Джин Вулф - Кукольный театр

— Пассажирам рейса в систему Сола и Веги. Выход номер пять. До отправления пятнадцать минут.

Я поднялся в расслабленной манере и направился в сторону выхода номер есть, а затем остановился. В мою сторону двигалась нелепая фигура, знакомая по тысячам фотографий.

— Сэр! — Скорее это звучало как «Сээраах-Ха!» с возрастающей интонацией до самого последнего слога — звук, который мог бы издавать дружелюбный, пьяный и опасный слон.

— Сэр! — Огромное пузо было затянуто в жилет с синими и белыми полосками шириной с мою ладонь, а огромный бесформенный нос излучал назойливую хитрость. — Сэр, ваша обувь! У меня ваша обувь!

Это был Дзанни-Дворецкий, величайшее творение Стромболи. Он держал в руках мою вторую из лучших пар обуви, хорошо начищенную. В его руке-ласте они выглядели столь же глупо, как я себя чувствовал. Люди пялились на нас и уже начали спорить, настоящий это Дзанни или нет.

— Мастер, — заливался тем временем Дзанни, — настоял, чтобы я вернул их вам. Вы не поверите в это, сэр, но я бежал всю дорогу.

Я взял свою обувь и промямлил «Спасибо», вглядываясь сквозь толпу в поисках Стромболи, который должен был быть где-то поблизости.

— Мастер слышал, — продолжал Дзанни театральным шёпотом, слышимым, должно быть, во взлётных котлованах, — о вашем маленьком разговоре с мадам Лили. Он просит… Знаете, сэр, иногда мы зовём наш мирок Планетой Роз, сэр. Он просит, чтобы вы считали часть того, что узнали здесь… по крайней мере часть, сэр, — находящейся под розой. [6] Под розой (от лат. sub rosa ) — тайно, без огласки, конфиденциально. Роза считалась символом тайны в Древнем Риме, и её изображение на потолке в пиршественных залах должно было служить напоминанием, что всё, сказанное под влиянием вина ( sub vino ), должно оставаться также и под розой ( sub rosa ).

Я кивнул, наконец обнаружив Стромболи, стоявшего в углу. В то время как его пальцы порхали над рычагами контроллера Дзанни, лицо его было совершенно бесстрастно. Меня осенило:

— Дзёрури .

— Дзёрури , сэр?

— Японский кукольный театр. Операторы находятся на виду у публики, но та делает вид, будто не замечает их.

— Это сфера деятельности мастера, сэр, а не моя, но, возможно, этот способ — наилучший.

— Возможно. Но сейчас мне нужно успеть на рейс.

— Именно так вы и сказали мадам Лили чуть раньше, сэр. Мастер просит разрешения напомнить вам, что когда-то и он был молодым человеком, совсем как вы, сэр. Он выражает надежду, что вы знаете, кому храните верность. Он также выражает надежду, что сам он этого не знает.

Я подумал о тонких трещинках, которые увидел на щеках Лили, под макияжем, и о щеках Чарити, цветущих, как персик.

Затем я взял свою вторую из лучших пар обуви, и прошёл на корабль, и забрался в собственный ящичек.

Похоже, что сейчас все игрушки — это продукты высоких технологий. Разумеется, нет ничего плохого в высокотехнологичных игрушках, но мне кажется, что мы не меньше радовались и низкотехнологичным. Разве один я играл с куклами и марионетками?

Одна из марионеток была в виде робота с шипастой дубинкой, а другая — в виде светловолосого мальчика с мечом, который должен был биться с ним. Но самой лучшей среди них была кукла, одна-единственная кукла: улыбающаяся во весь рот обезьянка. Хотелось бы, чтобы она по-прежнему была со мной.

У Гилберта Кита Честертона был кукольный театр, и в нём наверняка были принцесса, Святой Георгий и дракон. За неокрашенных тогда давали пенс, а за окрашенных — двухпенсовик, но покупая неокрашенную, вы получали возможность раскрасить её в своё удовольствие, как душа пожелает. Можно было стать обладателем принцессы с огненно-красными волосами и дракона соломенного цвета. Спустя годы после того, как моя обезьянка вернулась в джунгли (или ещё куда-то), я с удовольствием прочёл о театре Честертона. К тому времени я уже знал о неких вызывающих жалость игрушках, которые есть у взрослых мужчин.

И через много лет после того, как я закончил этот рассказ, продал его и почти забыл, я приступил к написанию рассказа о цирке, который назвал «На пустом лице синяк». [7] «На пустом лице синяк» (« On a Vacant Face a Bruise », 2006) — в этом рассказе вновь появляются Стромболи и Мария. Название — искажённая в переводе цитата Максима Горького: «В бесконечных буднях и горе — праздник и пожар — забава; на пустом лице и царапина — украшение…» («Детство») ( And so, through their tedious weekdays, they made a carnival of grief; a fire is entertainment; and on a vacant face a bruise becomes an adornment. ). Честертон никогда не забывал свой кукольный театр, а я вскоре узнал, что никогда по-настоящему не забывал свой.

Если вы ещё не готовы расстаться с рассказом и персонажами, то вы не одиноки.

Первой, сразу после скромных примечаний переводчика, идёт посвящённая «Кукольному театру» статья Грэма Слейта, приуроченная к изданию сборника «Лучшее Джина Вулфа» (куда по праву вошёл и «Кукольный театр») и последующее обсуждение, развернувшееся на сайте журнала «Локус».

Участники Круглого стола:

Грэм Слейт(Graham Sleight) — английский писатель и рецензент, Managing Editor «Энциклопедии научной фантастики» https://grahamsleight.com/; http://www.sf-encyclopedia.com/entry/sleight_graham

Рич Хортон(Rich Horton) — редактор сборников «Лучшее за год» (« The Best of the Year », « The Year’s Best Science Fiction & Fantasy ») http://rrhorton.blogspot.com/

Стив Лавкин(Steve Lovekin) — информации об этом участнике найти не удалось; очевидно, «просто» фэн Вулфа

Джон Клют(John Clute) — редактор и соавтор «Энциклопедии научной фантастики». Nuff said. http://www.sf-encyclopedia.com

Мэтт Дено(Matt Denault) — автор блога Lingua Fantastika(ныне покойного), автор журнала Strange Horizons

Последней среди дополнительных материалов идёт посвящённая данному рассказу статья давнего фэна Вулфа, Марка Арамини. В ней Марк ссылается и частично цитирует статью с сайта Вулф-вики.

Все ссылки можно найти в разделе Acknowledgements.

Впервые рассказ был опубликован в 1971 г. в девятом выпуске антологий «Орбита» под редакцией Деймона Найта (« Orbit 9 », ed. Damon Knight). В 1980 он вошёл в первый сборник Вулфа «Остров доктора Смерти и другие рассказы и другие рассказы» (« The Island of Doctor Death and Other Stories and Other Stories »). (В качестве ремарки отметим, что в отличие от многих других авторов, Вулф свои сборники формировал не по мере накопления достаточного количества рассказов, а по другим принципам (по жанрам или по качеству), и «Остров» до сих пор считается одним из лучших НФ-сборников и репрезентативным в отношении творчества Вулфа.) Несмотря на читательскую любовь, в других антологиях и журналах «Кукольный театр» не переиздавался, зато в 2009 г. заслуженно вошёл в ретроспективу «Лучшее Джина Вулфа» (« The Best of Gene Wolfe »).