Бернар Вербер - Отец наших отцов [litres]

C этих удачных покупок начинался праздник. Туристы, обалдевшие от синтетических сокровищ, забывали любоваться пейзажами и населяющим их диким зверьем. Бывало, к крышам микроавтобусов цеплялись мелкие обезьяны, разглядывавшие набившихся в железные клетки туристов.

Лукреции Немрод надоело разглядывать большую карту страны, которую она разложила у себя на коленях.

– Как будем искать?

Большая пухлая рука осторожно похлопала ее по плечу.

– Мы пойдем по маршруту человечества, проложенному палеонтологами. Спускаясь в глубь времен.

Толстый палец поелозил по карте и остановился на кружке с надписью: «Лаэтоли, палеонтологический музей».

Лукреция нашла в легенде карты разъяснение: «По следам древнейших человеческих костей». Исидор был прав: главным подспорьем – наблюдательность, все уже обозначено и подписано.

Ее укусил комар, оставив в память о себе капельку своей слюны, препятствующей свертыванию крови. Она стала чесать укушенное место, Исидор тоже чесался. Африка уже попробовала их на вкус.

После стольких переживаний самое время сделать передышку. Ничто не приносит стае такого отдохновения, как сеанс туалета.

Все устраиваются в тени баобаба, там, откуда можно заранее заметить приближающуюся неприятность.

Сиеста. Коллективная косметическая процедура.

Ничто так не обеспечивает взаимную спайку, как это. Поиск вшей крепит связи между членами стаи. Операция подчинена твердому ритуалу. Парикмахер устраивается перед клиентом и предлагает ему свои услуги. Для этого существует особая гримаса, сопровождаемая причмокиванием, потом соблазнительно вытягиваются губы, высовывается кончик языка.

Свое согласие на обработку потенциальный клиент изъявляет, указывая на беспокоящее его место, подлежащее выскребыванию. По ЕГО наблюдениям, самые завшивевшие, наиболее замученные блохами необязательно оказываются приоритетными получателями услуг. На первом месте наиболее нуждающиеся в завязывании социальных связей. Матери и дети. Подравшиеся доминантные самцы, решившие помириться с бывшими соперниками. Самки без кавалеров, желающие непременно добиться знаков внимания. Старики, тщащиеся доказать, что еще могут приносить пользу.

Наконец, косметические процедуры позволяют двоим членам стаи находиться друг рядом с другом и трогать друг друга без всякой агрессии. Это оказывает примиряющее, успокаивающее действие. Слабые задабривают сильных, обычно нагоняющих на них страх. Сильные успокаивают слабых, которых не хотят пугать.

Все чешутся, ищут на теле и у себя самые раздраженные места. Ловкие пальцы матерей расчесывают шерстку детей, находят под ней припухлости и острыми ногтями достают из-под кожи виновников воспаления.

Одни используют для чесания передние конечности, другие без колебаний прибегают к задним – там длинные фаланги, в самый раз для копания в шерсти. Некоторые одновременно пускают в ход все четыре конечности вкупе с зубами.

Наступает великий момент нежности. Член стаи совершает открытие – находит собрата. Взаимные прикосновения. Исследование кожных покровов. Иногда, разгребая чужую шерсть, можно найти что-то съедобное и отправить себе в рот. Яйца паразитов разгрызают, добывая бесцветный сок.

После того как шерсть у всех вычищена и расчесана, стая целиком испытывает душевный подъем. Денек-то отличный! Полакомились гиппопотамом, пережили нападение львиц, привели себя в порядок. Ощущается единение, стая наливается силой.

Вожак подает сигнал, что пора продолжить путь на север. По его требованию старики и больные снова занимают место в арьергарде, чтобы отвлекать хищников.

Вперед, к новым приключениям!

В почве отпечаталась стопа. Рука со щеткой смела с отпечатка пыль. Теперь его очертания видны лучше. Лаская поверхность земли, можно выведывать ее секреты. Чем лучше поскребешь, тем больше узнаешь.

Все благоговейно переглянулись.

– Это окаменевший след давностью в три миллиона лет, – зазвучал уверенный голос. – Характерны отодвинутый от остальных большой палец и двойной изгиб свода стопы. То и другое – сугубо человеческие особенности. По этой причине мы называем это первыми следами ног недостающего звена.

Мужская рука смела еще несколько крупиц земли.

Позади у Исидора Каценберга и Лукреции Немрод остались долгие часы в душном такси-развалюхе, набитом туристами, везшем их по пыльным дорогам парка Нгоронгоро. Ближе к вечеру они прибыли наконец на раскопки в Лаэтоли. Туда не пускали посторонних, но Джеймс Макфиддл, начальник экспедиции, сделал для двух французских журналистов исключение, пустив их в «особую зону».

Шотландец Джеймс Макфиддл был белобрысым длиннобородым детиной, говорившим гулким басом. Это был самый настоящий человек от земли: земля и пыль покрывали всю его одежду неопределенного цвета, а также не закрытые одеждой участки тела: локти, предплечья, лицо. Его куртка была увешана щетками, на кожаном брючном ремне болтались скребки.

– Хороши ножки, а?

Репортеры склонились над отпечатками. Лукреция Немрод зарисовывала их в своем блокноте, Исидор Каценберг, неуклюже присевший на корточки, тщательно разглядывал их в лупу.

– Можно подумать, что вы считаете это следами преступника, – пошутил Макфиддл.

– Есть немножко, – призналась Лукреция. – Мы разыскиваем убийцу профессора Аджемьяна.

Начальник палеонтологической экспедиции почесал в знак интереса бороду.

– Я был с ним хорошо знаком. Это он начал здесь раскопки и нашел второй участок в Лаэтоли.

Он повел их на другую площадку, где студенческая молодежь, орудуя скребками и кисточками, осторожно удаляла квадрат почвенного слоя.

Палеонтолог объяснил, что поиск окаменелостей – изнурительный труд. Найти их чрезвычайно трудно, потому что большинство животных посмертно подвергаются естественной порче: тут и хищники, и падальщики, и мухи, и черви, и насекомые одно мельче другого, и, наконец, бактерии, после которых остается одна пыль. Обычно находка скелета, тем более чудом сохранившегося тела – это случайность. Благодарить надо смерть от падения в зыбучие пески, где возникла спасительная глиняная оболочка, или в ледяную реку, где погибший застыл во льду, или – это касается мелких созданий – в жидкую смолу, превратившуюся потом в янтарь.

– В этих краях ученые долго располагали только следами, которые я вам показывал. А потом нагрянул Аджемьян, изучивший их и провозгласивший: «Те, кто их оставил, бежали, наверное, вон в ту сторону».

Шотландец указал туда, где угадывались очертания черепа и костей.

– Это чье?

– Примата и двух гиен.