Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру [litres]

– Осмотреть достопримечательности, – ответил Маскалл, поблескивая глазами. – Но в первую очередь – пообедать. Я сегодня целый день ничего не ел. Вижу, ты успешно поохотился, так что еды нам хватит.

Хаунтэ с недоумением посмотрел на него.

– Наглости тебе не занимать. Однако я сам такой, и мне это нравится. А вот твой друг, похоже, предпочтет умереть от голода, чем попросить еду у незнакомца. Он напоминает мне жабу, ошарашенную тем, что ее вытащили из темной дыры.

Взяв Корпанга за руку, Маскалл не дал ему заговорить.

– Где ты охотился, Хаунтэ?

– В Мэттерплее. К несчастью, я заколол всего одну лошадь уолд. Вот она.

– На что похож Личсторм?

– Там есть мужчины и есть женщины, но нет мужчин-женщин вроде тебя.

– Кого ты называешь мужчинами-женщинами?

– Людей смешанного пола, таких как ты. В Личсторме царит половая чистота.

– Я всегда считал себя мужчиной.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Но давай проверим. Ты ненавидишь и боишься женщин?

– А ты?

Хаунтэ обнажил зубы в ухмылке.

– В Личсторме все иначе… Так что, вы хотите осмотреть достопримечательности?

– Признаюсь, после твоих слов мне захотелось повидать ваших женщин.

– Тогда я познакомлю тебя с Салленбодэ.

После этих слов он секунду помедлил и внезапно разразился оглушительным басовитым хохотом, сотрясшим его грудную клетку.

– Поделись, в чем соль шутки, – предложил Маскалл.

– О, ты сам вскоре поймешь.

– Если вздумаешь меня разыгрывать, я не стану с тобой церемониться.

Хаунтэ снова рассмеялся.

– Разыгрывать тебя буду не я. Салленбодэ будет очень мне обязана. Пусть я не навещаю ее так часто, как ей бы того хотелось, зато всегда рад услужить другими способами… Что ж, я вас подвезу.

Маскалл с сомнением потер нос.

– Почему в твоей стране разнополые создания так ненавидят друг друга? Потому что страсть там слабее – или потому что сильнее?

– В других частях света страсть мягкая. В Личсторме она жесткая.

– Но что ты называешь жесткой страстью?

– При жесткой страсти женщины притягивают мужчин болью, а не удовольствием.

– Я намереваюсь разобраться в этом, прежде чем покончу с делами.

– Да, – согласился Хаунтэ с насмешливым видом. – Обидно будет упустить такой шанс, раз уж ты направляешься в Личсторм.

Теперь Корпанг взял Маскалл за руку.

– Это путешествие плохо кончится.

– Почему?

– Совсем недавно твоей целью был Маспел. Теперь это женщины.

– Оставь меня в покое, – ответил Маскалл. – Дай волю удаче. Что привело сюда эту лодку?

– Что вы там говорите насчет Маспела? – спросил Хаунтэ.

Корпанг грубо схватил его за плечо и вгляделся ему в глаза.

– Что ты знаешь?

– Немного, но кое-что да знаю. Спроси меня за ужином. А теперь пора отправляться. Ночная навигация в горах – не игрушки, уж поверьте.

– Я запомню, – сказал Корпанг.

Маскалл посмотрел вниз, на лодку.

– Нам садиться?

– Аккуратно, друг мой. Это лишь тростник и кожа.

– Первым делом просвети меня, как ты победил законы тяготения.

Хаунтэ саркастически улыбнулся.

– Разгадка перед твоим носом, Маскалл. Все законы – женского пола. Настоящий мужчина – изгой, он вне закона.

– Я не понимаю.

– Все огромное тело планеты непрерывно испускает женские частицы, а мужские составляющие камней и живых тел так же непрерывно к ним стремятся. Это и есть тяготение.

– Тогда как ты управляешься со своей лодкой?

– Работу делают два моих мужских камня. Тот, что под лодкой, не дает ей рухнуть на землю; тот, что на корме, заслоняет ее от плотных объектов сзади. Единственная часть лодки, которую притягивает земля, это нос, поскольку лишь его не озаряет свет мужских камней. И потому лодка движется в этом направлении.

– И что собой представляют эти чудесные мужские камни?

– Это действительно мужские камни. В них нет ничего женского, они постоянно плюются мужскими искрами. Эти искры поглощают все женские частицы, что поднимаются от земли. Не остается ни одной женской частицы, чтобы привлечь мужские части лодки, и потому в этом направлении их ничто не тянет.

Маскалл на минуту задумался.

– Судя по всему, ты весьма ловкий, умелый парень, Хаунтэ, – охотник, и корабельщик, и ученый… Однако солнце садится, и нам пора в путь.

– Сперва спуститесь и передвиньте тушу вперед. Затем ты и твой мрачный друг можете расположиться посередине корабля.

Маскалл сразу спустился и шагнул в лодку. Тут его ждал сюрприз. Как только он ступил на хрупкое дно, по-прежнему держась за скалу, его вес полностью исчез, словно он парил в какой-то тяжелой среде вроде соленой воды, однако камень, за который он держался, притягивал его, будто слабым электрическим током, и Маскалл с трудом смог оторвать руки. Мгновенный шок миновал, и, безмолвно приняв новое положение вещей, Маскалл занялся тушей. Поскольку веса в лодке не существовало, он без труда справился с этой задачей. Затем спустился Корпанг. Удивительная физическая перемена не смогла нарушить его спокойствия, которое основывалось на морали. Последним спустился Хаунтэ; он схватил посох, заключавший в себе верхний мужской камень, и, сняв крышку, установил его. Тогда Маскалл смог впервые поближе разглядеть таинственный свет, который, противодействуя силам Природы, косвенно играл роль не только подъемной, но и мотивирующей силы. Последние багряные отблески огромного солнца затмевали лучи мужского камня, и он казался очень яркой, искрящейся бело-голубой драгоценностью, однако о его мощи свидетельствовал видимый цветной туман, разбрасываемый на много ярдов вокруг.

Управление лодкой осуществлялось при помощи заслонки, прикрепленной шнуром к концу посоха; ею можно было произвольно закрыть любой сегмент лучей мужского камня, или все лучи, или ни одного луча. Как только посох был установлен, воздушное судно тихо отделилось от скалы, которая его притянула, и медленно двинулось в сторону гор. Бранчспелл ушел за горизонт. Сгустившийся туман скрыл все в радиусе нескольких миль. Воздух стал холодным и свежим.

Вскоре скальные массивы сменились широкой поднимавшейся долиной. Хаунтэ полностью открыл заслонку, и лодка набрала максимальную скорость.

– Ты говорил, что ночная навигация в горах – нелегкая задача! – воскликнул Маскалл. – Я бы решил, что она и вовсе невозможна.

Хаунтэ хмыкнул.

– Приходится рисковать и считать, что тебе повезло, если отделался трещиной в черепе. Но одно могу сказать наверняка: если будешь и дальше отвлекать меня своей болтовней, до гор мы не доберемся.

После этого Маскалл умолк.

Сгустились сумерки; туман стал плотнее. Смотреть оказалось не на что, зато ощущений было хоть отбавляй. Движение лодки, осуществлявшееся за счет непрерывной борьбы мужских камней с силой притяжения, напоминало, с некоторым преувеличением, жестокую качку на утлом суденышке в бурном море. Пассажиры этому не радовались. Сидевший на корме Хаунтэ сардонически косился на них одним глазом. Быстро стемнело.