Юрий Леляков - Четыре круга судьбы

И даже не сразу понял: «обычных» людей — будто отталкивает: куда вам! Вы — не того сорта, вам кощунственно думать об этом! И — вылезал отвратительный «червь сомнения»: а вправду ли они — так нравственно высоки, обладают такими способностями? Но тут же в подсознании что-то одергивало: как смеешь? Кто они, а кто ты?..

(А, собственно — почему? Но так в сознание общества и вошло: никакого равенства нет, есть люди — высшего и низшего сорта, осенённые благодатью — и прочие! И надо было научиться жить в обществе, где сам — третьего сорта…)

Да, это было невыносимо, и требовало ответа… Почему человек, какой есть — неугоден кому-то; а нравственный пример — лишь те, кто смиренно терпят? Тем же, кто секут, грабят — бояться нечего, не им обещана кара, не их ждёт ад? Бояться должен… кто вступился за себя?..

— …Даже разбойники с топором, — ответил Итагаро.

(Джантар вздрогнул: опять он говорил вслух!

Или… Что-то из этого — сказали другие? А мысль текла непрерывно — и принял их слова за свои?)

— …Ну да, — продолжал Итагаро, — везде эти жития святых, что дали себя покалечить! В чём смысл жизни, если так?

— А нравственность? — добавил Герм. — Загадочно улыбаться, надругаясь над страхом «обычных» людей?

— Вы, мол, «должны понимать сами»! — не выдержал Ратона. — Как надо, как не надо поступать… А речь, что конкретно ждёт человеческую душу — завести нельзя! Это, мол, стыдно…

— Что же получается, мальчики? — не выдержала и Фиар. — Не тот неправ, кто творит зло? А прав — кто смотрит на издевательства над собой, над другими — и терпит? Так — этого мы ожидали? Это — высшая тайна Бытия? И… законы — зверей, а не людей?

— Человек и не вправе поставить вопросы: как поступать, что его ждёт, как это решается? — ответил Ратона. — Его дело — терпеть? Но кто берёт себе какие-то права — тем ничего не грозит? Это прочих — чуть «высунулся», и уже ждёт ад?

— Да: кому позволено всё, а кому ничего, — подтвердила Фиар.

— Как же выяснить Истину? — не выдержал и Герм. — И куда деваться нам?

(И тут… Мысль! Джантар даже… удивился, что не удивился ей!)

— А я — другой национальности! И будто помню: есть страны или места — с проходами в иной мир! И там — бывают чудеса! И их — избегали упоминать в летописях монахи, и игнорировали «обычные» учёные! Но я-то знаю…

(«Откуда? — мелькнуло на краю сознания. — Знаю, и всё!»

Но — мысль уже лилась потоком…)

— …Странные миражи: про города и деревни — призраки, летающие лодки, люди в странной одежде, что появлялись и будто растворялись в воздухе! И только жрецы нашего народа…

(«А… какого?» — мелькнув, не остановило мысль.)

— …вели записи наблюдений, снаряжали экспедиции! И иногда… дополняли записи, а иногда — сами отойдя всего на несколько шагов, исчезали…

— И я слышал! — прошептал Итагаро. — Так это…

— И были находки непонятных предметов, и встречи людей, говоривших на непонятном языке! Но… — неизбывная горечь прорвалась в мыслях Джантара, едва вспомнил это. — Ничего уже не проверишь: архивы погибли под обломками храма! Сожжены в голодный и холодный 14630-й год…

(«Или… 13640-й»? — опять усомнился, но остановиться не мог.)

— …толпой взбесившейся нищей погани, неспособной понять ни ценности архива, ни того, насколько далеки интересы голодавших со всем народом жрецов от спекуляции хлебом…

(И — обмер, поняв: «не свои» слова! И — не на самом деле!)

— Да, вот эти «неграмотные! — не выдержал, однако, Итагаро. — И что дальше?

— С тех пор те зоны или места… оцеплены войсками, охраняются едва не строже, чем государственная граница… — закончил Джантар, договорив, что вспомнил.

— Но… Верно! — возбуждённо начал Лартаяу.

— Да, это выход! — не раздумывая, согласился Ратона…

— …Это выход, — повторил он через минуту, за которую никто не произнёс ни слова.

— И жизнь, насыщенная новой информацией! — ответил Итагаро. — То, что надо! Было бы только, на чём записать, что увидим!

(«Но… Подождите!»— едва не вырвалось у Джантара.)

— А как — с первобытной жизнью, отравленной дичью? — не поддержал порыва Герм. — В принципе я не против — но как жить, чем питаться?

— И поселений людей там нет, — добавил Талир. — Испокон веков боятся этих мест. И границу как перейти…

— Так… отравлено всё! — ответил Ратона. — А там хоть отравы меньше!

— А с переходом будет трудно, — ответил Итагаро. — Я жил у границы, видел, как охраняется… Свой самолёт летит на ту сторону — и то собьют! Знаю случай… Горючее кончилось, или что-то сломалось, передали: ничего не можем сделать, разрешите сесть там, потом как-то доберёмся! Ну, и подбили…

— Хоть бы что-то человеческое было в этих «защитниках страны»! — возмутилась Фиар. — Но хоть не пассажирский?

— Нет, свой, военный… Ведь кто «призван» и наскоро выучен сесть за штурвал — чуть не студент консерватории… Да, у них всё так: и для раненых на учениях — половые тряпки в автоклаве варят вместо бинтов! Если это такая нужная организация, что через неё норовят пропустить большую часть мужского населения страны — почему и наркоз из гарнизонной поликлиники всякая сволочь ворует и перепродаёт втридорога, а на операции для обезболивания — даже детям дают самогон, или просто давят на сонную артерию, а с ворами ничего сделать не могут? А за этот… кордон до зубов вооружённой охраны — однажды прошёл просто сумасшедший! И проверяют-перепроверяют всю родню, не знаю до какого колена, назначая на ответственные должности — и всё равно найдётся запутавшийся в любовных играх подонок, которого можно…

— И ты согласен… — с ужасом начала Фиар.

— Да это не люди уже! Поставь перед ним родного брата — думаешь, по приказу не выстрелит?

— Родного брата… — почему-то задумчиво повторил Лартаяу.

— Вот так шпионы и добираются до секретной информации!..

(«А… чьи шпионы? — подумал Джантар. — Какие страны… на самом деле?»

Снова кольнуло: всё — не настоящее! Сценарий!

А уже недалеко до рассвета!

И что, реально это? Выйти на связь с каким-то шпионом, шантажировать его — чтобы добраться до… того места? А дальше? Жить первобытной жизнью: ловить рыбу, выращивать что-то для пропитания? Это хоть — умеют?..)

…— А идея не так хороша, как казалось вначале, — вдруг сказала Фиар. — Это для внешнего наблюдателя всё просто: ты вошёл куда-то, и исчез! А — ты сам? Что будет с тобой? Вдруг превратимся… в нечто совсем иное? Мальчики, подумайте!

— И так с каждой смертью превращаемся в нечто иное, — ответил Герм (будто теряя уверенность по ходу фразы!). — Наверно, душа имеет определённые… физические параметры, и они меняются при переходе из живого состояния в мёртвое! Вот потому и беспричинный страх охватывает, когда являются привидения…