Джек Вэнс - Лазурный мир

Бастафф почти ничего не узнал. Дружинники говорили громко и важно, намекая на приближение знаменательных событий, но было совершенно ясно, что они сами ничего не знали.

Время от времени в таверне появлялся сам Баркван Блаздель, в новом костюме изощренного стиля. Поверх облегающего черного комбинезона он носил жилет — или стихарь — из расшитых узорами пурпурных полос, закрывавших плечи и грудь и спускавшихся ниже пояса к бедрам. У него на плечах красовались, кроме того, экстравагантно широкие эполеты, а с эполет свисала черная накидка, развевавшаяся на ветру, когда он ходил. На голове у него было нечто еще более впечатляющее: сложно устроенная шапочка из серпов и шипов, вырезанных из лакированной оболочки морской поросли, выкрашенной в черный и пурпурный цвета — символическое изображение Царя-Крагена.

Темное костлявое лицо Блазделя на протяжении всех этих дней оставалось трезвым и суровым, хотя он по-прежнему говорил беззаботным мягким тоном, а иногда даже слегка улыбался, серьезно наклоняя при этом голову вперед, чтобы внушить собеседнику ощущение участия в решении фундаментальных, важнейших вопросов.

Барвэй и Мэйбл принимали всевозможные меры, чтобы обмануть бдительность дружинников. Их коракл был погружен в воду и задвинут под край плота; работая под водой, они высекли прямоугольные ниши в толще плота, с поддонами над поверхностью воды и вентиляционными отверстиями, выходившими наружу под сенью дерюжного куста. В этих нишах они лежали днем, время от времени плавая под водой к отверстию под внутренним помещением хижины Вринка Смейта. Ночью они вылезали на плот, чтобы поесть — еду им приносил Генри Бастафф.

Так же, как Генри Бастафф, они почти ничего не узнали. Возникало впечатление, что Баркван Блаздель и дружинники чего-то ждут. Царь-Краген совершал привычный ленивый «обход» плотов. Дважды Генри Бастафф видел его — и каждый раз дивился его величине и мощи. Вечером после того, как он заметил Царя-Крагена второй раз, сидя на обычном месте в таверне «Смотрина», Бастафф подслушал отрывок беседы, который показался ему многозначительным. Позже он сообщил об этом Барвэю и Мэйблу.

«Это может ничего не значить — или говорить о многом. Трудно понять. Лично я думаю, что происходит нечто подозрительное. Так или иначе, обстоятельства таковы. На Смотрину только что вернулась пара громил с Самбера, и старейшина головорезов спросил их, как идут дела на Тразнеке и Бикле. Громилы ответили, что целый месяц они работали в лагуне Тразнека, сооружая огромное количество шпалер для губок, достаточное, чтобы прокормить не только Тразнек, но и Транк, Бикл, Самбер, Эдельвайн и Зеленый Фонарь. Шпалеры эти — новой конструкции, массивнее и прочнее прежних, их удерживают на плаву связки прутьев, а не пузыри-поплавки. После этого старейшина головорезов стал говорить о баржах для перевозки губок, которые его собраться по гильдии строят на Транке — судя по всему, это секретный проект. Спрашивается: зачем хранить в тайне строительство барж для перевозки губок? Это же не лодки для дружинников, собирающихся напасть на Новый плот? Тут в таверну зашла ватага дружинников, и разговор прекратился».

«Шпалеры и баржи для губок, — размышлял вслух Мэйбл. — Ничего откровенно зловредного в этом нет».

«Нет, если они не предназначены для снабжения провизией новой оккупационной армии».

«Да, что-то происходит, — согласился Генри Бастафф. — Заступники, прежние и новые, собираются на Смотрине. Поговаривают о конклаве. Вы прослушивайте хижину Смейта, а я попробую уловить какие-нибудь упоминания о происходящем».

Поздно утром следующего дня Генри Бастафф проходил в тени дерюжного куста, под которым лежали Барвэй и Мэйбл. Притворяясь, что завязывает ремешки сандалии, Бастафф опустился на колено и пробормотал: «Это Бастафф. Сегодня состоится исключительно важный конклав — около сигнальной башни. Я спрячусь там, за штабелем наперсточных покрышек. Может быть, что-нибудь получится. Может быть, нет. Одному из вас нужно подплыть туда, где опоры башни пропущены через отверстия плота. Там есть зазор шириной в несколько сантиметров, можно дышать — особенно если удалить снизу немного мякоти плота. Если повезет, можно подслушать, о чем говорят заступники»

Из-под длинных листьев дерюжного куста послышался приглушенный голос: «Лучше держись подальше отсюда — они везде ищут шпионов. Мы попробуем подслушать из-под плота, о чем будут говорить на конклаве».

«Сделаю все возможное, чтобы меня не заметили, — сказал Бастафф. — Я пойду. На меня смотрит какой-то дружинник».

Лежавшие в нишах под поверхностью плота Мэйбл и Барвэй слышали, как удалялись шаги Бастаффа. Через некоторое время мимо неторопливо прошуршали шаги другого человека — по-видимому, того самого дружинника.

Дружинник ушел — Барвэй и Мэйбл облегченно вздохнули.

Посоветовавшись с партнером, Барвэй соскользнул со скамьи в воду и, сориентировавшись, поплыл туда, где опоры сигнальной башни торчали сквозь толщу плота. Там, как упомянул Бастафф, были зазоры. Расчищая забившие их грязь и солому, Барвэй расширил зазоры достаточно, чтобы к ним можно было приложить рот и нос, набирая воздух — или ухо, чтобы слышать происходящее на поверхности. Слушать и дышать одновременно, однако, было невозможно.

Генри Бастафф стал изображать, что прилежно трудится, измельчая пряности, но примерно через час прошел мимо сигнальной башни. Штабель наперсточных покрышек никто не потревожил. Бастафф посмотрел по сторонам. Судя по всему, за ним никто не следил. Он присел на корточки и, сдвигая одни покрышки направо, а другие — налево, проделал в штабеле проем и втиснулся в него.

Шло время. Чем дольше Генри Бастафф прятался, тем больше тревожился. Штабель покрышек теперь казался ему слишком очевидным убежищем. И почему, когда он проходил мимо башни, вокруг никого не было? Может быть, покрышки тут сложили нарочно, чтобы устроить ловушку для шпиона?

Бастафф поспешно выбрался из укрытия, снова быстро посмотрел по сторонам и удалился.

Через полчаса на этом участке стали собираться заступники. Шестеро дружинников из «отборной» бригады заняли охранные посты, чтобы посторонние не подходили слишком близко.

Наконец пришел Блаздель — медленно, в развевающейся за спиной черной накидке. За ним следовали три дружинника из бригады «неистовых». Проходя мимо штабеля покрышек, Блаздель покосился на него. Кто-то потревожил штабель, слегка передвинул покрышки. Губы Блазделя растянулись едва заметной, скрытной усмешкой. Он повернулся и сказал пару слов «неистовым» дружинникам — те заняли посты у штабеля.

Баркван Блаздель повернулся лицом к собравшимся и поднял обе руки, призывая к тишине.