Сергей Буянов - Культура прокариотов

Укладываясь на ночь, Зверев несколько раз повторил вслух:

— Я не собираюсь ехать на лыжах! Я не желаю совокупляться с ковровым рисунком! Я не нуждаюсь ни в чьей помощи!

Ночь прошла спокойно.

Поутру Михаил Иванович первым делом посмотрел на гобелен. Тот висел как нужно: рисунком кнаружи. И всё же он был не уверен, что не вставал ночью. Михаил Иванович спустился в погреб, взял из железного ящика запылённый кусок мела размером с гусиное яйцо. Затем Зверев закрасил мелом края ковра на ширину своей ладони. Зверев отошёл в сторону, осмотрел свою работу. Теперь он обязательно узнает, прикасался ли за ночь к ковру, и с какого боку. Посмотрев на кусок мела, на окрашенную им ладонь, Михаил Иванович зачеркнул крестом рисунок ковра.

Надеть лыжи не представило никакого труда. Спасибо дедку из гостиницы, заставившему заказать себе валенки. Михаил Иванович не спеша двинулся к ЛЭПу. Когда он пересёк высоковольтную линию, увидел небольшой пригорок — захотелось оглядеться с высоты. Зверев с трудом, вспотев до лодыжек, забрался на вершину холма заросшего молодой порослью сосёнок. Отсюда он увидел свою избушку. Сторожка стояла как раз посередине между высоковольткой и трансформатором. Вертолётная площадка, насосная и чёрная крыша ветхой баньки составляли треугольник. На него накладывался другой: из избушки, вертолётной площадки и ближайшим столбом ЛЭП. С высоты наложение двух треугольников сильно напоминало пантакль. Как специально задуманная конструкция, Зверев удивился совпадению.

Спускаясь лыжами поперёк склону, он всё же умудрился упасть. Покарябав нос, Зверев не разозлился. Наоборот, ему стало весело. Вспомнился преподаватель опостылевшей в ВУЗе физкультуры.

— Вперёд! Вперёд! — ободряюще кричал он студентам, измождённым интеллектуальными штурмами. — Веселее! Работают бицепсы, трицепсы! Плюс квадрицепсы! Сердце бьётся ровно и сильно! Мозги поправляются свежей кровью из артерии «каротика интерна»!

Отжимаясь из последних сил, чувствуя как разбухает артерия от свежей крови, Звереву тогда хотелось вскочить и врезать милейшему физруку промеж глаз. Но желание не подкреплялось возможностью, в следующий момент Зверев падал со всеми студентами на пол, чтобы не подниматься хотя бы несколько секунд.

Когда занятия вела женщина, всем было весело и приятно. Она заставляла делать дурацкие гимнастические упражнения, в душевой перед бассейном отдирать с кожи эпидермис, но в целом была милой и местами симпатичной суховатенькой бабулей. Что и говорить, в студенческие годы сорокалетняя воспринимается одинаково с семидесятилетней. Мысли Зверева переключились на женщин. Интересно, сколько годиков полускелету на ковре? Если приглядеться к её черепу, можно приблизительно определить возраст. Но зачем?

— Мне это неинтересно! — весело крикнул Зверев.

Ветер унёс его слова и утопил эхо в верхушках шумящих сосен.

Вернувшись домой, Михаил Иванович взял исписанный своею белибердой лист. Вдумался. Ничего не прояснялось. Тогда он сравнил записи с дневниками своих коллег, но не нашёл ничего мало-мальски похожего. У Петра и Валентина имелись записи расчётов столбиком, но не шли ни в какое сравнение с логарифмами и косинусами Зверева. Ломая голову над непонятными теперь расчётами, Михаил Иванович заклевал носом. Он устал после лыжной прогулки. С непривычки ломило спину и упоминаемые физруком трицепсы голеней плюс квадрицепсы бёдер. Очнувшись оттого, что голова резко дёрнулась кверху, Зверев ушёл на кровать, позабыв выключить свет.

Неделя прошла без неприятных ночных сюрпризов. Михаил Иванович поймал себя на мысли, что неплохо бы отметить «экватор» своего пребывания в тайге на сверхденежной работе. Вспомнился лётчик, подмигивающий в сторону ящика с сухим спиртом. Зверев достал таблетку сухого горючего, положил её в пустую консервную банку, поджёг. Она быстро разгорелась и закоптила. Михаил Иванович всей мощью своих лёгких сбил пламя. На поверхности таблетки образовался хлопьевидная сажа. Зверев соскрёб верхний слой сажи и увидел обычный чёрный нагар. Какое спиртное может быть в этой отраве? Намёка лётчика он не понял.

Михаил Иванович отметил пересечение экватора открытием коробки с тортом. На душе было неспокойно. Зверев посмотрел на очерченный им ковёр, показалось, что он сместился по стене к выходу из комнаты. Михаил Иванович потрогал каждый гвоздь. Все оказались на месте. Не смотря на это, с половины четвёртого и наступлением сумерек Михаил Иванович ощутил смертную тоску за грудиной. Как дрожжевое тесто, она всё больше и больше распирала грудь. Этой ночью будет концерт, решил Зверев. Он отодвинул кровать на середину комнаты, чтобы при случае спрыгнуть в любую сторону.

Лёжа на спине и не выключая света, Михаил Иванович подводил итоги своего пребывания в тайге. Итак, его присутствие здесь ничем не обоснованно. Добавить масла в трансформатор могут прилетающие раз в полгода вертолётчики. Водные насосы функционируют исправно с момента их установки, и проработают безо всякого контроля ещё столько же и дольше. Чистить вертолётную площадку нет никакой необходимости: и вертолёты не прилетают, и ветер сдувает снег. А если обходчик жжёт свет в избушке, питается за счёт организации и целыми днями бьёт баклуши, тогда зачем он тут?

Михаил Иванович попробовал представить себя на месте начальника электростанции. И сделать это не составило труда, Зверев проработал больше пяти лет в должности заведующего лабораторией специальной микробиологии. Он привык ощущать себя командующим, над которым есть более высокие начальники. Итак, что бы я задумывал, платя бешеные деньги «человеку с железными нервами»? В первую очередь, определился Михаил Иванович, я бы знал, зачем ищу такого человека. Допустим, в своей лаборатории я хочу иметь человека несущего круглосуточное дежурство. И беру его по объявлению в газете, практически с улицы. То есть, в моих опытах он ни в зуб ногою. Ему нужно находится в лаборатории, изображая деятельность. Сам он будет уверен, что выполняет важную честь работы, так как его труд хорошо оплачивается. Тогда я, занимаясь собственными делами, обеспечу себе крепкий тыл. Но неужели без этого болванчика я не смогу выполнить свою работу? Или, всё иначе! Михаил Иванович в возбуждении подпрыгнул в кровати.

Этот болванчик используется другими людьми в их целях. За это я получу хорошие деньги, поделившись с придурком малой частью. Теперь он думал применительно к своим условиям. Этого придурка, то бишь меня, будут изучать люди. Для того и придуманы разноречивые истории о судьбе предшественников, для того и многочисленные отговорки. Идёт проверка приспособляемости к экстремальным ситуациям. Обман с самого начала!