Сергей Буянов - Культура прокариотов

— Подай пульт!

Пригожин склонился, поднял пульт с пола и положил на стол. Тело его отказывалось разгибаться.

— Это что?! — взревел генерал, отчего Пригожин сжался и затрясся. Он видел на экране собственное изображение!

— Ты зачем приволок Зверева на базу? Что ты там лепил горбатого про все блага мира, идиот?!

— Эт-то не я, — отстукал зубами Алексей Исаевич.

— Эт-т-то я!!! — взорвался генерал. Нажав кнопку на столе, он включил свет и посмотрел на Пригожина. Алексей Исаевич трясся от страха. И боялся он, отнюдь, не генерала. Собственного изображения пугался.

— Орёл и уж, — сказал он вслух. — Рождённый ползать…

— Летать не может, — уже бодрее сказал Пригожин. По опыту он знал: начальство выпустило пар, теперь начнётся деловой разговор.

— Получается, Алексей Исаевич, ты не выходил за рамки, проявляя самодеятельность, — рассуждал вслух генерал. — Из спецэффектов ты использовал только изображения троих полудурков с лыжной базы, магнитный резонанс с кружкой и кольцами ковра. Тогда объясни мне, откуда явились остальные личности, в том числе твой двойник? Почему он затащил Зверева на базу и морочил ему голову?

Пригожин не знал ответов, как и генерал. У Алексея Исаевича была маленькая надежда, что начальник, рассуждая вслух, придёт к какому-нибудь понятному умозаключению. Генерал не заставил себя ждать, его вывод был ошеломляюще прост.

— Решил сыграть в свою игру, господин Пригожин?

Если до сего времени Пригожин ощущал себя зарытым в песок, то теперь он понял: это не мелкие крупицы кремния, а кристаллы льда из тяжёлой воды сдавили его грудную клетку. Именно эти кристаллы используют при синтезе чудо-препарата «лавбера». Алексей Исаевич не знал, что ответить.

— Заимел «двойничка», заслал своих агентов к Звереву, — развивал мысль начальник, добивая Пригожина. — Решил в одиночку получить формулу и…

Генерал эффектно щёлкнул пальцами.

— Куда решил толкнуть секрет нашей научной мысли?

Пригожин ждал продолжения разоблачений его «коварных планов». А генерал вдруг замолчал.

Пауза затянулась.

Сообразив, что молчание в данный момент совсем не золото, Пригожин решился.

— Никогда не подозревал в себе такую изобретательность, — сказал он охрипшим голосом.

— Все мы не знаем собственных резервов, — генерал вышел из-за стола, похлопал подчинённого по плечу. — Присядь! Ты ж не в кабинете директора школы.

Пригожин подчинился. Гроза, похоже, миновала. Но тело его по-прежнему продолжало потряхивать, совсем как у Зверева. Приступы «эпилепсии» у Михаила Ивановича он наблюдал сам. Как и проекции призраков «помощников». Но никаких посторонних людей он не видел. Слайды генерала озадачили Пригожина.

— Всё дело в том, что камера слежения, та, что у тебя, неспособна двигаться за объектом. Когда Зверев выходил из сторожки, ты уже ничего не мог наблюдать. Или мог?

— Мне было поручено смотреть только за Зверевым. Будь я рядом, обязательно увидел бы движущиеся объекты.

— Остроумию господина Пригожина нет предела! Воистину, Алексей Исаевич, ты не знаешь своих внутренних резервов. Что ж, — генерал пожевал губами, — подумаешь и сообразишь, верно?

Что означают эти слова, Пригожин хорошо знал. Сейчас войдут мордовороты из личного взвода генерала и уведут в камеру. Он поднялся на ноги и заложил руки за спину.

— Да! И думать будешь не больше трёх часов! — сказал генерал на прощанье, кнопкой вызова открыв дверь в кабинет.

Пригожина увели подумать.

Михаил Иванович никак не мог дойти до мерцающих огоньков. Он продрог и проголодался. Зверев уже клял себя за то, что вышел из тёплой избушки на поиски приключений.

Залаяла собака. Тусклые огоньки приблизились. Рядом жильё. Михаил Иванович снял отяжелевшие лыжи, оставил их у кромки леса. На случай, если придётся спасаться от цивилизации. Зверев, завидев первую избу, решил привести себя в порядок. Он вывернул куртку на лицевую сторону, стал похожим на нормального человека.

В первую избу заходить не стал, в её окнах не было света. Окошки второго дома, маленькие, поднятые высоко над завалинкой, отражали свет уличного фонаря. В самом крайнем — светился экран телевизора. Михаил Иванович решил не отвлекать людей от окна в мир. Дома из брёвен-кругляков, с номерами, но без названия улицы — это не город! Пастухово дальше. Зверев окончательно вымотался, сил уже не оставалось. Михаил Иванович стукнул для приличия в калитку и толкнул её от себя. Зверев поднялся на крыльцо, увидел кнопку звонка и стукнул по ней окоченевшим пальцем.

За деревянною дверью послышались шаги. Кто-то вышел в сени, откашлялся и вернулся в дом. Зверев направил негнущийся палец второй рукой и вдавил кнопку звонка.

— Кто там? — услышал он над ухом.

— Странник, — сказал Зверев, не сразу сообразив, что голос хозяина хорошо знаком. Когда вопрос повторился, Михаил Иванович сломя голову нёсся по чужой улице неизвестной ему деревни.

Из огня да в полымя! С таким трудом бежал от кошмара к кошмару. Это был голос родного брата Михаила Ивановича. Никогда, ни при каких обстоятельствах Толик не окажется в деревне у чёрта на куличках! Зверев бежал прочь, не глядя под ноги. В ушах стучала кровь в такт бешеному пульсу. Михаил Иванович споткнулся и, не удержав равновесия, упал в придорожный сугроб. Зверев не успел приподняться, как кто-то вытянул его за ноги на дорогу. От страха Михаил Иванович потерял сознание.

— Ну, грамотей, очухивайся уж, — услышал Зверев старческий голос. Дед погладил его по лбу шершавой ладонью. Ничего не оставалось делать, как открывать глаза.

— Здравствуйте, — сказал Зверев.

— Здравствуй, Михаил Иванович! — старик улыбнулся. В его матовых белесых вставных зубах отразился тусклый свет настольной лампы.

Михаил Иванович лежал на относительно мягком топчане головой на жёсткой низкой подушке. Зверев был в одежде, даже валенки дед не потрудился стянуть. «Вот тебе хвалёное таёжное гостеприимство», — мысленно пробурчал Михаил Иванович.

— Не трогай! — дед положил руку на локоть Зверева, заметив, что гость намеревается расстегнуть полушубок, — Зачем в деревне одёжку взад переметнул, ума нет?

Михаил Иванович приподнял голову, глаза его расширились. Он вновь был в вывернутой наизнанку одежде! Зверев понял: как только он привёл себя в порядок, развернув куртку лицевой стороной, так и услышал голос «брата». Вот тебе и зимний лешак!

— А ты, дедушка, не прост.

— Простота, она хуже воровства! — сказал дед, намеренно окая и улыбаясь собственному выговору.

— Откуда ты?

— Да ты не май меня, — дружелюбно предложил дед, — я-те не призрак какой. Видались уж в Пастухово.