Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

На снимках, освещали видимо дальним светом фар легковушки, была физия рекламного хлыща. Что и предполагал начальник управления «И», так как всегда исходил из нескольких вариантов развития любой ситуации, а потому спокойно отправился спать в свой гостиничный номер. Одновременно, он нисколько не сомневался в том, что видел тремя часами ранее. Информировать, правда, уже с утра никого не стал, Извещать о том «селфи», как сказали бы нынешние обладатели телефонов, было не о чем. Его снимок на мобильном, вчера ещё, при батюшке, хоть и отвратительного качества, но все же позволявший отождествлять его с тем на билборде, уже в райотделе выглядел сплошной тёмной поверхностью. На ней еле просматривались контуры щита, но никак не тех, кто там были изображены.

В субботу генерал по обыкновению работал. Местным дал отдохнуть в воскресенье, своих же командированных сотрудников, гонял как шары на биллиардном столе, что стоял в конце коридора здания гор-райотдела на втором этаже. На третьем также — настольный теннис, там располагался гор. отдел. Сам Сидякин сидел в кабинете и что-то все время рисовал на бумаге, читал материалы, лежащие уже двумя стопками на столе и, опять чертил схему за схемой. Изучал снимки ДЗЗ (дистанционного зондирования Земли) того района. Наконец около 17.00 ушёл в гостиницу и оттуда куда-то поехал. Вернулся он не один, в компании с человеком в синей зимней спортивной куртке с капюшоном и шапке малахай, о чем-то переговорил с ним, и спустя полчаса, после того, как незнакомец покинул здание райотдела, тоже ушёл в гостиницу.

А, утром в понедельник 11 января, отдав необходимые распоряжения и приняв очередную порцию докладов с мест: Сыктывкара, Воркуты, Ухты, Сосногорска, Вуктылы и десятка других, переговорил по закрытой связи с Нефёдовым Борисом Николаевичем. Тот поздравил с генералом, проинформировал о том, что уже получил новые материалы снимок иконы и аудио файл и сообщил время своего приезда в Троицко-Печорск. При том обещал привезти с собой старого знакомого Сидякина — Серова Александра Алексеевича (Немо), поскольку плазмоиды это его нынешний интерес и закрытая тема, вокруг которой ажиотаж не меньший чем по их вопросу.

Президент РАН (Российской академии наук) Юрий Осипов позвонил и лично поддержал его кандидатуру, когда Институт запросил соответствующего специалиста в состав экспедиции на Ваш Маньпупунёр. Потом они ещё почти полчаса о чем-то договаривались и довольные собой отключились.

Далее день, а за ним и 12 с 13 января прошли штатно, без каких-либо эксцессов и потрясений, готовили экспедицию на Плато, людей и авиатехнику (прибыла 13.01) — два вертолёта Ми-8МТВ на местный аэродром, под загрузку приборами. Одновременно шла плановая работа по утверждённому ещё в Москве расписанию. Москвичи прибывали к 10.30 14.01 и к 14.00, планировалось забросить на плато 1 группу из 5 человек (три — МЧС и 2 чел. из состава ВРГ) и оборудование. Вылет основной группы был запланирован на 7.00 15.01 в пятницу. Закончить работы и исследования предполагали либо вечером пятницы, либо субботы, как сложится по метео.

При отсутствии погоды планировалось забросить десант на Маньпупунёр санным поездом. Такая возможность была вполне вероятна, ввиду крайней её нестабильности именно на плато, где скорость ветра достигала порой 60—90 км/час. Невозможно устоять на ногах, куда уж там вертолёты сажать. На окончание Святочной седмицы 17 уже планировали быть дома в Москве, если всё будет нормально, по первому основному графику. Как всегда бывает, когда сроки поджимают, все не успевали и жаловались. Генерал рычал и обещал разогнать этот табор в Бессарабию, но постепенно все совместилось, успокоилось, и замаячил финал всех хлопот и переживаний. Прогноз погоды на неделю был также благоприятный, практически все понимали, что такое добираться зимой на плато по бездорожью, «экзотик а ля руссо» однако. Но исходили ещё с Москвы из самых худших ситуаций, так что люди и техника были готовы к любому раскладу.

Виктор Николаевич на этот раз уже вместе с Нефёдовым съездил к батюшке Фёдору и матушке Авдотье попрощаться, на тот случай если с плато сразу улетит в Сыктывкар и затем в Москву. В подарок получил друга, трёхлитровую банку солёных груздей и благословение в делах. Борис Николаевич, взахлёб отмечал ум и природную смётку Фёдора, кстати, и профессор батюшке понравился, расстались тепло и по-доброму.

Вчера мне рассказали историю, так не похожую на правду, что я сразу в неё поверил

Гур устал, да и рана давала о себе знать. Всё-таки, он потерял много крови. Как лучшему, на протяжении многих циклов рождения и смерти солнца Е-Ра, охотнику племени ему ли не знать, что ждёт его скоро смерть и попадёт он прямо в долину, где живёт в тёмном мире Лати племя охотников Раа. Потому попадёт, что убил в честной схватке один на один Леу, страшного зверя. Его отец, когда Гур ещё с женщинами племени собирал коренья и ягоды с плодами мелких зелёных тыу, сладких на вкус, что лопались на зубах брызгами, рассказывал о великом вожде Зеве. Том, что одолел совсем молодую особь кошки похожей на Леу. но та была без гривы и почти в два раза меньше, чем взрослые родственники безжалостного охотника за соплеменниками Гура. Но даже среди них Леу выделялся не только пятном, но ростом, этот самец был гораздо крупнее других хищников прайда.

Бурый зверь тоже уступал тропу Леу, и вот его победил Гур, но об этом никто не расскажет тёмными дождливыми вечерами, греясь у огня, своим детям. Не споют про него и женщины свои гимны заклинания, раскачиваясь из стороны в сторону и раскрашенные кровью животных и ещё растёртой в порошок красной глиной, из которой Учи, сделал для них краску, цвета больших муравьёв, живущих рядом с пещерой, перед тем как мужчины снова уйдут на охоту. Этот ритуал знал ещё, отец Учи, и его отец. Не будет и рисунков, на которых запечатлена его охота на Белое пятно, в том углу пещеры, где зубы злых духов растут навстречу друг другу один вверх, другой вниз с потолка. А драгоценную шкуру раздерут на части злобные гиены.

Так за этими невесёлыми мыслями он и добрался тяжело, наконец, до вершины горы. Дыхание перехватило от увиденного вокруг. Впервые он лицезрел, насколько огромен мир, в котором раньше жил. На некоторое время он даже забыл о боли. До самого горизонта на половину одной лунной фазы пути, были видны в ярком свете уже высокого Е-Ра горы и долины, поросшие хвойными лесами, остриями своих елей и кедров пронзающими высокое чистое небо.

Слева блистало их озеро, старики, пока были способны к охоте на крупную дичь, рассказывали, что оно образовалось там очень давно. Произошло от падения с неба большого камня, кинутого Молом в гневе на прекрасную девушку Ба-ба. Девушку отказавшую ему, так давно, когда ещё их племя не пришло в эти земли. Это озерцо, поросшее по одному берегу аиром, находилось почти точно посреди круглой ямы, на самом дне которой оно и сверкало ровной гладью в лучах дневного Е-Ра. Недалеко от него, застыла окаменевшая Ба-ба, дочь вождя племени, позже покинувшего эти места. Он видел далеко внизу, как прямо сейчас целое стадо тех толстых чёрных зверей с громадным рогом на голове, что он когда-то нарисовал на стене пещеры, шли цепочкой, почти касаясь друг друга, спускались к воде.