Джек Вэнс - Парусник № 25 и другие рассказы

Хью угрюмо кивнул – так, как если бы легкомыслие и потворство своим прихотям были в какой-то мере простительны, но лично он не мог себе позволить подобное времяпровождение: «Рад, что вы зашли. Я хотел бы обсудить затраты на бурение нефтяной скважины. Знаете, сколько денег уже проглотила эта скважина?»

«Не знаю, – сказала Джина, – и знать не хочу».

«Но там, в пустыне, нет никакой нефти! Те же деньги могли бы послужить правому делу, пропаганде христианской системы ценностей. С их помощью я мог бы добиться чудесных успехов».

«Нет, не мог бы! – отрезал Арт. – Я уже на раз говорил тебе, Хью: я не намерен финансировать твой крестовый поход, какие бы доводы ты ни приводил».

«В чем, в сущности, заключается этот крестовый поход?» – спросила Джина.

Хью опустил голову и провозгласил, сопровождая каждую фразу энергичной жестикуляцией: «Христианский Крестовый Поход – великое, быстро растущее движение. Цель Христианского Крестового Похода – восстать, пользуясь непреодолимой мощью Библии, против захлестнувшей этот мир греховности. Наша цель – сделать Соединенные Штаты Америки настоящим богобоязненным, христианским обществом. Мы верим, что Америка принадлежит американцам! Коммунистам место в России, неграм – в Африке, евреям – в Израиле, а безбожникам – в аду!»

«Не дам ни гроша твоему движению», – слабо улыбнувшись, сказал Арт Марсайл.

Повернувшись к Дону, Джина беспомощно развела руками. Дон пожал плечами.

Хью переводил взгляд с одного лица на другое. «Слышал, что ты только что закончил колледж», – сказал он Дону.

«Так оно и есть».

«И теперь ты – ученый?»

«Еще не совсем. Но мне удалось приобрести кое-какой необходимый опыт».

«И чем ты теперь займешься?»

Джина вмешалась: «Папа, покажи нам свою нефтяную скважину!»

«Какая же она „нефтяная“? – возразил Арт. – Сухая, как прошлогоднее печенье. В Орандж-Сити ее уже называют „Провалом Марсайла“. Но если нефть найдется…»

Хью позволил себе выразить отвращение нечленораздельным бурчанием.

«…Если нефть найдется, в наших местах многие разозлятся не на шутку. Потому что я потихоньку скупил права на разработку полезных ископаемых по всей округе. Что ж, пойдем тогда? Хью, ты идешь?»

«Нет. Мне пора готовить проповеди».

Они выехали из Орандж-Сити на восток. Темно-зеленая листва цитрусовых рощ внезапно сменилась желтовато-серыми холмами и выгоревшей под солнцем растительностью пустыни.

Машина повернула на боковую дорогу, петлявшую среди наносов сухого перекати-поля и серо-бурых валунов, после чего внезапно началась еще одна темно-зеленая апельсиновая роща. Арт остановил автомобиль и протянул руку: «Видите резервуар с ветряком? Там лозоход предсказал, что из скважины пойдет вода. Теперь у меня достаточно воды для орошения всей рощи. А теперь… – машина снова двинулась вперед, – сразу за этим холмиком…» Они увидели вышку с буровой установкой и бригаду бурильщиков в подмокших от пота рубашках и защитных шлемах. Арт позвал бригадира: «Что-то не заметно, чтобы она фонтанировала, Чет!»

«Мы снова наткнулись на глину, Арт. Ее легче бурить, чем сланец. Ни капли нефти, однако. Знаете, чтó я думаю?»

«Ага. Я знаю, чтó вы думаете. Что я выбрасываю деньги на безнадежную затею. Вполне может быть. Но я могу пустить на ветер еще четыре тысячи долларов. Когда они кончатся, мы остановим работы».

«За четыре тысячи мы не пройдем гораздо глубже. Особенно если опять встретится твердый сланец или черная мелкозернистая изверженная порода…»

«Все равно, продолжайте углублять скважину, а когда она начнет фонтанировать, заглушите ее поскорее – не хочу потерять ни галлона».

Чет усмехнулся: «Всей нефти из этой скважины едва ли хватит на галлон».

Они вернулись в Орандж-Сити.

Джина мрачно заметила: «Чувствую, что мне придется спорить с Хью все время, пока мы здесь. Черт возьми, папа, он превратился в фашиста! От кого он набрался всей этой дряни? Не от тебя же!»

Арт вздохнул: «Просто он такой уродился. Он очень сообразителен, но… по-видимому, Хью не смог найти надлежащее применение своим умственным способностям, потому что он странно выглядит. А теперь он нашел себе место, на котором внешность ему помогает… А спорить с ним бесполезно – он не желает слышать никаких возражений»

«Попробую хорошо себя вести».

Но за ужином начался спор. Хью настойчиво расспрашивал Дона Бервика о том, какими именно исследованиями тот хотел бы заниматься. Дон суховато пояснил: «Я намерен изучать парапсихологические феномены – иногда это называют псионными исследованиями».

Хью нахмурился – его большие изогнутые брови сомкнулись: «Не уверен, что я хорошо тебя понимаю. Означает ли это, что ты намерен заниматься черной магией, колдовством, спиритизмом?»

«В каком-то смысле».

«Но это же сплошное шарлатанство!» – с нескрываемым отвращением воскликнул Хью.

Дон кивнул: «Девяносто пять процентов всего этого – чистой воды шарлатанство, к сожалению… Но меня интересуют остающиеся пять процентов. Особенно так называемые спиритуалистические явления».

Хью наклонился вперед: «Надеюсь, ты понимаешь, что такие занятия не благочестивы? Человеку не пристало интересоваться душами умерших».

«Я не считаю, что сфера человеческих знаний должны быть как-либо или кем-либо ограничена, Хью. Если души существуют, они из чего-то состоят. Возможно, не из молекулярной материи – но из чего-то. Мне хотелось бы узнать, из чего именно».

Хью покачал головой: «И каким образом ты намерен изучать загробную жизнь?»

«Так, как изучают все остальное – проверяя имеющиеся сведения, отбрасывая недостоверную информацию, подтверждая фактические данные. Если после смерти от человека что-то остается, это что-то где-то существует. Если нечто существует, должна быть возможность исследовать это нечто, измерять его – возможно, даже наблюдать его или общаться с ним, если удастся изобрести подходящие приборы».

«Святотатство!» – крякнул Хью.

Дон рассмеялся: «Не волнуйся, Хью! Не следует придавать этому слишком большое значение. Ты спросил, какого рода исследованиями я интересуюсь – я всего лишь ответил на твой вопрос… Надеюсь, тебя в какой-то мере утешит то обстоятельство, что я вовсе не уверен в существовании загробной жизни».

Зрачки Хью сверкнули в темных провалах глазниц: «Ты признаёшься в атеизме?»

«Можно сказать и так, – отозвался Дон. – Не вижу в этом ничего плохого».

«Атеист и коммунист!»

«Атеист – да. Коммунист – нет. Это прямо противоположные, несовместимые идеи. Атеисты ценят самодостаточность, индивидуальность и достоинство человека. Коммунисты отрицают необходимость этих качеств».