Джек Вэнс - Парусник № 25 и другие рассказы

«А теперь принимайся за работу! – грубо приказал Слива. – И если я снова замечу, что ты балуешься с оборудованием, тебе не поздоровится».

Возникало впечатление, что «Пес» висел в центре бесконечного пространства, а Галактика проплывала мимо в океане прозрачного темного сиропа; звезды блестели, как искорки светящихся микроорганизмов в толще морской воды – затерянные, одинокие искорки.

Неподвижными оставались два объекта: бледная звезда за кормой и желто-оранжевое свечение впереди, постепенно превращавшееся в двойную звезду. Дни проходили за днями. Смит бродил по кораблю, стараясь держаться как можно незаметнее, и с ужасом ожидал ежедневной взбучки, которую капитан Слива устраивал ему в грузовом трюме под видом оздоровительной гимнастики.

Перед такими схватками и Смит, и Слива надевали башмаки с магнитными подошвами и тяжелые перчатки; «упражнение» заканчивалось только тогда, когда Слива выдыхался – или когда Смит полностью терял способность соображать и больше не мог развлекать капитана.

Со временем Смит начинал лучше понимать применяемую Сливой тактику кулачного боя: тот наступал размашистыми прыжками, самонадеянно выпрямившись и непрерывно молотя кулаками. Волей-неволей Смит учился элементарным приемам защиты, но в каком-то смысле приобретение этих навыков могло ему только повредить. Чем проворнее он отражал выпады, чем успешнее он уклонялся и отскакивал, тем злее становился капитан Слива – и Смит не мог не понимать, что в конечном счете все это могло привести только к одному результату: если он не станет неуязвимым кулачным бойцом, Слива рано или поздно убьет его одним ужасным ударом.

Для того, чтобы найти выход из тупика, Смит осторожно переходил в нападение, набрасываясь на Сливу, как только безудержные взмахи огромных рук заставляли капитана слегка терять равновесие. Этот прием оказался полезным: Слива не успевал попадать по голове противника, в то время как Смит подскакивал почти вплотную и колотил капитана в нос и в глаза, в связи с чем капитан уже не так часто настаивал на «упражнениях». В то же время ненависть капитана к Смиту достигла уровня одержимости.

Последние несколько схваток приобрели поистине пугающий характер: глаза капитана наливались кровью, он с ревом бросался вперед, как разъяренный бык, бешено и беспорядочно размахивая кулаками, в любой момент грозившими переломать Смиту кости. Смит отчетливо сознавал, что полумеры были хуже отсутствия всякой защиты – либо ему предстояло стать беспомощной боксерской грушей из плоти, которую Слива мог с наслаждением избивать, либо он должен был нанести капитану серьезный ущерб, достаточный для того, чтобы отпугнуть его. Исключительно опасная ситуация!

Заключительный бой продолжался полчаса. И Смит, и Слива обливались кровью и пóтом. Ноздри Сливы раздулись, как у загнанного борова, массивный подбородок безвольно отвис. Пользуясь возможностью, Смит изо всех сил нанес диагональный удар снизу вверх по болтающейся челюсти. Послышался щелчок – что-то подалось под кулаком Смита – и Слива, пошатываясь, отступил на пару шагов, схватившись за лицо. Смит стоял, пытаясь отдышаться; он почти не сомневался в том, что Слива схватится за оружие.

Капитан бросился наружу из трюма, а Смит, полный тревожных предчувствий, добрался до отведенной ему каморки.

Капитан Слива явился в кают-компанию с перевязанной челюстью и фиолетовыми, вспухшими губами. Встретившись глазами со Смитом, он угрожающе, мрачно кивнул.

После обеда Смит работал в штурманской рубке, рассчитывая потребление топлива в зависимости от пройденного расстояния. Слива завалился в рубку и встал почти вплотную к Смиту. Смит обернулся, глядя в волосатое лицо.

«Надо же, какой подлый подонок мне попался!» – сказал Слива.

Смит заметил, что капитан поигрывал ножом с двадцатисантиметровым лезвием, и тихо ответил: «Любого можно довести до отчаяния».

«Ты меня в чем-то обвиняешь, молокосос?»

«Понимайте мои слова, как хотите».

«Ты ходишь по тонкому льду!»

Смит пожал плечами: «Не вижу, каким образом вежливость могла бы мне помочь. Я не ожидал, что на борту вашего корабля меня будут холить и лелеять».

Это замечание, судя по всему, немного остудило Сливу; капитан медленно опустил нож: «Ты сам напросился, когда решил изображать из себя юного героя из Службы контроля!»

«У меня другой взгляд на вещи. Кто-то должен принимать окончательные решения. В данном случая высшая инстанция – Служба межпланетного контроля. Вам же будет лучше, если вы вернетесь на Землю и без утайки отчитаетесь о найденной планете – где бы она ни была».

«И потеряю большие деньги? Какое мне дело до Службы контроля? Чем они мне помогли, чтó они для меня сделали?»

Смит присел на край стола; у него возникло странное ощущение – как будто он говорил на непонятном собеседнику иностранном языке: «У вас нет никакого сочувствия к другим?»

Слива грубо расхохотался: «Другие никогда не лезли из кожи вон, чтобы проявить ко мне сочувствие. И даже если бы я кому-то сочувствовал, какое это имеет значение там, где до ближайшего населенного пункта сто двадцать пять световых лет – на планете, населенной мохнатыми желтыми зверушками?»

«Вы действительно хотите знать, какое это имеет значение?»

«Давай, рассказывай!»

Смит собрался с мыслями: «Хорошо. Прежде всего, людям известна лишь малая толика того, что можно узнать о Вселенной – до сих пор мы сосредоточивались только на том, что согласуется с нашим образом мыслей. Если мы найдем другую цивилизованную расу, мы сможем познакомиться с совершенно неизвестными нам научными дисциплинами».

Слива грязно выругался: «Мы и так уже слишком много знаем. Лишние знания только засоряют мозги. В любом случае, в системе Ро Змееносца нет ничего нового».

«Может быть и так. А может быть и нет. Но если там живет цивилизованная раса, первым человеком, вступившим с ней в контакт, должен быть надлежащий специалист».

«И где тогда будет моя прибыль? Мне пришлось вытерпеть много бед и невзгод прежде, чем я нашел эту планету. Чем только я не занимался, на что только я не соглашался – и тут мне впервые выпал такой шанс! Органические изумруды с планеты Ро – новинка, невидаль! За них на Земле дадут хорошие деньги. Я отниму у лохматых колобков их побрякушки и привезу их на Землю. И наживу большое состояние. А если бы планету Ро открыли ученые, они никогда мне об этом не рассказали бы. Почему я должен для них стараться? У тебя в голове все поставлено с ног на голову, парень».

«Если это разумные существа, возможно, теперь они остерегутся иметь с вами дело. Отбирать у них драгоценности может быть опасно».