Илона Вандич - О чем мы никому не расскажем

Он вырос. Он перевоспитался. Он стал человеком и позволил себе занять более высокий этаж. И более высокое положение в собственных глазах. Он стал этого достоин. По крайней мере он так думал.

Вольдемар со стоном приземлился у дальнего озера и плюхнул голову в воду.

В конце концов, подумал пан Новак, может быть самым правильным было бы сожрать эту мышь к чертям на глазах у Агнешки и улететь. Потом вернуться — уже в человеческом облике — и выразить глупышке, которая, конечно, ни за что не догадается, что душегуб и Вольдемар — одно и то же лицо, все причитающееся ей сочувствие. А может быть и вовсе отправиться в поход на дракона — в подвалы ратуши — принести оттуда драконью шкуру и стать городским героем. От этих мыслей у пана Новака закрутило в животе, его затошнило. Вольдемар изрыгнул пламя и обессилено прикрыл глаза.

Тем временем небо начало светлеть. Пора было возвращаться, пока его не хватились. Пан Новак тяжело поднялся и, редко взмахивая огромными крыльями над самыми верхушками деревьев, понуро потянулся в город. Он успел проскользнуть над городской стеной еще до того, как проснулась ленивая стража, и подняться к себе прежде, чем зазвенела ключами и загремела всем, что ей попадалось под руку, неловкая Агнешка.

Обычно Агнешка останавливалась под его дверьми и осведомлялась, чего изволит пан Новак на завтрак. Сегодня же она торопливо пробежала мимо, будто опасаясь, что он выскочит и схватит ее. Вольдемар, жадно ловивший звуки ее шагов, вздохнул и решил сегодня вовсе не выходить из своего закутка. Устроит себе выходной. Закончит он работу днем раньше или днем позже — ничего по большому счету от этого не изменится.

Он улёгся на лавке, закинул руки за голову и принялся рассматривать трещины на потолке, приготовясь провести за этим занятием весь день. Однако долго наслаждаться тишиной и одиночеством ему не пришлось. В дверь робко поскреблись.

Вольдемар открыл, готовый увидеть там мышь, пришедшую торжествовать, но обнаружил Агнешку — еще не отошедшую от обиды, но уже осторожно улыбающуюся — с полным подносом в руках. Остро запахло едой. Опешивший Вольдемар, чувствуя, как от голода подвело живот — ах да, он же не ел со вчерашнего обеда! — шагнул назад, давая ей дорогу. Агнешка прошла в комнату и водрузила поднос на стол.

— Я подумала, пан Новак, что даже если человек и превращается на твоих глазах в.., — она запнулась в поисках слова.

— Рептилию? — грустно подсказал Вольдемар.

— Чудовище, — благодарно кивнула Агнешка. — То это не повод оставлять его без завтрака.

Вольдемар не смог сразу ответить — перехватило в горле. А пока он справлялся с собой, Агнешка уже убежала.

Покачав головой — надо же, какими удивительными все-таки бывают люди — пан Новак закрыл дверь и подошел к столу. Разломил хлебец, откусил сразу большой кусок и, еще не прожевав толком, сделал большой глоток горячего чая. Обжег рот, горло, от боли потемнело в глазах, сердце глухо стукнуло один раз, потом встало и Вольдемар, выронив кружку, рухнул на пол.

Прислушивавшаяся из-за угла к звукам в комнате пана Новака Агнешка удовлетворенно кивнув и спустилась вниз, в большую залу. Там уселась на широкую скамью и, погладив мышь, тихонько сказала:

— Никто никогда не посмеет обидеть тебя, Аннет.

И прибавила — еще тише:

— И меня тоже.

— Я предупреждал тебя, Стефан, что с этими домами что-то не так! — горячился мистер Роджерсен, владелец риэлторского агенства «Дом — твой лучший друг». Бьюсь об заклад, я сразу учуял, что здесь дело нечисто!

— Твоя правда, шеф. Чертовы проглоты! — я предпочел бы выбрать выражения покрепче, а также напомнить шефу, кто из нас придумал ввязаться в это дело, если б угроза выплат штрафов и компенсаций не висела и над моим карманом. — Но шеф, как все завлекательно начиналось!

Нет, представьте, представьте себе, что вы риэлтор. Нет, не тот столичный лоснящийся молодчик, у которого дизайнерские пентхаузы разлетаются, как горячие такос со свининой в перерыве на ланч. Нет, начнем с того, что вы риэлтор в Томбтауне. Круто звучит, не правда ли? Хотели бы вы поселиться в месте, называемом, ни много ни мало — «Городом Могил»? И поди объясняй каждому встречному, что наш городок назван в честь знаменитого первого шерифа окружающих прерий, с инициалами Дж. Дж. Домб. И изначально был отмечен на всех картах как добропорядочный Домбтаун. Да только все жители от мала до велика немедленно начали называть его «Томбтаун». А когда сто лет назад здесь была перепись населения, переписчик так и записал «В городишке Томбтауне начитано восемьсот живых душ».

Черт его знает, как я здесь оказался. Носился, носился по прериям, то здесь полгода, то там три месяца, и вдруг обнаружил себя осевшим в этой забытой дьяволом дыре, да еще в агентстве по недвижимости. Таком захудалом, что, если раз в квартал нам удавалось сдать квартиру, мы чувствовали себя такими богачами, что немедленно отправлялись отмечать успех в местную кантину, где дают чудесный португальский кальвадос, полученный путем перегонки сидра из лучших яблок штата Алабама. По крайней мере, так гласит печать на бутылках, и здесь она никого не смущает.

О продаже дома через наше агентство можно было даже и не мечтать — я вообще не слышал о том, чтобы в последние два года кто-нибудь купил здесь квартиру. Правда, объявлений висела целая кипа — но все без толку. Вот люди и уезжали, оставляя непроданными пустые дома. Полгорода стояло с пустыми окнами, а другие полгорода мечтали отсюда куда-нибудь убраться, как только им предоставится такая возможность.

И как в такой ситуации можно было работать?

Но хозяин наш, мистер Роджерсен, не унывал. То ли из-за чертовски упрямого характера, то ли и вправду верил в великое будущее нашего захудалого городка, только каждые полгода хватался он за новые жилищные проекты, которые в конечном итоге непременно вылетали в трубу, потому что хотел бы я посмотреть в глаза тому инвестору или застройщику, который решится строить в этой Богом забытой дыре?

Вот и на этот раз я застал своего начальника в необыкновенном возбуждении. Нет, пожалуй, даже в невероятном возбуждении. Это когда глаза горят, а руки чешутся — то ли гору своротить, то ли морду кому понабивать. «Нет, ты представляешь, какая удача!» — кричал Роджерсен. Сам Пипидом сюда пожаловал!»

Нет, я, конечно, слышал немало про Пипидом. P.P.Dome, строящий почти бесплатные дома. Нет, даже не по демпинговым ценам, не субсидированные социальными службами, а просто — уж не знаю, каким боком ему это выгодно — почти бесплатные. Сдает их, представьте, за доллар в месяц, причем срок аренды на десять лет. И так повсеместно. Абсолютно, окончательно даром. Небольшие милые меблированные квартирки, для одиночек или небольших семей. По всей Америке уже пару лет шел целый бум этого Пипидома: начиналось с одного дома, а дальше желающие валили валом, так что возникли целые пипидомовские кварталы. Городские власти с радостью отдавали им площади трущоб и районов бедноты — современные пипидомовские высотки выглядели не в пример чище и обустроенней.