Сергей Буянов - Культура прокариотов

— Как ты меня нашёл?

— Заблудился ты, Михаил Иванович. — Дед покачал коротко стриженной седой головой.

— А ты, значит, добрячок-лесовичок? — спросил Зверев, садясь в постели.

— Вроде того, — сказал дед, спускаясь с края топчана. Рогожа скрипнула под ним, дед поправил нехитрое покрывало и прошёл вглубь комнатушки. — Чай пошли пить.

Это было похоже на приказ, чем на приглашение. Хотя дед ни на сколько не повысил голоса. Зверев сел к столу.

— Может, объяснишь что-нибудь, представишься хотя бы? — спросил Зверев у невозмутимого хозяина.

— Всему своё время, все когда-нибудь преставимся. Пей чай!

Михаил Иванович сглотнул горячего чаю, заел печенькой из доисторической вазы сделанной под хрусталь. Зверев исподволь посмотрел на деда. Очень непростой старикан. Наверняка, он один из действующих лиц и исполнителей спектакля Пригожина. Нашли жадного до денег дурачка «с железными нервами», заставили дежурить на подстанции, а потом запугали до смерти, вынудив бежать без копейки в кармане! Михаил Иванович рассмеялся собственной мысли.

— Анекдот вспомнил?

— Из жизни, — подавляя смех, сказал Зверев.

Дед посмеялся за компанию, и в его глазах не было ничего обидного.

— А зовут меня Трофимом. Дед Трофим, — он замахал рукою, предупреждая вопрос гостя, — без отчества! Не люблю китайских церемоний. Теперь я представился?

Зверев кивнул.

— Когда ты появился в гостинице, я сразу понял, что это о тебе говорят.

Михаил Иванович вздрогнул. Или спектакль продолжается, или всё намного серьёзнее.

— Речь шла о каком-то учёном, открывшем формулу бессмертия. Чепуха, подумал я тогда. Но, взглянув в твои глаза — умные как у собаки, подошёл и сказал тебе, что посчитал нужным. Помнишь?

Зверев кивнул.

— Решил вот, под старость лет вспомнить о долге! — дед Трофим поднял голову к потолку. В полумраке его глаза на какой-то момент вспыхнули фанатичным огнём. «Только психопата мне не хватало», — подумал Михаил Иванович, глядя с тоскою на запертую входную дверь. Интересно, что безопаснее: оставаться один на один со старым идиотом или оказаться в деревне полной призраков?

— Что за долг? — спросил Зверев безо всякой надежды на здравый ответ.

— Перед Родиной, Михаил Иванович! — дед Трофим слегка топнул ногой.

Зверев посмотрел в окошко, совершенно тёмное и непрозрачное из-за толстого слоя наледи на стекле.

— Ничего не разглядишь, ставни закрыты. Ты не бойся меня и не смотри, как на придурка! Мы с тобою из разного времени. У нашего поколения свои ценности, у твоего — свои. Только у нынешнего, никаких!

Михаил Иванович взялся за голову. Забрюзжал дедок! Придётся слушать и поддакивать до самого утра. Прикончив пару пачек печенья с несладким чаем, Зверев откинулся на спинку деревянного стула и расслабился. Едва согревшись, он не спешил стягивать полушубок.

— Не о молодёжи разговор! — Махнул рукой дед, — не знаю что у тебя там за формула, но решили тебя того, — он прижал к столу лопнувший серый ноготь, — использовать на всю катушку и ликвидировать. Вероятно, сейчас ты находишься между первой и второй половиной плана.

Бред деда приобретал шпионскую окраску. Михаил Иванович посмотрел на деда Трофима как на товарища по несчастью. Паранойя — болезнь целых поколений.

— Ты же быстро допёр, что не нужно следить за трансформатором, — сказал дед, глядя в глаза Звереву, — и что потреблял галлюциногены?

Михаил Иванович приподнялся со стула. Дед легко усадил его на место. Только прикоснулся кончиками пальцев до плеча гостя.

— Родственников всех перевидал?

— Только брата, других — у меня нет.

Дед кивнул и продолжил: — Разговаривал вслух, записывал свои мысли. А они следили за тобой. А потом ты решил, что сходишь с ума.

Михаил Иванович молчал. Дед говорил так, будто сам пережил всё это.

— Интересно, слямзили у тебя формулу? — дед Трофим прижал указательный палец к губам, предлагаю гостю молчать. — Нет! Иначе не сидел бы тут передо мной. Как выкрутился-то?

— Сам не знаю, как, — Михаил Иванович пожал плечами.

Дед молчал.

— Я нашёл «жучки».

— Пишущие или снимающие?

— Похоже, те и другие.

— Как обезвредил? — спросил дед так буднично, словно беседовал с давним товарищем по службе.

— Залил их водою.

Дед покачал головой.

— А что, я их не обезвредил?

— Вряд ли. Но ты подал знак, что засёк наблюдение. Они должны были засуетиться. Как же ты сорвался-то?

Михаил Иванович рассказал про свои злоключения.

— Зря одёжку в деревне переметнул, — проворчал дед Трофим, поглядев на часы.

— Приличным хотел выглядеть.

— Приличным без наличных! Интеллигенция, — беззлобно высказался дед. — Был смысл три километра ходьбы по тайге, с накруткой в тридцать, чтобы засветиться в деревне, где давным-давно никто не живёт.

— А ты, дед Трофим? Что ты тут делаешь?

— Тебя, приличного, ожидаю! Знал, сорвёшься с любого крючка! Не та порода, чтобы лапки кверху.

— Как это, порода? — ухмыльнулся Зверев. — Почему не сорт или культура?

— Давай-ка, культурный сорт, сбираться! Пора когти рвать отсюда, — дед Трофим открыл старый сундук, вынул оттуда фуфайку.

— Я уже одет, — сказал Михаил Иванович.

— И в вывернутом полушубке пойдёшь в люди? — спросил дед, улыбаясь. — Ладно, потом посмеёмся. Сейчас одевайся!

Он вытряс какой-то ветхий свитер и бросил на стул перед гостем.

— Свой пуловер снимать?

— Понимаешь, если захочешь.

— Когда прижмёт.

— Сейчас, считай, не только прижало — придавило так, что вот-вот размажет. Поспешай, мил человек, — добавил дед тем скрипучим голосом, каким общался со Зверевым в первый раз, в гостинице. Михаил Иванович даже посмотрел на деда, тот ли? Ничего не изменилось, дед Трофим был прежним, подтянутым и сухопарым. Артист, однако. Улыбаясь собственным мыслям, Зверев переодевался. Когда он надел дедов свитер и засаленную, но ещё пригодную телогрейку, дед Трофим полностью экипировался.

Он стоял перед гостем в тёмно-синих ватных штанах и фуфайке такого же цвета. На ногах красовались серые валенки в галошах. Дед Трофим подхватил одежду Зверева и открыл дверцу печи.

Жестом он приказал гостю наклониться, после чего показал еле видные в ворсе стриженой овчины металлические волоски. Точно такие же поблёскивали в отблесках пламени на пуловере Зверева. Ни говоря ни слова, дед Трофим бросил одежду в огонь и закрыл дверцу. Запнув ногою дверцу поддувала, дед кивнул на двери.

В полном молчании спутники вышли из дома. Перед глазами Михаила Ивановича до сих пор поблёскивали серебристые волоски, вшитые в его одежду.

Микрочипы или как их там, могут не только установить местоположение человека, но и передать ему «голоса» с изображениями. Вот она, моя скрытая эпилепсия! Сокрушаясь над своей судьбою подопытного кролика, Михаил Иванович шёл за дедом по проложенной стариком лыжне, не глядя по сторонам. Если бы он обернулся, вряд ли бы удивился. Никаких огоньков в окнах заброшенных домов не было. Только звёзды освещали дорогу, отражаясь от подтаявшего за день снега.