Александр Спиридонов - Пленник Калугулы

— Отряд самообороны?

— Да, обучаем и таким вещам, верховой езде, умению владеть оружием. Окружающий мир бывает иногда враждебным.

— Неужели местные жители?

Глаза Морзе сощурились.

— Да нет, с ними как раз у нас все в порядке…

Чувствовалось, что эту тему ему не очень хочется обсуждать. Крутнув пару раз свой посох, Мирт продолжил:

— Тебе, наверное, уже говорили, что эта местность имеет некоторые особенности. Я бы сказал, странности. Аномальная зона. На этот счет лучше всего было поговорить с руководителем студенческого лагеря «Химера». Волонтеры с химфака МозГУ в каждые каникулы приезжают. Их лагерь на новой поляне, где жилье педагогам строим. Аномальные явления — это по их части. Но, сам понимаешь, теперь это невозможно, до следующих каникул.

— Зеленые человечки, круги на полях?

— Что-то в этом роде, но не столь явно.

— Злые мерсиане, вредители полей?

Морзе расхохотался.

— Да, за нашу картошку мы хоть кому накостыляем!.. И еще. Мы не очень бы хотели, чтоб информация о разных там аномальных явлениях раздувалась в прессе. Хотя мы открыты для всех, но, тем не менее…

— Будьте покойны, я ведь агентство, скорее, виртуальное, чем реальное. Но в романе буду честно рассказывать, что видел.

— Окэй. Жаль, что он у вас не фантастический…

Решив все же сделать с утра зарядку, Алекс обежал по бережку пруд и шлепал кроссовками по гравийной дороге. Что-то странное было в неподвижном воздухе, застывших сплошной серой мглой облаках, покрытых белесой пылью придорожных деревьях.

«Вчера по радио передавали о сильных вспышках на Сольце. А вот и старый знакомый, только что это с ним?».

Алекс замедлил шаги и остановился.

Все вроде на месте, но, тем не менее, что-то не так. «Что-то с колоритом, что-то с цветом. Погоди, погоди…». Алекс даже повертел головой, пытаясь удостовериться, что цветы, трава и прочая растительность вокруг не изменились.

Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их. На некоторых ветвях его желтели листья, попадались красные и оранжевые лоскуты среди еще зеленых. Это был настоящий осенний убор с золотистым, багровым оперением диковинной птицы, невесть каким образом залетевшей в вечную зелень.

«А ведь октябрь на дворе, по идее все правильно…»

Двери сарая были распахнуты настежь, в его глубине. Лошадь. Сани расписные. Летучий корабль на вагончике.

«А зачем им сани-то? Да еще расписные».

Оставшееся время Алекс посвятил тому, чтобы побывать в тех местах общины, где еще не был, и сделать зарисовки на будущее. Ему было все интересно.

И комната младшей группы, где под присмотром старших, среди игрушек, возились совсем маленькие, и компьютерный класс: бревенчатые стены и светящиеся экраны современных компьютеров, позволяющих общинникам поддерживать связь со всем миром (на одной из стен оригинально смотрелся ряд мышек, подвешенных за «хвосты»), и актовый зал школы, украшенный деревянной резьбой и оборудованный для проведения дискотек.

После разговора с Миртом, он стал понимать, какое большое дело делается здесь: среди заброшенных деревень и пашен рождалось что-то действительно очень важное. Эти дети, лишившиеся по тем или иным причинам, своих биологических родителей, обрели близких себе людей, не делающих разницы между своими и приемными. Они работали, учились, жили полноценной жизнью, и весь мир лежал у их ног. Вернее, общинники строили свой, новый. Они не были обременены старым окружением, тем, что уродовало, калечило их жизнь. И это горячее желание, которое Алекс ощутил в ребячьих газетных заметках, построить свой город — город Хитеж. В который они непременно вернутся, после того, как получат высшее образование. Зародыш новой школы, маленький росток принципиально новой системы воспитания — вот что такое этот семейный дом. Алекс вспомнил поразившую его фразу одной из женщин, пришедших на переборку картофеля: «Я бы своего сюда отдала. Если бы взяли».

Алекс собирал вещи, дочка Марты что-то рисовала в альбоме.

— Ну, прощай, Элли. Ты себя нарисовала? Молодчина. А это твой Тотошка?

— Это не Тотошка, а Макс. Ты еще приедешь?

— Не знаю, какой должен случиться ураган, чтобы меня принесло сюда снова…

До Буэрто дехали на НулАЗике «Хитежа». Алекс из автомобиля бросил последний взгляд на домики, так похожие на сказочные, и погрузился в легкую дрему. «Интересно, что я на этот раз оставил? Вроде бы все на месте…»

До прихода автобуса было еще с полчаса времени, и Алекс немного походил по городку. К его удивлению в магазинах Буэрто не оказалось фруктов, а ему так хотелось купить хотя бы пару яблок для Нэлли и передать с кем-нибудь в «Хитеж».

Напоследок Алекс успел сделать два наброска, запечатлев памятник Линчу, с когда-то разбитой, а потом склеенной головой, и главную улицу, дорожную магистраль, по которой ходили автобусы междугороднего сообщения.

Пассажиры толпились на остановке, поглядывая на небо. Все эти дни погода стояла отличная, но вот теперь небо явно сулило дождь. Мирт и его жена стояли в сторонке и о чем-то тихо беседовали.

«Прощальная сцена и цыпленок на дорогу», — попытался сыронизировать про себя Алекс. Он немного завидовал Морзе: люди нашли настоящее дело, становились крепко на ноги, верили в свое великолепное будущее. Строили город. Кто знает, может, это и будет тот самый Город Солнца?

Попрощавшись с женой, севшей в НулАзик, Мирт подошел к Алексу.

— Газета очень патриотичная получилась. Я ее взял с собой в Мозгву… Валли, ничего написала. Но работать не любит. Умный человек всегда найдет уловку, чтобы поменьше работать.

— Мне понравилось, как один из ребят написал… Я тут занес себе в блокнот. «Чем больше барьеров будет на пути энергичных единомышленников, тем сладостней будет их победа».

— Да… Семь лет упорного труда и лишений…

— Книги с таким названием не появится?

— Думаю, что нет. Хитежане и так все знают… Для этого надо особое состояние духа.

— Где-то мне попадалось: хочешь написать книгу — уединись. В «Хитеже» это невозможно. А рассказать-то есть, наверное, о чем.

— Когда приехал семь лет назад, здесь была полная безнадега. Сухой закон отменили, местные пили беспробудно. Да и с нашими тоже не просто. Тут как-то сложилась «оппозиция» из нескольких ребят-подростков. Провел с ними беседу. Я им говорю: мы еще даже не отплыли из порта, наш корабль не отчалил пока. Представьте, если бы Христо Колун отправлялся в плавание, а двинуться в путь не мог из-за команды: один матрос пьяный, другой где-то бродит, третий дырку в борту провертел. Я зову вас в страну, где апельсины растут, а вы дурака валяете… Они у меня умные, один и говорит: «А где гарантия, что в той стране апельсины?». Я ему: «Ты что, не чувствуешь? Я ведь только оттуда, я же весь апельсинами пропах»…