Стивен Барнс - Обман на Орд Цестусе

— Сегодня вечером я вынуждена сражаться с Квиллом. Я слышала о джедаях — говорят, вы — величайшие воины в галактике. Вы можете научить меня?

Оби-Ван склонил голову.

— Простите. Нет времени. — Он задумался.

Она продолжала готовить, но обе пары её рук начали трястись.

— Можно ли вам взять помощника? — спросил он. — Защитника?

— Так не делается, — грустно ответила она. — Я надеялась, что этот день никогда не наступит. Что ж. Я знала, что глупо было надеяться, — добавила она. — И всё же я должна попытаться. Не могли бы вы остаться и пообедать со мной? Пожалуйста!

Она дрожала так жалко, что он не смог отказать ей.

Она подала то, что назвала своей «предсмертной пищей». Последнее ритуальное действо. Её движения были точны, изящны, сдержаны, как и любое её официальное движение и слово.

Он расспрашивал её об улье и ритуалах.

Она продолжала поглядывать на хроно, и он знал, что её время на исходе.

— Я не могу встретиться с Квиллом на арене просто для того, чтобы оказаться публично убитой. Я боюсь, что начну просить пощады и опозорю мой род. Лучше бы мне умереть сегодня вечером. В моем грибном лесу есть нужные растения. — Она слабо улыбнулась. — У моего народа есть поговорка: «Смерть — тьма. Дети в безопасности». Это значит «мужайся».

Так вот как далеко всё зашло. Он ужаснулся тому, как их беседа приняла такой мрачный и вместе с тем небрежный тон.

Ему в голову пришла мысль.

— Что случится, если погибнете и вы, и Квилл? — спросил он.

— Тогда совет будет свободен принять собственные решения. А без Квилла, я полагаю, они будут более рассудительны.

— Тогда у меня есть ответ для вас, — произнес Оби-Ван. — Ответ — в вашей предсмертной пище.

— Что?

— Послушайте меня, — сказал он и наклонился ближе. — У меня есть ответ, если вы найдёте в себе мужество.

Вместе они спустились на турболифте вниз, в глубины города, ниже районов, где жили чужеземцы — жили, работали и считали себя хозяевами захваченного мира. Внизу, в самых старых районах, они вышли. Там, словно некая община, всё ещё жили несколько тысяч кси'тинг.

Пещеры сформировало движение воды, а не вулканическая деятельность. Стены представляли из себя хорошо знакомые складки в характерном для улья стиле «жеваный дюракрит». Здесь, внизу, всё делали по-старому.

За столом совета улья сидели двенадцать древних кси'тинг — по одному от каждого улья планеты. Насколько могущественными и царственными они, должно быть, казались когда-то. Теперь, когда их ульи были повержены и рассеяны, они цеплялись за жалкие осколки своей былой славы. Несмотря на ежедневные унижения, двенадцать встретили своего регента и её спутника-чужеземца с достоинством.

Квилл сбросил мантию, обнажив мощную грудную клетку.

— Значит, ты не решилась взять свою жизнь, — оскалился он. — Прекрасно. Я хочу, чтобы весь совет чуял зловоние твоей смерти.

Дарис так задрожала, что едва смогла снять свой плащ, и чуть не уронила его, передавая Оби-Вану.

— Мужайтесь, — мягко сказал он. — Смерть — тьма. Дети будут в безопасности.

— У меня нет детей, — прошептала она — вернее, чуть ли не прохныкала.

— Каждая душа на этой планете в ваших руках, — произнес он. — Они все — ваши дети.

Джи'Maй Дарис кивнула.

Арена представляла из себя круг ухоженного песка двадцати метров в диаметре. Излучая презрение, Квилл начал, как Дарис и ожидала, гордо и важно прохаживаться. Он нанес короткие, молниеносные удары жалом, и вместо того, чтобы парировать или отступить, Дарис закрыла глаза, сплетя вместе пальцы обеих пар рук.

«Ответ — в вашей предсмертной пище», — сказал ей Оби-Ван. Ритуальная предсмертная пища, приготовляемая, чтобы иссушить все эмоции. Её действия в квартире были достойны мастера, который готовился подать предсмертную пищу с самого рождения. Даже глядя в лицо смерти, Джи'Maй Дарис была невероятно спокойна.

«Вот что вам делать», — сказал Оби-Ван. — «Закройте глаза. Думайте, что вы готовите свою предсмертную пищу, и будьте спокойны. Когда он ужалит вас, в тот миг, когда вы почувствуете его жало, жальте его. Не пытайтесь выжить. Идите так, как будто вы уже мертвы».

Квилл приблизился к ней, а она просто ждала.

Он повернул туда-сюда, пытаясь напугать её. Что бы он ни делал, ничего не сработало.

«Это и есть тайна искусства воина», — сказал Оби-Ван. — «Нечто не имеющее отношения к тренировкам. Не имеющее отношения к невероятным движениям. Это готовность обменяться жизнью со своим врагом. Никогда не сражаться за то, за что вы не готовы умереть. Те, кто сражается за славу, золото или власть, стоят на зыбком песке, не на твердой скале истинного мужества. Сражайтесь за ваш народ. Сражайтесь за вашего супруга. Смерть для вас означает победу. Арена — не круг песка. Арена — ваше сердце».

Квилл прыгнул и встряхнул жалом. Он шипел, кружил и строил устрашающие гримасы. И несмотря на это, Джи'Maй Дарис просто стояла.

Ждала — чтобы разделить смерть с ним.

Наконец, Квилл остановился, изумленный, впервые его маска самонадеянности слетела. Под ней был страх.

Джи'Maй Дарис стояла, закрыв глаза. Ожидая.

Рот Квилла дернулся, и он опустил глаза на песок.

— Я… я уступаю, — сказал он, излучая ненависть.

Старейший кси'тинг в совете поднялся и заговорил:

— Джи'Maй Дарис — победитель. Кайза Квилл должен уступить свое место.

Джи'Maй Дарис выпрямилась во весь рост, официально сложив пальцы первичных и вторичных рук.

— Мои господа и старейшины, — произнесла она. — Мой дорогой друг мастер Кеноби сообщил мне удивительную вещь. Много сотен лет мы знали, что наших предков обманом лишили земли — земли, купленной за ничего не стоящие безделушки, которые мы сочли законной оплатой. Годами у нас не было никаких средств, чтобы это исправить, и мы продолжали принимать те подачки, которые бросала нам «Цестус Кибернетикс». Но теперь всё изменилось. — Её фасеточные глаза сверкнули. — Мастер Кеноби привез с собой адвоката с Корусканта, виппита, который хорошо знает их законы. И согласно верховной власти, если мы предъявим иск, мы сможем уничтожить «Цестус Кибернетикс». Если мы получим землю под их фабриками, мы сможем требовать от них всё, что угодно, за её использование, а может даже, захватим сами предприятия.

— Что? — сказал старейший в совете, фасеточные глаза потрясенно расширились. — Это правда?

Квилл сплюнул.

— Вы не сделаете ничего, разве что погубите планету! Уничтожьте «Цестус Кибернетикс» — и вы уничтожите нашу экономику!

Старейшина посмотрел на Квилла с презрением.

— Улей был здесь до «Цестус Кибернетикс». Не улей пострадает, если эта компания перейдет в другие руки… или даже исчезнет. Пострадают те, кто продался чужеземцам за обещание власти.