Лиля Хайлис - Катастрофа или гибель Атлантиды

Гости уже начали заполнять ярко освещенные залы и дворы. Везде царила суета, шум и беспечность большого приема.

Тут и там сновали гномы, порхали эльфы. Бронзовые, отполированные до зеркального блеска, этрусские подносы, уставленные посудой, снедью, питьем, казалось, сами по себе перелетали с места на место.

В огромных купальнях, выложенных разноцветным мрамором, нимфы раскладывали полотенца, шампуни, губки, щетки, кремы. В обоих, горячем и холодном бассейнах, в протоках между ними носились зеленоволосые русалки, готовые служить, развлекать, массировать, ублажать.

Ароматы жареной, сильно сдобренной чесноком, мятой и другими приправами дичи перемешивались с запахом моря, исходившим от раков и крабов. В сложный букет иберийских вин вкрапливался сладковатый цветочный дух нового обещанного Зевом крепкого нектара.

Лаванда и хвоя, устилавшие дно бассейнов, вносили в коктейль из запахов свою лепту. А по внутренним дворам пестрели мелкие, но очень душистые цветы метеолы.

Вся эта мешанина ароматов обдавалась влажным, теплым воздухом, создавая колорит этого дома. Особый, щедро приправленный эмоциями звуков и красок, дворец Зева не только до предела возбуждал плотские желания, но и обещал их удовлетворять.

Посреди первой цветочной залы парил хозяин дома, встречая каждого гостя шумным приветствием, широкими объятьями и знаменитым новым нектаром. Дорогие, торжественные, массивные и одновременно изящные, критского золота кубки были приготовлены и расставлены на столе перед Зевом. Гномы мгновенно убирали опустевшие и немедленно подносили новые подносы с чистыми кубками.

— Приветствую, приветствую, — радушно сказал Зев, протягивая нектар Касс и Лону обеими руками. — Сегодня по новому рецепту, кто отважится выпить — мой лучший друг. Кто откажется — злейший враг.

— Хорошо, что предупредил. — Лон нарочито торопливо хватил кубок и улыбнулся: — Мне в этом дворце враги не нужны.

Зев смотрел на Касс, прямо ей в рот. Она перевела взгляд на Лона. Поэт уже проглотил содержимое своего кубка и теперь смаковал. Медленно, с видимым удовольствием облизывая губы, он все еще пробовал на вкус оставшуюся на них влагу.

Касс наклонила кубок к себе и лизнула, как мороженое.

— До дна, до дна, — потребовал Зев и расхохотался, а потом с видом гурмана и кулинара, не сомневаясь в успехе, сказал: — Каков?

— Блеск, — немедленно отозвался Лон. — Напиток Творцов, просто номер один. Я твой лучший друг.

Зев с превосходством, не глядя, похлопал Лона по плечу и вопросительно посмотрел на Касс.

— Вкусно, — не без кокетства подтвердила та. После первого же глотка мир показался ей уже не таким мрачным.

Зев шумно взял кубок, шумно глотнул, жмурясь от удовольствия. Отечески обняв Лона свободной рукой, со смехом посоветовал: — Ты у меня возьми рецепт и пои ее, — он нацелил указательный палец прямо ей в нос, — утром и вечером, каждый день по глоточку.

Оба, гость и хозяин, посмотрели на Касс одинаково любовно, по-мужски оценивающе и чуть-чуть снисходительно, сверху вниз.

— Твоя будет до конца мира, и, главное, — всегда такая же милая, как сейчас, — заключил Зев.

— Я сразу понял: нектар этот — номер один, — согласился Лон.

Зев, еще раз похлопав его по плечу, отстранился. Этим жестом давалось понять, что хозяину пора заняться другими гостями. Отведавшие нового нектара переправлялись дальше, к Эре, которая здоровалась с гостями там же, в трех шагах от супруга. Глаза ее возбужденно блестели, но не забывали время от времени приглядывать за мужем.

В тот момент, когда подходили Касс и Лон, Эра обнимала Фадиту. Она поздравляла соперницу дочери и при этом вся светилась радостью. Выражение лица Эры могло бы, пожалуй, заставить стороннего наблюдателя поверить, что больше всех вчерашней победой Фадита осчастливила хозяйку приема.

Орф стоял рядом с Прекраснейшей. Взгляд его, по обыкновению пустой, чуть удивленный, блуждал поверх голов.

— К последнему творению Зева он, конечно, приложился изрядно, — шепнул Лон. — Боюсь, он теперь окончательно станет лучшим другом.

— Бывают же такие потные лица, — подумала Касс. И возбужденное до невозможности, еще совершенно бессмысленное вдобавок…

Она смотрела на Орфа, тщетно выискивая в себе отвращение к молодому поэту, но он отвращения к себе у нее не вызывал. Скорее, сильное любопытство. Или это совсем не любопытство? Во всяком случае, хмель ее сразу прошел. Вместе с хмелем прошло ощущение праздника.

Касс внезапно захотелось подбежать к этому чужому, влюбленному не в нее человеку, обнять его, прильнуть всем телом. Она с трудом подавила в себе этот порыв, но поняла, какого рода любопытство тянуло ее к поэту. Она, Прекрасная Дева, бессовестно, постыдно желала Орфа, любовника другой Прекрасной Девы, своей ближайшей подруги.

Касс немного постояла, опустив глаза. Может, именно это желание неосознанно мучило ее в прошлую ночь… “Синдром Фадиты”, - горько подумала Касс. Необходимость обладать тем, кем владеет Фадита. То есть, говоря простыми словами, самая обыкновенная зависть. То же самое чувство толкнуло ее когда-то в постель Лона, а теперь ей понадобился Орф. Неужели, действительно зависть? Или глупое тяготение к вызывающе порочным людям? А ведь похоже, именно эти чувства и превратили Эриду в Эриду.

“Ни за что я не стану ею!” — поклялась себе Касс. Она, правда, не уверена была в том, как избежать участи подруги, но после этой клятвы все же почувствовала себя немножко легче.

Возбуждающими желание волнами Касс пронизывало напряженное ожидание. Чего-то. Совсем нового, не испытанного, не изведанного до сих пор, а другого, большого, да-да, настоящего. И почему-то захлестывала уверенность, что это что-то вот-вот произойдет.

Касс не знала, почему вдруг вспомнила юношу халдея. Но неожиданно для себя почувствовала прилив нежности и улыбнулась.

Из соседней залы уже раздавалась танцевальная музыка, а в уютном, всегда полутемном, освещенном только лунным светом и подсветкой фонтана, внутреннем дворике готовилось выступление, оно же и состязание поэтов.

В зеркалах в ярком электронном свете отражались разноцветные туники, плащи, разлетающиеся волосы, блестящие глаза, все то, что составляет обычно милую суету шумного нарядного вечера.

Подскочила Фина, с ней Эрмс. Касс отметила, что несмотря на явную непохожесть, неуловимые общие черты объединяли всех детей Зева. — Это, еще… братец появился, — выпалила Фина и хохоча добавила: — Хитрый, жуткий, изворотливый.

Эрмс посмотрел на нее с одобрением, тоже смеясь: эти двое явно друг другу подходили.

Фест, средний сын Зева и Эры, никого и нечего не видя, сосредоточенно наливал иберийское. Налив, тут же, не сходя с места, выпивал. Выпив, наливал опять.