Павел Сурков - Игра в Шекспира

Король. Король? Возможно ли такое?

Сесил. О да, Ваше величество. Именно король. Узурпатор, обманом занявший трон.

Король. Английский монарх?

Сесил. Ни в коем случае. Датский.

Король. Ах, датский!… Ну, это не страшно.

Сесил. С какой стороны посмотреть, Ваше величество… Монета, знаете, при игре в орлянку не всегда поворачивается нужной стороной.

Король. А можно ли ознакомиться с сюжетом? Или, скажем, просмотреть рукопись?

Сесил. Почту за честь, Ваше величество, оказать вам такую услугу. Уже завтра господин Шекспир и его новая пьеса будут доставлены во дворец (кланяется Королю) .

(Гостиная в доме Рэтлендов. Елизавета стоит у окна, вбегает Джон Донн)

Донн. Сударыня…

Елизавета. Вы запыхались, Джон. Что случилось?

Донн. Решимость. Всему виной решимость. И трусость.

Елизавета. О чем вы? Какая решимость? Какая трусость?

Донн. О, Елизавета! В этот безумный час, когда старый мир стремительно рушится, а новый еще не успевает родиться из хаоса — именно сейчас я должен сказать вам то, что давно намеревался… И лишь трусость моя была тому порукой, что я не смог, не выдержал, не сумел…

Елизавета. Что вы не сумели? Джон, о чем вы? Я не понимаю ни единого слова. Сядьте, успокойтесь и расскажите все без волнений и спешки… Что случилось?

Донн. Я не могу не волноваться, Елизавета, потому как должен сказать самые важные слова из всех, что говорил когда-либо… Елизавета, я вас люблю!

Елизавета. Что?

Донн. Люблю! Люблю все сердцем! Понимаю, вы связаны узами брака, но — я же знаю, весь свет только и говорит о том, что ваш брак с Роджером — платонический, в нем нет плотского союза… Елизавета, я пришел к вам с единственной целью — рассказать о своей любви, чтобы вы меня услышали и — решились…

Елизавета. Решилась на что?

Донн. Оставьте мужа, Елизавета!

Елизавета. Оставить Роджера?

Донн. Да, да! Елизавета, взгляните, ну, взгляните же ( подводит ее к зеркалу ) — вот два лица, его и мое… Нет, я не могу говорить о том, что я привлекательнее графа, отнюдь, я просто хочу, чтобы вы увидели… Елизавета, вы — сама жизнь! Ваш румянец, ваши горящие глаза… А граф… Он — призрак, он — тень человека… Эта бледность, этот тихий голос, эти судороги… Он высасывает из вас жизнь, он питается вами, как бесплодная пустыня впитывает капли долгожданного дождя…

Елизавета( гневно ). Бесплодная? Джон, вы отдаете себе отчет в словах? Да как вы смеете! Вы… Вы — слепец! Джон, вы слепец, вы не видите того, что произрастает прямо у вас под носом! Вы не замечаете этот невероятный, этот прекрасный цветок, который являют собой пьесы Роджера!…

Донн. Пьесы… Пьесы! Да ни одна из этих пьес, любовь моя, не стоит и вашего мизинца! Поймите, я говорю не о пьесах! Я говорю о чувствах! О том, ради чего стоит жить! О том, за что должен бороться, чем должен дышать каждый человек! Поймите же!

Елизавета. Не хочу, друг мой. Не хочу и не буду понимать. Я люблю Роджера. Я люблю его одного. И не вам судить о том, насколько такая любовь возможна, правомерна или праведна. Эта любовь — есть. И не надо больше никаких слов. Понимаете?

Донн. Но… Но… Вы… Я…

Елизавета. Вы и я, мой дорогой Джон, по-прежнему — вы и я. Я слушала, что вы сказали мне, но и вы, будьте любезны, услышьте мои слова. Услышьте, поймите, запомните. И все будет по-прежнему. В нашем доме мы будем принимать нашего дорогого друга Джона Донна, сидеть у камина и слушать его замечательные стихи. Ну же? Вы согласны?

Донн. Увы. Увы мне. Как матрос, оставшийся один на палубе во время ужасного шторма, покоряется стихии, поднимает голову и говорит: «В руки Твои, Господь, отдаю жизнб свою» — и смиряется с участью, какой бы она ни была, так и я — смиряюсь, покоряюсь, принимаю.

Елизавета (берет его за руку). Не драматизируйте, милый друг. Все образуется, вот увидите. О, слышите шаги? Это же Роджер! Милый! Супруг мой! Смотрите, кто к нам зашел!

(уходит, уводя за собой покорного Донна)

Входят Хор, Фрэнсис Мэннерс и Рэтленд.

Хор. Итак, король желает ознакомиться с текстом «Гамлета». Как мы все понимаем, Его величеству этот текст вполне может не понравиться.

Фрэнсис. Отчего же? Я не вижу в нем ничего крамольного?

Хор. О, мой друг, вы не знаете королей! Хотите, я расскажу вам парочку особо занимательных историй, когда голова с плеч незадачливого автора слетала и из-за менее провокационных произведений?

Фрэнсис. Но, помилуйте, что же такого провокационного в «Гамлете»?

Хор. Сюжет, любезный друг, именно сюжет. Главный злодей — король, которого законный наследник еще и убивает в конце. Ох, и сомнительный сюжетец!

Фрэнсис (озадаченно) . И как же быть?

Рэтленд. Как быть? Выход ровно один — раз государь зовет ко двору, то отказываться не пристало.

Хор. Золотые слова!

Рэтленд. Идти, и надеяться на разум короля. Ну, или его советников.

Фрэнсис. Роджер, ты, кажется, забыл. У короля все тот же советник, что был и у покойной королевы. Это Сесил.

Рэтленд. Да, тот самый Сесил, который мог бы с легкостью отправить меня на эшафот, но не сделал этого.

Фрэнсис. Убивать Шекспира? Зачем?

Рэтленд. Действительно, зачем? И зачем запрещать к постановке новую пьесу? Если король так же слушает своих советников, как это делала покойная Елизавета, думаю, что за судьбу Шекспира нам всем не стоит беспокоиться. А вот вопрос, который меня действительно волнует — что одеть на прием? Какие ваши мнения?

Хор. Что-нибудь не слишком вызывающее, но и не нарочито скромное. Без вычурностей, но и не регулярное платье.

Рэтленд. Камзол с серебряными пуговицами подойдет?

Хор. Думаю, более чем. Золото — привилегия королей, а их верный слуга вполне может довольствоваться серебром.

Королевские покои. Король в ожидании Рэтленда нетерпеливо прохаживается взад вперед. Распахиваются двери — и входит Рэтленд в сопровождении Сесила.

Король. А, вот и Рэтленд! Милый друг, прошу! Мы вас заждались. Знаете, как странно — еще тому назад недели три не помышляли мы об измененьях, которые вот-вот произойдут. А надо же! Уже и трон, и власть — обременил Господь нас самолично.

Рэтленд. Бог жалует наградами достойных.

Король. Блестяще сказано! Как вы проникли в суть! О, вижу, вижу — Рэтленд много знает и понимает все не с полуслова, а с полувздоха… Страшно сожалею я о потерях ваших. Наш советник (указывает на Сесила) держал нас в курсе. Заговор, увы, не самый лучший способ повлиять на волеизъявления монарха. Я думаю, покойный Девере все это понимал, но — заигрался… Увы, игра была не по зубам… Я слышал, Рэтленд, что вы взяли в жены Елизавету, падчерицу Эссекса?