Максим Бондарчук - Симулякры доктора Хьюго [СИ]

Альбинос развел руками.

— Значит ты что-то делаешь не так.

— Я перепробовал все, — упирался Хьюго, — и каждый раз — провал. Люди умирают, эффект слаб и ничтожен. Что мне делать?

Док поднял уставший взгляд на альбиноса.

— Что мне делать!? Скажи, что мне делать!?

— Пытаться, — совершенно спокойно и не обращая внимания на вырвавшийся из груди доктора крик продолжал альбинос. — Продолжать свои изыскания несмотря ни на что.

— У меня уже нет сил. Мне кажется, что я бьюсь головой о стену. Однажды мне удалось, но больше я не смог повторить результат.

— Может, плохо пытался?

— Нет. — Хью заворочал головой. — Все слишком сложно. Реакции нестабильны. Добровольцы умирают, кто-то становится овощем, Коллегия грозит окончательным отстранением и возможным уголовным преследованием.

— Не бери в голову, — альбинос приблизился к Хью вплотную и положил руку ему на плечо. — Они — слепцы. Они не могут увидеть даже того, что лежит у них под носом. Как же им откроется истина, если все выходящее за рамки их понимания, воспринимается ими как ересь. Забудь. Стремитесь добиться истины. Двигайся к ней! Пытайся, чего бы тебе это не стоило. Будь храбр.

— А как же моя жена?

Альбинос удивленно поднял брови.

— Она будет ждать тебя. Она уже здесь, чтобы показать ради чего ты должен не сдаваться.

Внезапно заскрипела дверь. В комнату вошла женщина, шагая по полу босиком в полупрозрачном платье. Длинные вьющиеся волосы спадали ей на плечи. Глаза смотрели на Хью и в следующую секунду, когда, собрав все свои силы, он попытался встать, женщина обнажилась, оставив лежать остатки одежды у себя под ногами.

— Я скучаю, Хью.

— Ты… ты… умерла.

— Нет-нет, — она погладила его по щеке. — Я жива, просто в другом месте. Там хорошо. Тепло и приятно. Я жду тебя там.

Поцеловав, тут же отошла и встала рядом с альбиносом.

— Видишь, — говорил, — все рядом, нужно лишь протянуть руку и взять то, что тебе хочется. А теперь отдыхай, завтра много работы.

И завтра наступило незамедлительно. Острое чувство вытолкнуло из его груди пронзительный кашель, в животе появилось холодное чувство досады, вылившееся в рвотную массу, запах которой едва ли напоминал ему о приятном.

Квартира оказалась пуста и очень холодна. Окна открыты настежь, повсюду бардак, разбросанные вещи, тряпки, пустые упаковки из-под медикаментов, что он хранил в специальном сейфе на случай внезапных приступов, беспокоивших его последнее время. И главное вонь. Какой-то горелый запах, несмотря на продуваемость со всех сторон, все еще висел в помещении, накрывая собой все вплоть до самых дверей.

Хью тяжело вздохну. Голова трещала по швам. Хотелось есть, пить, блевать, снова есть и пить. Такой боли он не испытывал уже очень и очень давно. Поднявшись с кровати, проследовал к столу, держась руками за все, что попадалось и едва держа равновесие, от неимоверной усталости и боли в ногах. В зеркале он увидел старика: заросшего, с трехдневной щетиной, с потухшими пустыми глазами и мятым лицом, от которого веяло каким-то отчаянием.

На часах было девять утра. Зашумел холодильник, система водоснабжения начала перекачку горячей воды в фильтрационные баки, где после цикла отчистки она снова направлялась в ванную комнату. Все гудело, трещало. Комната оживала вместе с ним, хотя тело его не могло похвастаться такой же бодростью с которой системы жизнеобеспечения квартиры начинали свой рабочий день.

К удивлению своему он обнаружил на столе пустые баночки DEX-а и ситлитурата-2. Опустевшие, они валялись в самом его краю возле груды разбросанных, исписанных новыми формулами бумаг, и были вскрыты явно очень грубо. На корпусе виднелись следы надрезов, вмятины от зубов и какие-то черные пятна.

Зазвонил телефон.

Он поднял трубку не сразу, подойдя лишь в последний момент. Заговорил едва живым голосом, не понимая, что разговаривает с телефонными гудками, пришедшими на смену оборванной связи. Потом снова звонок — опять тишина. Звонок — тишина.

Его трясло. Хотелось жутко есть.

Ближе к обеду он стал приходить в себя. Руки иногда вздрагивали. Кожа стала бледной.

В документах он прочитал многое, до чего не догадывался долгое время. Это не был прорыв, но кое-какие химические соединения были по-настоящему прорывными. Он видел в них потенциал и не верил, что все это было написано им. Почерк был слегка коряв и неразборчив, но под странным наклоном письма и буквами непривычной высоты угадывалась родная рука. Да и кто же это мог быть, если не он.

Через час он позвонил Лене.

Она вышла на связь после второго звонка. Поприветствовала собеседника и еще долго всматривалась в сморщенное лицо доктора, не веря своим глазам.

— Я скоро буду, — сказал она и повесила трубку.

Через двадцать минут в дверь позвонили. Она вошла и сразу закрыла нос — так сильно смердело внутри. Сквозняк пролетел мимо нее, устремившись от окна в открытую на несколько секунду дверь. Глоток свежего воздуха привел ее в чувство, но уже после он продолжала держать руку с платком у носа, стараясь не вдыхать смрад и вонь квартиры в полную грудь.

— Черт… Хью, у тебя рассечена бровь. Что с тобой стряслось?

— У меня кое-что получилось.

Он протянул ей документы и стал следить за реакцией. Женщина взяла свободной рукой бумаги, быстро побежала глазами по формулам и медленно села на ближайшее кресло.

— Это все? — спросил она, не замечая как опустила руку с платком к ногам. — Это очень интересно. Как ты до этого догадался?

Он пожал плечами, подходя к распахнутому окну.

— Если бы я знал, давно бы все сделал.

— Ты сообщил в Коллегию?

— Нет.

— Ты пробовал экспериментально доказать это… — Лена хотела еще что-то сказать, но вновь, словно проснувшись и поняв где находится, почувствовала отвратный запах в воздухе. — Вижу, ты что-то уже пытался делать.

Хью не обращал на это внимание. Свежий воздух он глотал мерными порциями, стараясь дышать как можно реже, давая сердцу успокоиться после всего случившегося на днях. Он вспомнил слова альбиноса. Вспомнил обнаженное тело супруги, обещавшей ему, что скоро все должно закончится и они встретятся, воссоединятся в единую семью, но уже навсегда.

— Это прекрасно! Замечательно! — продолжала говорить Лена, не отрываясь от записей. — Все документы тянут на открытие века! Но чего-то не хватает. Нужно срочно сообщить профессору Иванову.

Она резко встала на ноги и подбежала к Хью с кипой бумаг.

— Ты позволишь мне показать это профессору?

— Он сочтет тебя сумасшедшей. Там только малая часть от того, что мне требуется доказать.

— Да даже этого хватит на сенсацию!

— Делай как хочешь, — он безразлично посмотрел на бумаги, потом перевел взгляд на женщину и погладил по голове. — У меня был чертовски сложный день. Я устал и не выспался.