Александр Спиридонов - Берлога для Уммки

Спиро улыбнулся, услышав любимое словцо Броу, часто им применяемое ко всем без исключения, впрочем, без намека на желание оскорбить. Расспросив как следует своего гостя и угостив самодельной настойкой, Ник Броу углубился в Правила. Алекс тем временем изучал обстановку комнаты. Стеллажи книг, пластинок, знакомые еще по Северу. Что-то вроде бельэтажа самодельного, высота потолков позволяла такие строительные излишества. Собака. Попугайчик.

— Хороший день сегодня. Две киломили проплыл. Сейчас из бассейна. Согласен ли участвовать? Надо прочитать сам роман. А вообще, я рад, что у тебя дела идут неплохо. Агентство это, конкурс, молодец…

Словно в подтверждение его слов, попугайчик, свободно перелетавший с плеча Ника на свою клетку и обратно, проскрежетал:

— Хороший Кеша. Хороший. Сволочь.

Еще один рисунок перекочевал из папки Алекса в качестве подарка. Дряхлая старушка с улыбающимися глазами появилась из-за занавески входной двери и остановилась, увидев незнакомого человека.

— Это моя мама. Это мой друг, с Севера приехал.

«Интересно, сколько ей лет. Нику шестьдесят стукнуло, хотя по нему этого не скажешь, — думал Алекс, наблюдая, как Броу заботливо ухаживает за матерью. — До писания ли ему? Жизнь здесь не сахар, хоть и столица, — успевай только поворачивайся…».

Прощаясь, Броу обещал не затягивать и через день вернуть рукопись.

Коридор в квартире представлял собой длинную галерею, на правой стороне которой висели картины. На левую сторону выходили двери четырех комнат. Это напомнило Алексу станцию метро с двойными дверями на платформе.

— А вот и он.

Моряцкой походкой, слегка выворачивая ноги в кожаных шлепанцах и посмеиваясь в кулак, по коридору шел Чек.

— Хе-хе… Из негатива — в позитив… Сколько лет, сколько зим! — произнес он, подходя к Алексу и обнимая его. «Сколько же лет прошло?» — невольно подумал Спиро, похлопывая по спине своего старого однокашника. В памяти Чек остался худым, но жилистым горланом, агитатором, главарем.

— Эк тебя разнесло!.. Прямо какой-то… боцман стал.

— Да и ты тоже изменился, — Шоу, прищурясь, вгляделся в Алекса. — Пожалуй, только глаза те же остались. Ну, рассказывай, как там у вас в Чумландии.

Они расположились в комнате, одну стену которой занимал стеллаж с книгами, а противоположную — стойки с видео, аудиоаппаратурой. Преобладал черный цвет: в обивке кресел и дивана, книжных полок, массивный журнальный столик тоже был угольно черен. Несколько картин висело на стене. Одну из них Спиро узнал — портрет сестры Чека, сделанный им еще в институте. Они закурили.

— Не думал, что ты объявишься.

В это время в комнату заглянул темноглазый мальчик лет четырнадцати.

— Вот мой наследник, Питер. Шалопай. Уроки сделал? Нет? И не подходите, сэр, никаких друзей… Приходится воспитывать, бабушка балует… Да, да, что, разве не так?

— Ты гостя своего думаешь кормить? Алекс, давайте обедать.

Минут через двадцать они вернулись.

— Я рад за тебя, считай, ухватил Бога за бороду. Особенно в наше-то время… И вообще поосторожней будь, особенно не трепись про свои рубллары. Ухарей много, в два счета обдерут.

Чек вздохнул.

— Заела текучка. Мельтешня какая-то, хочется куда-нибудь оторваться на край света… Я уже почти договорился на сезон в Тартартиду поехать, на полярную станцию.

— В Тартартиду?

— Ага. В снежки поиграть, — Чек коротко хохотнул, поднеся кулак ко рту, — с пингвинами.

— В пинг-понг?

— По снежку соскучился, настоящему, а не тому, что в криопарках. Все лето да лето. Тоска.

— Но ведь там же мерсы. Зона вроде запретная.

— Несколько пунктов наблюдательных осталось… Севернее Южного Полярного Круга. Вне санзоны…

— Розановой дыры?

— Да.

Спиро уже открыл рот, чтобы рассказать о своей встрече с мерсами, но передумал. «Получится, что я хвастаюсь этим».

— И куда ты хотел забраться? — Алекс подошел к небольшой карте мира, булавкой приколотой к книжной полке. Рядом змеей свешивалась длинная пулеметная лента.

— Шутландские острова. Но, похоже, сорвалось. Ну, что там у тебя?

Чтобы долго не развозить, Спиро достал Правила участия в игре и дал Чеку. Тот прочел их, время от времени ухмыляясь в коротко остриженную бороду и вернул Алексу.

— Не обещаю, старик. Дел по горло. Хотя мысли были попытать себя в прозе. Сейчас я тебе покажу, кстати…

Вернувшись через пару минут, Чек протянул Алексу книгу.

— Вот недавно сборник сделали. Тут все сливки Педробурга. Дарю.

Спиро раскрыл сборник, на рыжей обложке стояло одно слово: «Педрополь».

— Спасибо. Жаль, что ты завтра уезжаешь… И рукопись у меня в единственном экземпляре, она мне еще понадобится здесь.

В это время раздался странный писк, и Чек вынул из футлярчика плоскую черную коробочку.

— А-а-а… Ну, заходите, обсудим.

— Телефон?

— Трубка.

Алекс взял аппарат и повертел в руках.

— Не видел, что ли, никогда? Ну, ты темный, старик. Одно слово, тундра! Кстати, запиши номер. Она всегда при мне. Так что, звони, если что…

В прихожей послышалась возня, и вошли двое. Черты лица одного Спиро показались знакомыми. Тот в свою очередь пристально вглядывался в Алекса.

— Уолт Дворжак, — не выдержав, засмеялся Чек. — Забыл, никак? Фаустник, тоже называется. Покажи им кассету с чумками своими.

Пока перематывалась кассета, Шоу делал краткие замечания по эскизу оформления нового сборника. Когда появились знакомые пейзажи, все внимание переключилось на экран.

«В следующий раз надо будет побольше привезти материала. И не только передачи, а просто виды», — подумал Спиро с теплым чувством, увидев ставшие родными лица «умок».

— Здорово, — сказал Чек, когда пришло время собираться, — не махнуть ли к вам туда? А что, на недельку… Примешь гостей?

«Фарт» продирался сквозь стада автомобилей всех мастей и марок. Стэн крутил руль и костерил игнорирующих правила движения лихачей.

— Хамская публика! Что за город? И это называется Педробург!

Они ехали к еще одному земляку, точнее, землячке. Хельга Раус, бывшая в свое время редактором «Сквозняка Заполярья», назначила встречу на три часа пополудни, но отвратительные мостовые и частые пробки грозили им опозданием.

Спиро пользовался моментом, чтобы увидеть побольше достопримечательностей. А их здесь хватало: что ни говори, а город был чудесным. Северная Свинеция, как называли его педробуржцы, привлекала массу туристов со всего мира. То и дело попадались автобусы с задранными вверх головами туристов в огромных окнах. Стэн комментировал попадающиеся памятники архитектуры, он достаточно хорошо знал город.

— Памятник Педро Первому. Слева.