Максим Бондарчук - Симулякры доктора Хьюго [СИ]

— Я пришел, чтобы узнать ответ.

Отец попытался встать. Женщины держали его руками, пытаясь не дать тому подняться. Из глубины комнаты появились еще несколько, но они остановились у стен, закрыв собой несколько участков каменной кладки, покрывавшей пару метров противоположной стороны. Из нее вскоре появилось две молоденькие девушки. Они приблизились к Хью, обступили с двух сторон и попытались усадить на ближайшее кресло.

— Отдохни. Ты устал.

Наконец он сел, как Отец и предложил ему. Девушки встали рядом, положив ладони ему на плечо. Сон начинал охватывать разум доктора, но тот пытался сопротивляться, всеми силами отталкивая от себя дремоту.

— Зачем ты нарушил покой Амади? Тебе было мало того, что я тебе обещал?

— Ты не дал мне четкого ответа.

— Ох, ну вот опять… Ученые все такие. Они хотят ответов. И ты хочешь. Но я не тот, кто тебе нужен. Я живу в мире, где нет ничего конкретного и четкого. Это мираж. Воображение, способное меняться каждую секунду. Ты видишь ее?

Он указал на одну из девушек рядом с Хью.

— Сейчас она здесь. Ей хорошо. Она пришла ко мне две недели назад, изнеможенная, уставшая от быта и реального положения дел. Молила меня помочь ей и я выполнил ее просьбу. Я всегда благосклонно отношусь к людям и пытаюсь помочь им, если силы мои способны на это. Теперь она здесь. Она знает, что утром все закончится. Она вернется к себе домой, отправится на работу, чтобы в конце дня опять окунуться в мой мир. За это она безропотно будет служить мне до конца жизни. Кому-то это нравится, кто-то готов жертвовать всем, чтобы на несколько часов ощутить блаженство и покой. Ты же — другой. Тебе всего и всегда мало. Ты не умеешь использовать дарованный тебе талант. Ты просто не благодарный. Я ведь помог тебе уже однажды и что ты сделал — ничего! Прожег в бессмысленных попытках добиться того, к чему нет власти даже у меня, а ты мне не ровня, Хью. Что теперь? Опять упреки, обвинения, шантаж.

— Я ищу того, кто мне поможет. Амади мог это сделать, но не захотел.

— И правильно сделал. — Отец улыбнулся и поднес к носу бутон цветка мака. — Мы все служим одной цели. Мы соблюдаем правила, а не нарушаем их, ведь мир, который стоит на них, слишком хрупкий, чтобы можно было бить по нему, надеясь, что ничего не треснет.

— Я все равно добьюсь того, чего хочу! — громко сказал док и попытался встать, но тут же ощутил как ноги его обмякли и тело мгновенно стало свинцовым.

— Нет, Хью, у тебя нет на это сил. Есть желание — много желания, но этого мало. Ты живешь в мире, где сила человека — мелочь. Где все решают те, кто издавна наделен властью повелевать и вершить судьбы смертных. Я покажу тебе к чему приводит самоуверенность и как потом эти люди страдают.

Внезапно комната стала черной. Женщины исчезли, пол под ногами стал эфемерным и вскоре, кресло, на котором он сидел, начало быстро падать вниз, да так стремительно, что в груди защемило сердце.

— Скоро ты все увидишь. Немного терпения, Хью, самую малость.

В какой-то момент падение прекратилось. Тьма постепенно рассеивалась и перед глазами Хьюго показалась гора. Крутой склон тянулся от земли и до самого неба. Каменная почва была сухой и безжизненной, откуда-то издалека доносились мольбы о помощи и крики.

— Это место — причал для всех нас. Я редко сюда захожу, потому что мой мир мне куда ближе. Это же — бездна, она наполнена холодным мраком и давящим отчаянием. Я даю людям блаженство, а не страдания. Но иногда и мне приходится наблюдать как те, кто когда-то боготворил меня, вдруг попадают в это место и мучаются, мучаются, стонут и просят о помощи, а я не могу. Это выше моих сил. Я могу лишь разделить не надолго их муки, но они бесконечны в отличие от блаженства, которое всегда скоротечно и очень желанно. Взгляни! Ты видишь себя? Вон там, посередине. Это судьба, Хью. Твоя судьба.

Присмотревшись, док увидел человека, толкавшего перед собой огромный булыжник. Он был гол — лишь маленькая набедренная повязка опоясывала страдальца. Мышцы его бугрились не в силах больше толкать свою ношу. По телу, как расплавленный металл, стекал пот. Вершина была еще очень далеко, но мученик продолжал изо всех сил толкать булыжник, переступая ободранными и кровоточащими ступнями по наклонной каменной дороге.

— Это я? — спросил Хью, прищуривая глаза и пытаясь всмотреться в, как ему казалось, знакомое лицо.

— Это судьба, Хью, я же сказал. Ты уперт и своенравен, но суд будет строгим. Ты можешь рискнуть — это право человека, но за результат придется отвечать. Стоит ли оно того?

Отец посмотрел на доктора.

— Я хочу увидеть свою семью. Ты поможешь мне?

В следующую секунду силы покинули страдальца и булыжник с грохотом покатился вниз. Споткнувшись и не в силах больше подняться и бежать, мужчина остался лежать, ожидая когда громадная каменная глыба раздавить его как таракана. Так и случилось. Кровь полетела в разные стороны и мокрое пятно, оставшееся после человека, начало растекаться вниз по склону. Зрелище было страшным. И хоть Хью находился очень далеко, хруст костей и предсмертный всхлип донеслись до него, заставив зажмуриться в самый последний момент.

— Стоит ли оно того, Хью? — вопрос прозвучал повторно.

Потом он открыл глаза, увидел, что кровь пропала, труп исчез и на его месте не осталось ничего, чтобы напоминало о смерти. Камень врезался в металлическую опору и из темноты, толкаемый едва заметными тенями, шел одинокий мужчина. Хью узнал в нем себя. То же лицо, та же походка. Даже взгляд, пустой и безразличный, остался таким же. Он встал у камня — тени исчезли, протиснулся между небольшим проемом между булыжником и опорой, после чего начал толкать. Камень зашевелился. Нехотя глыба начала подниматься вверх, к тому самому месту, где совсем недавно, каких-то двадцать секунд назад был раздавлен он сам.

— Это будет длиться вечно, Хью, и я уже не смогу тебе помочь.

Доктор задумался.

— Моя семья… как они там?

Отец обнял старого ученого.

— С ними все хорошо.

— А дочь?

— Она выросла. Очень похожа на тебя. Я навещаю их каждый день. Не надолго, но у меня найдется время для каждого — такая моя работа.

Мужчина продолжал толкать камень вверх. С каждым шагом бедолаге становилось все труднее. Чем выше он забирался, чем сильнее толкал свою ношу вперед, тем тяжелее она казалась ему. Вот уже конец. Капельки пота градом скатывались по сморщенному лицу. Напряженные мышцы превратились в камень. Все, нет больше сил! А вершина так близко! Совсем чуть-чуть! Осталась самая малость. Последний рывок, напряжение сил и кончатся муки…

Но нет. Руки соскальзывают и камень с огромной скоростью летит вниз. Крики и хруст опять разносятся по черной пещере. Затем удар. Камень врезается в опору и куски камней падают с потолка вниз. Затем цикл повторяется вновь. Мужчина безропотно выходит на тусклый свет, становится за камнем и, не произнеся и слова, начинает все заново. Отец молча проводил его взглядом, потом отвел Хьюго в сторону, где вскоре появился яркий свет. Небо над головой стало синим, солнечные лучи впервые осветили черную пещеру. И только Отец, встав за краем появившегося невесть откуда домом, остался в тени. В воздухе появился детский смех, голоса многих окружили доктора Хьюго и вскоре он увидел людей. Тех самых, что давным-давно ненавидел и всячески старался избегать. Они смеялись, разговаривали. Несколько человек, не обращая внимания на Хью, беседовали о новостях. Они будто не видели его, даже когда он встал между ними и попытался что-то сказать. Рука прошла сквозь одного из них, потом все тело. Как призрак, Хью блуждал среди них, выглядывая свою семью. В конце концов он набрел на дом в конце улицы. Открыл калитку и будто ведомый неведомым чувством, переступил порог, где через мгновение увидел жену.