Юрий Леляков - Небо в кратерах дюн [СИ]

— Всё, набрала!..

Все сразу вскочили:

— Где же нос, и где номер?..

— Я видел его на стене, сегодняшнее число 28-е, а рядом мелькнул красный нос, но они исчезли!..

Уставшие монахи пошли спать…

…Итрихе проснулся, когда монахи ещё спали, и стал думать, как же на них повлиять. Ему было очевидно, что монахи принимали за реальность различные не соответствующие ей ассоциации — либо они придумывали их по ходу жизни, либо, когда в голову долго ничего не приходило, получали их с помощью «Предметных циклов». Но всегда они были одновременно необыкновенными, привлекательными и невозможными…

«Диагноз… — думал Итрихе. — Эпилепсия лысой головы со сложной психической аурой, двигательно-чувствительной, и плохо исследованные феномены подсознательной деятельности мозга, а кроме того, сомнамбулизм… Как же подействовать на монахов? Может быть, доказывать начать не Унъерту, а Дьерэншу? Убедить его в болезни Унъерта, и неправильности их дела? Он больше доверяет Дьерэншу: оба — из одной пятияичной кладки…»

(Точно! Какие ещё там возможны… степени родства?)

И потому начать нужно пораньше, пока не дошли до живой души! Может, разбудить Дьерэнша сейчас?..

…Но первым проснулся Унъерт и громко сказал:

— Красивый сон мне снился!

(«Потом скажу», — подумал Итрихе.)

— …Истинная правда в том, что… да просыпайтесь, монахи! Слушайте все! Сегодня мы будем проводить опыты с полёвкой, которую приручил Дукаранч! Если мы построим генератор с бегущей дорожкой, электрогенератором и полёвкой, получится электростанция, и мы развеем сомнения Итрихе!

—Какие же, — спросил Итрихе, — мы проведём опыты?

— Если вынуть из кладовки электрический взрыв, то вот что я вам скажу… Но нужен взрыв…

(Дьерэнш, самый благоразумный из всех, не считая Итрихе, сказал, что так уже было — чтобы Унъерт не додумался до чего-то похуже. Он был прав: при извлечении из кладовки — батарея закоротилась, и вышла небольшая дуга, микровзрыв…)

— …Очень хорошо! Сердце имеет 4 отвода, печень имеет их 5… Предлагаю следующий опыт: подсоединяя отводы от сердца и печени через трансформатор, понижающий 200 мл холодной воды, мы выводим реостат до предела, мозжечок лопается и правильно…

Он запнулся, поскольку не был уверен до конца в правоте своих слов. Но разум не выдержал, отступил — и чувства закончили фразу так:

— …плавно набирает скорость! Ну да, может мозжечок служить двигателем для человека в абсолютном пространстве чувств! Я это чувствую…

— А как быть с вживлением электродов? Страшно! — сказал Дьерэнш.

— Под наркозом не страшно…

— Нет, — сказал Дьерэнш, — я подсознательно чувствую: при этом в рот попадают уши, и ничего уже никому нельзя сказать…

(Тоже — подсказали «предметные циклы»?)

— Правда. тут что-то неясно… Давайте лучше другой эксперимент! Если сидеть на неподвижно бегущей полёвке тысячу лет, то можно столько прожить! Если нет возражений, попробую это на себе…

Больше, правда, никто не решился… Но его спросили:

— А как же кормить полёвку?

— На ходу! Ну давайте попробуем! О Итрихе, сейчас твои сомнения развеются…

…Огромную мышь накормили до отвала и пустили бежать, а Унъерт взобрался на неё сверху, сел ей на спину — и так полёвка бежала два часа. Она устала и перешла на ходьбу… Тогда Дукаранч по просьбе Унъерта ткнул её через решётку клетки длинной ургой. Мышка возмутилась до живой души, и (поскольку животные Хорося обладали огромным мышечным к. п. д.) разнесла клетку, убежала, снесла ворота монастыря таранным налобным щитком и умчалась в сторону щебёнчатых пустынь… Унъерт с такой силой грохнулся с полёвки, что дом ему показался похожим на сотню тысяч лет…

— Всё, я усидел тысячу лет… Итрихе всё ещё не верит?

— А мы почувствовали другое.

— Но я усидел, и всё! Это главное! Вы не умеете проникать душой в ту часть Пространства Чувств, где я нахожусь… Может, теперь Итрихе попробует?

— Но крыса уже убежала…

…— Неужели ты действительно веришь, что прошли 1000 лет? Что, чувствуешь это?!

— Не чувствую, но прошла…

— А почему ты не выглядишь старше?

— Ну… не знаю… это надо выяснить через предметные циклы, потому что линейная логика ответа не даст…

…Они долго крутили диски, и в конце концов вышла такая фраза: «Время идёт в обратную сторону, если на столе вращается термос с горячим чаем»…

(Это… тут?)

…Чай на столе действительно был, и был он налит в термос. Это дало Унъерту возможность объяснить отсутствие видимой разницы в возрасте монахов до и после падения с полёвки…

— Но мы не вертели термос!

— Кроме того, — добавил Итрихе, — полёвка должна была вылинять 2000 раз. Где же гора меха? Её нет в клетке!..

Унъерт устал вертеть «Предметные циклы». Он задумался… Итрихе, не давая ему возможности придумать что-то, задал ещё такой вопрос:

— А каким было небо?

— Как всегда. Как сейчас…

— А мелькание Эяна было?

— Не было. А почему оно должно быть?

— Вот рассчитаем, и… нет, даже мелькания не было бы, всё небо было бы усреднённого глубоко-синего цвета…

— Но, может быть… Тёмная ночь равна тёмному дню — а светлый день будет длиннее светлой ночи?

— Но это не объяснит эффекта!

— Да это просто так вырывалось…

— А если нелинейная логика вся построена на том, что «просто так вырвалось», то как же с её помощью познавать мир?

— Посмотрим…

У Итрихе укрепилась надежда вывести Унъерта «на чистое небо»…

(Это, как земляне говорят — «на чистую воду»?..)

…Полёвка не возвращалась до вечера, когда случился ещё один интересный случай.

Унъерт приспособил старую водонапорную башню для наблюдения звёзд, взобрался туда с горшком грибной лапши, и посмотрел вдаль. Догорал закат… Монахи шли к колодцу за водой. Гйонат — один из монахов — опустил туда ведро, оно разматывало ханстовую верёвку… Всё было спокойно…

Но монахи не знали, что в колодце живёт кяризница: эта змея была дикой, никем не приручённой. Она нарыла множество кяризов: от маяка с большим колодцем — до станции бывшего госхоза. Очень красивая была змея: в длину метров 7, на хвосте — ярко-зелёная костная лопата, на капюшоне — зубцы…

Представьте: как шея раздулась, резонируя с гремящими зубцами… и, когда монахи подняли загадочно тяжёлое ведро, из него вдруг выскочила здоровенная норовистая змея — и угрожающе раскрыла капюшон! От испуга монахи бросили верёвку и ведро, и убежали. Кобра была такой большой, и монахам казалось, будто она гонится за ними…

Но, когда они подбегали к монастырю — на дороге выросла та самая полёвка, на которой Унъерт собирался просидеть 1000 лет! Она сидела столбиком, и грызла шишку навдарха, загораживая путь в монастырь. Справа укрытий не было…