Вацлав Серошевский - Предѣлъ Скорби. Китайскіе Разсказы. Хайлакъ

– Когда будемъ съ сѣтями, съ лодкой, тогда у насъ съ Мергень другой пойдетъ разговоръ, – продолжалъ мечтать Теченіе. – Тогда я ужъ найду такой на озерахъ уголъ, что самъ чортъ сѣтей не разыщетъ… Бьюсь объ закладъ, что вѣдьма ногу сломитъ, а не найдетъ… Пусть лопнетъ отъ злости, что нашлись поумнѣе ея… Да! Все таки баба всегда останется бабой, куда ей тягаться съ мужикомъ… Съ сѣтями совсѣмъ другой разговоръ, плыву я себѣ, куда хочу, гдѣ хочу, бросаю ихъ…

– Только я однако возьму съ собою… Бытерхай!.. – начала робко Анка. – Страшно одной итти. Когда маленькая со мной будетъ, пожалуй, они пощадятъ меня… Некому будетъ съ ребенкомъ вернуться, побоятся они отвѣта… и пожалѣютъ скорѣе съ ребенкомъ…

– Что же, пойдешь, Бытерхай?

– Народъ увидишь, дѣтей увидишь… увидишь, какъ живучъ настоящіе якуты… Можетъ быть, самого князя увидишь.

Дѣвочка спряталась за уголъ камина и не отвѣчала.

– Народъ увидишь… Иди, дитя, увидишь, какъ жили мы когда-то… увидишь веселыя, открытыя мѣста, собакъ увидишь, скотъ… конный и рогатый… высчитывала Кутуяхсытъ.

– Можетъ, по пути и для себя что-нибудь получишь?! Можетъ, дадутъ тебѣ колечко мѣдное или оловянныя серьги… А то бусъ дадутъ… Есть у нихъ бусы красныя, бусы желтыя, голубыя… Богатые живутъ въ той сторонѣ сосѣди…

– Какъ же пойду – такая? – шепнула дѣвочка, выставляя изъ темноты свою голую спинку.

– Такая и иди… Скорѣе пожалѣютъ тебя и насъ всѣхъ. Убѣдятся въ нуждѣ нашей… – вздохнула Кутуяхсытъ.

– Сказывайте: комары заѣдятъ ее въ пути! Не дамъ ребенка! – вступился Теченіе.

– Конечно, заѣдятъ! Въ платокъ ее закутаю, что ли? А у людей можно будетъ снять платокъ… – совѣтовала Анка.

Согласно рѣшили всѣ, что обѣ онѣ пойдутъ въ первый вѣтреный день. Путь къ князю былъ не легкій; жилъ онъ верстъ за двадцать, если не больше, отъ прокаженныхъ; по дорогѣ часто попадались „калтусы“ и трясины; приходилось „кружить“ далеко въ обходъ. Встрѣчались тамъ и рѣчки, на которыхъ броды и переправы знакомы были Анкѣ, только по наслышкѣ.

Мужчины старались научить ее, разсказывали ей возможно подробно всѣ нужныя свѣдѣнія, чертили ей грубыя карты на полу и повторяли невѣроятное число разъ:

– Направо – озеро, налѣво – лѣсъ… дальше – болото… Затѣмъ опять озеро налѣво, а направо – лѣсъ… березнякъ. Поняла?! Пойдешь по тропинкѣ…

– Пойду по тропинкѣ… понимаю! – вздыхала Анка. – Богъ поможетъ, не дастъ погибнуть… Пойду, пойду, пока не дойду… Понимаю…

Пришелъ ожидаемый вѣтреный день. Съ утра уже подувало, а когда солнце поднялось выше и пригрѣло, вѣтеръ превратился въ бурю. Изъ подъ чистаго прозрачнаго неба полились на беззащитную землю стремительные воздушные водопады; отъ бѣшенаго ихъ напора на мелкихъ водоемахъ не могла подниматься волна, она сдувалась гладко, и озера слегка только выбились, хотя въ сущности дрожали и клокотали до дна. Зато на большихъ озерахъ вздымались огромныя волны, пѣнистые, косматые валы ихъ, покрытые сѣтью морщинъ, точно жилистые члены бѣшено ревущихъ чудовищъ, гнались другъ за другомъ. Они не прыгали высоко, не топорщились, но съ какимъ-то змѣинымъ шипѣніемъ выскальзывали изъ подъ мощныхъ напоровъ вѣтра и вскакивали то другъ на друга, образуя свирѣпые водовороты, то на берегъ, въ который со стономъ и громомъ шлепали мѣдными гривами. Между тѣмъ далеко на пучинахъ поднимались все новыя водяныя горы и шли къ берегамъ вмѣстѣ съ жужжащими порывами вѣтра. Тщедушные лѣса колыхались подъ дыханіемъ бури, какъ травы, а травы легли плашмя и не шевелились. Буря хватала съ волнъ пѣнистые гребни и разбрасывала ихъ по воздуху въ видѣ тончайшей водяной пыли. На эти туманы снизу метущагося дождя солнце бросало причудливые радужные узоры.

Женщина и ребенокъ съ трудомъ брели сквозь эти воздушные и водяные буруны. Цвѣтные миражи то и дѣло затѣняли имъ и безъ того плохо замѣтную дорогу. То широкій поясъ радуги, мерцающей до боли глазъ, рѣялъ передъ ними, то набѣгала яркая туча – оранжевая, красная или голубая и исчезали въ ея клокочущихъ нѣдрахъ и лѣса, и болота.

Холодный вѣтеръ пронизывалъ путешественницъ, мокрое платье стѣсняло ихъ движенія. Зато не было комаровъ.

– Много ихъ погибнетъ отъ этой непогоды… Сдуетъ ихъ въ озера, затопчетъ въ травахъ… – утѣшала прозябшую дѣвочку Анка.

– Пусть ихъ топчетъ!.. Пусть ихъ топчетъ!.. Только бы насъ пустилъ вѣтеръ, а то дуетъ ужасть… подъ платокъ забирается!..

– Нечего надѣть больше, дитя мое!.. Ужъ какъ-нибудь старайся, шевели ножками…

Путницы миновали одно, другое озеро, то которое, должно было „остаться направо“, и даже то, которое „должно было остаться налѣво“, давно уже „ихъ сторона“ подернулась солнечной мглою. Онѣ пробрались съ большимъ трудомъ черезъ рыжее болото и вскарабкались на небольшой лѣсистый бугоръ. Тысячи блѣдныхъ водяныхъ пятенъ заблестѣло передъ ними сквозь рѣдкій кустарникъ.

Многократныя наставленія Грегоре́я оказались совершенно безсильны передъ, этимъ сонмомъ незнакомыхъ водъ.

– Ничего не разберу… Вернуться нельзя, а куда итти. – Богъ одинъ знаетъ?!. Вернуться нельзя!.. Вѣдьма совершенно насъ погубитъ!.. бормотала Анка.

– Пойдемъ… куда-нибудь пойдемъ… Отъ холода на мѣстѣ нельзя устоять…

– Но куда итти? Говорилъ Грегоре́й, помню, все на закатъ солнца… Да тамъ – смотрю – озеро, а кругомъ – тайга-тайгой, ни проходу тамъ нѣтъ, ни проѣзду…

По возможности уклоняясь къ западу, онѣ побрели дальше черезъ трясины, покрытыя мхами и поросшія мелкимъ, чернявымъ лѣсомъ. Влажная, сѣдая плѣсень и грязно-зеленыя лишайники скользили у нихъ подъ ногами, обнажая ледяную подпочву. Спутанныя корни деревьевъ хватали ихъ ступни въ свои сѣти. На открытыхъ „бадаранахъ“ было еще хуже; тамъ онѣ вязли въ жидкое, холодное болото выше колѣнъ. Усталыя, много позже полудня добрались онѣ, наконецъ, до Большого озера, котораго крупныя желѣзно-черныя волны съ ужаснымъ ревомъ и всплескомъ вздымались и падали на низкій берегъ. Берегъ въ томъ мѣстѣ представлялъ топкую, узенькую гать, по другую сторону которой метались волны другого озера. Оглушенныя несмолкаемымъ шумомъ и движеніемъ, путницы рѣшили здѣсь отдохнуть и согрѣться. Но вблизи озера вѣтеръ не позволилъ имъ зажечь костра, и онѣ принуждены были вернуться назадъ, гдѣ укрылись подъ защитой небольшой возвышенности, сварили чай и поѣли немного вяленой рыбы.

Дальнѣйшій путь предстоялъ имъ вдоль Большого озера по узенькой, какъ ниточка, гати. Другой дороги здѣсь не было. Женщины вспомнили, что у Большого озера онѣ должны свернуть на югъ, и свернули туда, хотя часто гребни волнъ хлестали имъ черезъ дорогу и хватали ихъ за ноги. Дѣться имъ было некуда, вездѣ предстояло тоже.

Онѣ съ замираніемъ слѣдили всякій разъ, какъ вдали въ изрытой гребнями пучинѣ зарождалась великанъ-волна, подкатывалась къ нимъ все ближе и ближе, подымалась все выше и выше, съ шипѣніемъ заворачивала пѣнистый свой чубъ, затѣмъ съ громомъ падала совсѣмъ близко отъ нихъ, точно поднявшійся на дыбы и затѣмъ упавшій сказочный многоголовый змѣй. И всякій разъ, когда лапы этого змѣя, чуть коснувшись ихъ, уходили назадъ, изъ груди путницъ вылеталъ облегчительный вздохъ. Такъ онѣ бѣжали все время межъ волнъ, прижимаясь другъ къ другу, ободряя и нашептывая взаимно себѣ попутныя указанія.