Максим Бондарчук - Симулякры доктора Хьюго [СИ]

Было темно. Камин давно потух — не осталось даже самого маленького красненького уголька. Вокруг стало непривычно холодно. Тишина. Хозяин спал и это слегка успокоило Хьюго, дав те несколько секунд, чтобы прийти в себя после столь мрачного сновидения.

— Иногда, — говорил он сам собой, — лучше, чтобы все это осталось там.

Но вскоре забывал и этого. Память хранила все и издевалась над ним, когда ему хотелось спокойствия, поднимая самые яркие события прошлого из могилы. Он кричал — бывало и такое, плакал и молил, чтобы это прекратилось. Потом рвал все записи с расчетами, выкидывая их из окна, где они, превратившись в птиц, улетали прочь.

Он решил уйти и на этот раз это решение было твердым как сталь. Сняв с веревки высохшую одежду, стал собираться, прикасаясь к все еще теплым штанам и куртке. Прошел по скрипучему полу до дверей, открыл их — ледяной речной ветер обдул его сбоку и сразу улетел, после чего зашагал до баркаса, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой.

Вода Припяти была черной, как смола. Даже борта судна, казалось, стали такими же черными и вязкими, держась на плаву только благодаря чуду. Уже находясь на палубе, Хью почувствовал сковывающий страх. А что если он узнает? Вдруг он не спит и сейчас наблюдает за ним из окна. Но здание за спиной было мертво. Свет нигде не горел, шума практически не было. Стояла почти могильная тишина и от этого становилось страшнее всего. Пройдя за штурвал, он взял бортовой журнал и открыл его, увидев как на многочисленных страницах в алфавитном порядке значились имена и фамилии всех, кто когда-либо побывал на этом борту. Отшельник записывал всех. Зачем? Никто не знал. Профессор не предупредил его об этом, но почему-то именно в этот момент Хью решил взять этот документ с собой, совершенно позабыв, что совершает преступление.

— Зачем ты это сделал? — вдруг раздался мрачный голос с причала.

От страха и неожиданности он выронил журнал и замер на месте, как каменное изваяние. Отшельник стоял приближался к нему, шеркая ногами сначала по дощатому причалу, после чего по палубе.

— Я думал, что ты спишь, — еле выдавил из себя Хью.

— Нет, — он отрицательно закачал головой. — Я никогда не сплю. Давно забыл как это делать. Здесь вообще очень сложно найти покой — не то место.

Потом он подобрал журнал, раскрывшийся посередине и зажал под мышкой.

— Куда ты собрался? — грозно спросил Отшельник.

— На тот берег.

В ногах почувствовалось легкое тепло и док сумел наконец сдвинуться с места, засеменив ногами в противоположную сторону.

— Нет, тебе туда нельзя.

— Почему же?

— Никому нельзя.

— Ты не отвезешь меня обратно, но как же я попаду домой.

— Теперь здесь твой дом.

— Это проклятое место, — не сдержался Хью, открыв широко от ужаса, царившего внутри него, глаза.

— Что поделать. Никто не хочет здесь оказаться, но жизнь так устроена, что конечной станцией для всех станет именно это место.

Хью зашагал еще быстрее. Вскоре за спиной почувствовался край, перегородка, за ней — река. Взглянув только краем глаза на черные воды, он отшатнулся и побежал вперед, пытаясь оббежать Отшельника и скрыться за причалом, но внезапно споткнулся, рухнув плашмя на палубу, пробив ее упав куда-то глубоко вниз в трюм, приземлившись на что-то рассыпчатое и очень твердое.

Было темно. Боль прокатилась адской волной по всему телу. Он греб руками, подбирая под себя миллионы чего-то маленького и круглого, лежавшего сверху, снизу, по бокам и даже под его спиной. Сумел кое-как перевернуться и встать на колени.

Сверху зияла дыра. Появился маленький проблеск горевшей масляной лампы, а вместе с ней наверху показалось и лицо Отшельника. Корявые зубы сверкали в свете огня, длинные бледные волосы свисали по бокам, спадая вниз скомканными частями. Он был ужасен в своем образе и только, когда лампа упала к ногам Хью, не разбившись каким-то чудом. Док увидел, что вокруг него лежат горы золотых, серебряных и медных монет. Миллионы металлических денег валялись у него под ногами, настоящими дюнами уходившими куда-то вдаль. Трюм был огромен и масштабен по своим размерам.

— За все нужно платить, Хью! За все! И не только в этой жизни!

Он так и не вспомнил как вернулся оттуда. Собачий лай преследовал его даже спустя некоторое время, эхом отзываясь в ночных кошмарах, когда он едва смыкал глаза и пытался уснуть. Бледный тюльпан лежал на столе рядом с бумагами, смятыми в один большой ком, изорванный и изодранный вдоль и поперек канцелярским ножом. Льюис сидел у ног, иногда поглядывая на своего хозяина уставшим взглядом. Потом был период полной безмятежности, когда док ощущал себя вне этого мира словно перенесясь в иное измерение подальше от суеты и забот туда, где все это было пылью. Отрывки прошлого навещали один за одним, стучась только в самый последний момент. Была там и жена. Она улыбалась, смотря в глаза мужу.

— Ты как обычно опоздал.

— Я старался прийти как можно раньше.

— У тебя не получилось.

— Я старался.

Потом она отошла от детской кроватки и подошла к нему. Обняла и поцеловала.

— Ты устал.

— Очень сильно.

— Где ты все время был.

— Искал тебя.

Потом он просыпался. Момент встречи обрывался на самом главном, когда он хотел сказать ей о всем, что накопилось внутри за долгое время одиночества. Лена не звонила. Профессор оставил сообщение на внутреннем терминале, до сих пор не прочтенное и мертвым грузом висевшее во входящих сообщениях. Музыка из колонок играла чуть тише, чем обычно, из окна в комнату залетал прохладный ветер.

Наконец он нажал на «прием». Лицо пожилого мужчины смотрело на него из старого кабинета, не менявшего обстановку с того самого дня, когда он там поселился. Все та же мебель, устаревшая миллион лет назад, настольная лампа, работавшая с лампой накаливания — такой же старой, как и сам профессор. Запись началась с небольшой задержкой, потом оживилась сильнее.

— Ты бы не мог со мной встретится, Хью. Кое-что прояснилось относительно твоих исследований. Надо все это обсудить.

Встречу старик назначил в старом квартале, где обосновались несколько лет назад торговцы и спекулянты, гнавшие со всех краев дефицитный товар: начиная от редкого программного обеспечения и до товаров специфического назначения. Чистка торговых рядов проводилась по несколько раз в год, выявляя каждый раз огромное количество нарушений и контрабандного товара, но искоренить зло, как в случае с наркотраффиком оказалось сложнее. Люди берегли редкости и связи в высших правительственных кругах, получавших со всего этого свою долю, помогали существовать теневой торговли несмотря на все усилия правительства Беларуси.