организацию этого секретного убежища.

Мотивы такой щедрости Лорна понимала.

Беннетт встал на путь искупления.

А если у нее вдруг возникнут сомнения, довольно лишь обернуться. По личной просьбе Беннетта на наличнике двери нового дома вырезали надпись: «Евангелие от Матфея 19:14».

Ей пришлось заглянуть в Библию, чтобы найти этот стих, вызвавший у нее улыбку и оказавшийся на диво уместным.

Но Иисус сказал: пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное.

Лорна окинула взглядом веселые игры и радостные невинные лица, и улыбка ее засияла ярче. Может, это и не Царство Небесное, но уж определенно кусочек Эдема.

За спиной у нее послышались шаги.

Обернувшись, она увидела направляющегося к ней Джека и трусящего рядом Берта. Должно быть, изумление было написано у нее на лице аршинными буквами. Она и не знала о его приезде.

Стелла удалилась к дому с малышкой Евой на руках.

Ее место занял Джек, одетый в черный костюм с иголочки. Его влажные волосы были зачесаны назад, будто он только что вышел из душа, – впрочем, подбородок и щеки покрывала отросшая за день щетина.

– Что ты тут делаешь? – озадаченно спросила Лорна.

В ответ он широким жестом охватил весь этот новый Эдем.

– Где же может быть лучше, чем здесь?

– Для чего? – по-прежнему недоумевала она.

В ответ он опустился на одно колено.

Двое юношей торопливо шли через парк Аль-Завраа к главным воротам Багдадского зоопарка. Меньший из двоих, намного опередивший старшего брата, нетерпеливо окликнул его:

– Йалла! Идем же, Макин!

Макин следовал за ним, хоть и без особого энтузиазма. Будь его воля, он бы и носу не показал в зоопарк, по сей день являющийся ему в кошмарах. Но прошло уже много лет. У него есть подружка, работа в видеосалоне и надежда скопить когда-нибудь на собственный автомобиль.

Но самое главное – сегодня шестнадцатилетие его младшего братика Бари, день, благоприятный для начинаний. Само празднование состоится в парке позже. Мать целую неделю готовилась к пикнику; квартира насквозь пропахла ароматами свежеиспеченного хлеба и корицы. Перед перспективой наесться до отвала даже кошмары как-то поблекли.

Бари проскочил в ворота без малейших колебаний. Все эти годы он частенько наведывался в новый зоопарк, но когда Макин пытался поговорить с ним о случившемся, младший брат заявлял, что не помнит. А может, и вправду не помнит. Ведь Бари не видел вблизи чудище – черное порождение Шайтана.

По сей день Макин порой пробуждался среди спутанных, пропитанных пóтом простыней, с рвущимся из груди криком, видя перед собой эти глаза, пылающие бездымным огнем.

Шагая через парк, он поднял лицо к солнцу, прогоняя эти мрачные мысли. Чего ж тут бояться в такое лучезарное утро, в гуще толпы утренних посетителей?

Он нагнал Бари, приплясывающего у входа от нетерпения.

– Ты ходишь, как верблюд с запором, Макин. Я хочу поглядеть на младенца шимпанзе, а ты же знаешь, что позже набежит толпа.

Макин последовал за ним. Он никогда не понимал любви брата ко всем этим мохнатым тварям, но в этот особый день уж потерпит.

Они миновали разные секции – пернатых, верблюдов, медведей, – направляясь прямиком к обезьяннику. Малик торопился за братом, подлаживаясь под его шаг. К счастью, старые львиные клетки они миновали стороной.

Субхан Аллах , подумал он про себя. Преславен Аллах!

Они наконец добрались до цели – обезьянника, пострадавшего при бомбардировках, но теперь подремонтированного. Он пользуется популярностью. После войны нескольких сбежавших обезьян отловили и вернули в новые клетки. Для иракцев такая преемственность играет огромную роль, служа для осажденного города символом возрождения и стабильности.

Так что рождение детеныша в прошлом году было важным вдвойне.

Старая шимпанзе – из найденных на улицах города – родила безволосое дитя, ставшее сенсацией и провозглашенное добрым предзнаменованием.

Макин не мог взять этого в толк.

Даже год спустя голый шимпанзе продолжает привлекать огромные толпы.

Бари поспешил к отдельному входу в сторонке, ведущему к небольшой площадке молодняка.

– Сюда, Макин! Прямо не верится, что ты его не видел!

Чтобы потрафить брату, Макин вошел в небольшую загородку. Мимо клетки за стеклом тянулся короткий проход, в этот ранний час оказавшийся в полном их распоряжении.

Скрестив руки, Макин посмотрел в вольер. Посреди песчаного пола возвышалось искусственное дерево с ветками, увешанными веревочными лестницами, качелями из покрышек и канатами.

Поначалу он даже не заметил звезду зоопарка.

А потом на песок спрыгнуло что-то черное, как нефть. Спиной к стеклу оно напоминало крохотного старичка с голой задницей – кожа вся в морщинах, будто платье на вырост.

Но вместо умиления в душе Макина всколыхнулась волна омерзения.

Держа перед собой длинную палку, тварь лупила ею по песку.

– Ты погляди, как близко! – ликовал Бари. – Я ни разу не видел его так близко к окну.

Бросившись вперед, младшенький прижал ладонь к стеклу, пытаясь вступить в контакт с шимпанзе.

– Убирайся оттуда! – рявкнул Макин громче, чем намеревался, не сдержав страха.

– Не будь шакхифом, Макин, – обернувшись, закатил глаза Бари.

Игнорируя обоих, тварь продолжала ковырять песок палкой.

– Пошли-ка обратно в парк, – проговорил Макин более сдержанным тоном, – пока мама не скормила твой праздничный обед птицам.

– Столько еще всего можно посмотреть! – преувеличенно вздохнул Бари.

– В другой раз.

– Ты всегда так говоришь, – угрюмо буркнул брат и направился прочь.

Макин задержался еще на секунду, глядя на маленькое шимпанзе и пытаясь успокоить сердцебиение. Чего ж тут бояться? Ступил ближе к окну и поглядел на то, что обезьяна нарисовала на песке.

Та своей палкой нацарапала ряд цифр.

Макин нахмурился. Понятное дело, обезьянничает, повторяет то, что видела. И все-таки невольно содрогнулся, вспомнив, что читал в местной газете, как быстро это шимпанзе растет, как удрало из первой клетки, составив ящики один на другой, чтобы добраться до решетки. Даже сделало примитивное копье, зубами заострив один конец ветки.