Юрий Леляков - Четыре круга судьбы

(Нет, но… «обычное», известное из многих эпох истории! Что Тилор — добросовестно, как «младший», и воспроизвёл!..

…Откармливали — когда было чем; но — и лишали иногда необходимого, запрещали увлечения, профессии! И позором бывало — поступить в институт, не стать рабочим, как родители… И — квартиры, набитые дорогими вещами, что непонятно, как там двигаться… И — требовали «принять меры психиатрического характера», сформировав ложный стыд невинных жизненных ситуаций…

А этот «присмотр за младшими» — что непонятно, когда «старшему» и учиться, и просто отдыхать? И в ответ — лгали, не стесняясь: «а мы в твои годы»… работали ещё вдвое-втрое больше? (Хотя — сколько же это нужно… часов в сутках, и по силам ли кому-то реально?) Мол — сами «пережили трудности», хотели вырастить детей «не избалованными»…

И — да, пережили… Может быть, некоторые — такое, что… им уже нельзя было доверять детей, чтобы не калечили им жизнь? Не пытались «воспитывать» так, будто единственно достойный путь и есть — пережитые самими трудности? Преувеличенные притом до таких масштабов, что уже не в силах вынести человек… Доводили же до чувства неполноценности, попыток самоубийства: ребёнок хотел — и не мог соответствовать «идеалу»! А как «идеал» представляли — уже психически больного, с дикими представлениями о нравственности? Даже слов нет в нынешней лексике, чтобы назвать: чем им представлялся — тот же институт, входившие в обиход видеотехника, компьютеры… Зараза, скверна? А труд, в их понимании — лишь тяжёлый, ручной? И всё нынешнее общество, что работает на орбитальных станциях, фитотронах, в городах-островах, лабораториях, транспорте, в экспедициях, просто дома — для них были бы «не трудящиеся»? Что не знакомо им как труд, то — и не труд? И как же развиваться цивилизации, если всё новое — оскорбление чьего-то трудного пути?..

…Нет — а тот же Грожовский? Какие «трудности» пережили — подобные ему? С их «верхом устремлений» — быть принятыми в среде мелких служащих, канцеляристов, называвшихся почему-то инженерами?..

Но явно — и не то…)

…— Даже не домашнее животное при ком-то, — уточнил Лиар. — Игрушка для их развлечения. Всё, как им удобнее…

— А если особые способности, и их надо развивать? — продолжал Тилор. — Или проблемы со здоровьем? Даже слепнет, глохнет — буквально? А они — видите ли, «неграмотные», пытаются «воспитывать», когда нужно лечение? И он всё понимает, а они — нет? Или водят к… — Тилор почему-то умолк, взглянув на Фраю.

— Знахари тоже не всё умели, — поспешила она ответить. — И не всё знали. Да, мальчики, страшно… Но когда же это? И понимаю теперь — против чего взбунтовался, решил бежать! Но — куда? И что такого узнал?..

(Ещё — мгновения молчания…)

— Да, какую-то тайну! — понял Ратак. — Что… где-то им будет лучше!

— Или просто… куда глаза глядят! — вспомнил Илтай и это старинное выражение. — В дикую природу, в развалины — подальше от таких взрослых…

(Сказал — и будто… даже тишина не наступила! Напряжение — осталось, повисло…

«Там» — дошло уже до такого? Дети — уходили в бродяги, разбойники?

Нет, но… Эти, по всему, были — из образованных семей! Что — не пойдут просто жить в лесу, или… грабить на «больших дорогах»! Или даже: распахать где-то огород — и засеять, засадить… чем? Городские дети…

Вот именно: какой страны, когда? И каким образом — приезжие откуда-то, оказались здесь со своими семьями, и… готовы бежать уже от них?..

Или всё это — ещё… там? Собрались бежать — оттуда?..)

— …Там-то никому не нужны, — продолжал Ратак. — За исключением… твоего, — он повернулся к Джортолу, — у которого есть семья. Вернее, ваших обоих, — повернулся он и к Тилору. — У вас… то есть, у них — одна…

— А я, кажется, понимаю — как можно сделать так, с бутылкой, — сказал Лиар. — Этим «неграмотным» нелюдям…

— Мальчики, это уже страшно! — воскликнула Фрая.

— Страшно, — согласился Лиар. — Я и не представлял, что люди могут быть такими. До этих видений…

(И пронеслась мысль: а что делали бы сами — на их месте? Мысль — с металлическим привкусом чего-то мертвящего… И совсем первобытного, когда человеку приходилось воевать с дикой природой, чтобы выжить… Но — с людьми?..

Пошли бы — на такое? Они — дети своего времени, где подобное и представить немыслимо?

Разумные, вынужденные защищаться от формально разумных же! Давно забытая проблема…)

— Неграмотность, бедность, война… — снова заговорил Ратак. — Но уже машины, люди… образованные, не голодают! И такое…

— Всё-таки оккупанты, — предположила Фрая.

— Но какие? Белогвардейцы, фашисты? — спросил Илтай…

А Джортол пробовал ощутить обстановку «там» — в разных деталях, подробностях…

…Болезненная подозрительность, детям — приписывают самые низкие мотивы, любые их проблемы — решают стыдом, окриком? Это у взрослых на всё — «уважительные» причины…

Но и… Странно: для взрослых — как бы демократия!

Взрослые — от чего-то освободились, свергли деспотию… А дети — всё слышат, что «не так стоят» перед ними, говорят «не тем тоном»! Им та «демократия» — чужая, к ним отношения не имеет, они должны ещё «дослужиться» до взрослых? Где, когда так было?

«Дослужиться» — до того, что… элементарно, само собой разумеется? Просто — до права считаться человеком?..

…Или это — особенные дети? Рано созревшие, больные редкими болезнями? Но — разве общество не должно понимать и таких? А им — грубо, нагло не верят, обращают всё в шутку: мол, видим вашу хитрость? Видим… что просто не хотите учиться, работать, как остальные?..

Но зачем детей вообще «прогонять» через чёрную работу — на полях, стройках? Через… то, что признано вредным для детского организма? И прежде — считалось страшной эксплуатацией, а «теперь» — можно? В память о взрослых — в своём детстве прошедших такое? Уже… после победы свободного труда?

Нет, абсурд! Смесь следов, идей — и почти бред! Но…

…И учиться должны — мучительно, на надрыве, почти падая от усталости из-за обилия заданий? А взрослые в ответ: им, мол, было ещё труднее?

И — кого же свергли «там»? От кого «освободились»? Где, когда могла быть — такая, подобная злой насмешке, «демократия для взрослых»?..

…— Да, мальчики, — вдруг ответила Фрая (и Джортол понял: что-то произнёс вслух). — Там провозглашено, что всё очень хорошо! Но стоит кому-то спросить: почему такие проблемы, зачем эти трудности — и смотрят, как на врага…

(Нет, но… История не знала такого!

Или… Вдруг — ещё мысль…

А чего именно — не знала история?

Там ли — эти казни? В освободившейся от некой диктатуры стране… И беженцы оттуда — готовые бежать куда-то снова? Уже — здесь, куда приехали? Не сходилось…)