Альсан Каримова - Моя 9-я жизнь

― Теперь его зовут Владиславом Велански, ― подсказал профессор.

Я только молча раскрыла рот, на что Шиманский одобрительно кивнул.

― Н-но… ― всё-таки обрела я дар речи. ― Вы ведь сказали, что нас было двое, созданных для изменения, ― мальчик и девочка?

― Да. И что?

― Кто же тогда тот мальчик, если не Влад?

― Тот «мальчик» ― я, сестрёнка! ― объявил хмурый Алекс.

― Ты?!

― Я думал, ты уже догадалась!

― Я не столь догадлива, как ты думал! К сожалению. Так, значит, я не одна такая, ожидающая чудесных превращений?

― Одна! Единственная и неповторимая. Я же намереваюсь остаться собой! ― заявил Алекс гордо.

Я устремила окончательно сбитый с толку взгляд к Шиманскому.

― Когда Алексу стукнуло восемнадцать, Анджей-Влад объявил, что тот самый таинственный генетический код есть только у тебя, ― пояснил профессор. ― Изначально он действительно планировал создать двоих, способных перенести мутацию, но в последний момент передумал. Никто не знает, почему. Возможно, чтобы оставаться хозяином положения: Алекс ведь, как ни крути, в детстве всё равно целиком и полностью принадлежал Матеушу. А ты ― совсем другое дело: дочка обычной медсестры, проживающая за тридевять земель, чьё существование до последнего хранилось в тайне. Матеушу вообще было сказано, что ты погибла ещё во чреве матери, и с тех пор о тебе не упоминалось вовсе. В этой обманной версии вечное будущее открывалось Алексу.

― Открывалось-открывалось, и закрылось! ― буркнул тот. ― Но приятно, Пётр Павлович, что вы перестали называть меня Сашей!

― Это я подмазываюсь!

― Тогда ― зря стараетесь!

― Мила, тебе плохо? ― забеспокоился профессор.

― Нет, Пётр Павлович! ― ответила я, отнимая руки от пульсирующих висков. ― Просто голова идёт кругом, а так ― всё прекрасно!

― Может, хочешь ещё что-нибудь спросить?

― Хочу, но не у вас.

― И не у меня, я полагаю, ― хмыкнул Алекс.

― Правильно полагаешь! Вкусно пахнет. Это наш завтрак?

― Всё готово! ― просиял Алекс. ― Я очень старался!

― Идёмте к столу! ― позвал Шиманский. ― Пахнет и впрямь изумительно!

Алекс приготовил недурной омлет с грибами и курицей. Вот только я не одолела и половины своей порции ― аппетит был напрочь отбит вместе с хорошим настроением. В голове не укладывалось, что юный, прекрасный Влад четырежды меня старше, да ещё ― что это он же меня и создал! И кто я теперь? Его дочь?! Такой расклад меня совершенно не устраивал. Зря, выходит, я божилась, будто мне неважно, кто Влад на самом деле ― важно, ещё как важно!

― Не вкусно? ― огорчился Алекс, когда я отодвинула от себя почти полную тарелку.

― Очень вкусно, ты отличный кулинар, просто у меня нет аппетита ― слишком много шокирующих новостей!

― Подожди, ― хмыкнул Алекс. ― Это ещё далеко не все новости!

― Что???

― Поешь ещё немного!

― Не хочу!

― Ну тогда идём, подышим свежим воздухом. Настал мой черёд рассказывать!

― Саша, не стоит… ― попытался остановить Шиманский.

― Что, Пётр Павлович, вы считаете, что рассказали ей всё до конца?

Шиманский только тяжко вздохнул. Алекс встал из-за стола, подхватил меня под руку и повёл к входной двери. Мы устроились на террасе, я укуталась в плед и обратилась в слух.

Повествование Алекса было не таким складным, как профессорское, но зато было куда как более подробным. И вот что я ещё узнала: Матеуш, на которого мой крёстный не пожелал тратить времени, играл во всей этой истории немаловажную роль. Как выяснилось, он ― внебрачный сын Петра Шиманского старшего (то есть ― деда нашего профессора). Однако полукровкой его называет лишь племянник. Павел же очень любил младшего сводного братишку и делал всё возможное, чтобы тот не чувствовал себя ущемлённым: принял жить в свой дом, помог получить образование, поддерживал материально. С годами разница в возрасте перестала ощущаться так сильно, и сводные братья стали лучшими друзьями, доверяющими друг другу самые сокровенные тайны. Так Матеуш и узнал о чудодейственном гене, так он и уговорил нерешительного Павла испытать своё открытие на сиротке Велански.

После всех произошедших с Анджеем изменений Матеуш тоже возжелал стать «богом во плоти», но Павел не знал, как мутация повлияет на взрослый, полностью сформировавшийся организм, и слишком боялся плачевного исхода. На слёзные мольбы Матеуша он поддался лишь спустя несколько лет, когда тому стукнуло тридцать три. Вопреки опасениям, Матеуш не погиб. Однако и не обрёл чудесных возможностей Анджея: он стал краше, сильнее, быстрее, само собой ― стал почти неуязвимым, но на этом ― всё. Ни гипнозом, ни даром исцеления Матеуш не овладел. Единственная его особенность ― умение располагать и подчинять себе животных, на людей же он имеет лишь временное, мимолётное влияние, которому легко противостоять. В чём причина такого неравенства, точно неизвестно, но, скорее всего, это ― слишком зрелый возраст. Матеуш был сильно разочарован, Павел же наоборот зажёгся идеей вечной, необременённой сверхспособностями молодости. Он решил вколоть роковую инъекцию и себе…

Навряд ли в случившемся можно винить Матеуша ― он ведь не ожидал, что для Павла ген станет смертельным. И всё же Пётр Шиманский-младший считает, что его сводный дядя хоть и невольно, но толкнул собственного любящего брата на верную гибель. Отсюда и берёт начало эта граничащая с ненавистью неприязнь.

Поскольку всё последующее уже было мне известно, рассказ перескочил на много лет вперёд. Когда на свет появился Алекс, Матеуш вызвался растить его, как родного сына. О существовании девочки по имени Миланта он тогда и не подозревал.

На зависть мне, у Алекса был своеобразный «бонус» ― он с самого начала знал, кто такие Влад и Матеуш, знал также, что и он сам появился на свет из пробирки. Сия информация была для него такой же обычной, как для других детей ― родительская профессия. Надо заметить, он никогда не комплексовал по этому поводу ― наоборот, чувствовал себя особенным, и очень гордился своим прекрасным, вечно молодым папой. И вот, Матеуш решил, что пора поведать дрожайшему отпрыску, какое будущее ему уготовил заботливый родитель…

― Я тогда сильно психанул! ― признался Алекс. ― Представь: мой день рожденья, восемнадцать лет, возвращаюсь домой с бурной гулянки, хмельной и собою довольный, а меня встречает любящий папочка, и не за спиртной запашок отчитывает, а подаёт бокал вина и объявляет, что должен раскрыть мне одну прекрасную тайну… Он так и сказал: «прекрасная тайна»! До сих пор тошнит от этой фразы!

И вот я узнаю, что таким, какой есть, папулю не устраиваю, что он взялся растить меня не просто так, а для какого-то там научного опыта! Для того, чтобы стал я непонятно кем! Что я должен отказаться от всех своих планов на будущее, похоронить все свои мечты и в угоду папаше стать чёртовым суперменом! А я, между прочим, как раз в ту пору выиграл грант на обучение в одном из самых престижных вузов! Но, увы, Матеушу это казалось плёвым достижением. В общем, немного поколотив кулаками о стену, я ушёл из дому. Через пару дней меня разыскал Влад и «успокоил», что никакие «превращения» мне по любому не светят ― не те, видишь ли, гены!