Бернар Вербер - Отец наших отцов [litres]

Лукреция и Немрод уставились на углубления в земле. По словам палеонтолога, примат, по всей вероятности, спасался бегством от двух гиен. Потом они долго возились в грязи, где втроем и утонули.

– Сдвиги породы и кроты немного подпортили картину, но череп более-менее цел, как и одна бедренная кость.

Ученый повторил пальцем контуры костей в твердой земле.

– Вот надбровная дуга примата. Вот позвонок. Вот эта кость принадлежит одной из гиен, она была совсем рядом, возможно, даже укусила примата, прежде чем захлебнуться в грязи.

Теперь две гиены, преследующие примата, предстали перед французами четко, как фотография, сделанная 3 миллиона лет назад, но напечатанная только теперь.

Профессор Макфиддл пригласил гостей к себе в дом. Он жил в большой деревянной хижине на высоких сваях – они позволяли меньше опасаться появления в доме скорпионов и змей. На стенах висели черно-белые снимки раскопок, обложенных линейками и разбитых на квадратики с номерами и датами.

Ученый объяснил, что поблизости, на счастье, расположены молодые вулканы. Для определения возраста костей используется вулканический пепел из разных слоев почвы. В нем содержатся кристаллы калия, половине которого потребовалось 1,3 миллиона лет для превращения в аргон. Значит, достаточно проанализировать землю по соседству с костями – и становится ясен возраст окаменелостей. Разумеется, чем солиднее возраст находки, тем выше вероятность ошибки. Тем не менее возраст костей примата и двух гиен был равен примерно 3,7 миллиона лет.

Потягивая из высоких стаканов поданный шотландцем чай со льдом, посланцы «Геттёр Модерн» слушали его рассказ об истории недостающего звена.

Он видел проблему в том, что «человек» еще не имеет официального определения. С какого момента ископаемая кость становится человеческой? Где абсолютные ориентиры? Макфиддл считал определение «человека» величайшим научным вызовом тысячелетия. На этическом уровне возникало много вопросов и противоречий. Шотландец не колеблясь выводил эту проблему с определением за рамки своей дисциплины.

Является ли человеком эмбрион? Если да, то с какого возраста? Человек ли оплодотворенная яйцеклетка? Если да, то как быть с лишними яйцеклетками? Остается ли человеком тот, кто много лет пребывает в коме и ни разу не приходил в чувство? Можно ли отнести к людям компьютер, способный рассуждать и думать, как человек? Является ли человеком человеческий клон?

– Хотите анекдот? Вот слово «Адам». На иврите оно пишется ADM, эти три буквы соответствуют цифре 45. Этой же цифре соответствуют ивритские буквы М и Н. «Ма?» на иврите значит «что?» Можно считать, что древние евреи заложили в слово «Адам» современные вопросы: «Что есть человек?», «Возможно ли определить человека?» Еще в далекой древности они понимали, что определение человека станет в будущем узловой проблемой.

Лукреция Немрод перешла к тому, что считала узловой проблемой она сама.

– Как вы думаете, мог профессор Аджемьян сделать новое открытие касательно происхождения человека?

Макфиддл думал, что да, мог, учитывая то, в каком поразительном возбуждении он провел конец своей жизни. Конечно, он сыпал нелепыми теориями, совершенно незнакомыми начальнику палеонтологической экспедиции, но ведь и сам он, Макфиддл, отстаивает кое-какие теории, считаемые рядом специалистов, мягко говоря, экстравагантными…

Рыжий великан плеснул себе изрядную дозу выдержанного виски «Гленливет». Лукреция торопливо открыла свой блокнот на чистой странице.

– Не будем перебирать все, остановимся на одной, очень меня влекущей, – о водном прошлом человечества.

Журналистка записала: «Теория происхождения человека из водной среды».

– Эта теория гласит, что человек в буквальном смысле вышел из воды. Значит, мы в свое время были… скажем, «морскими приматами». Или, если так вам больше нравится, «гуманоидными рыбами».

Довольный эффектом, произведенным обоими неслыханными терминами, он хлебнул своего крепкого напитка и посмотрел на хмурящееся небо.

– В пользу этой теории говорит то, что дельфины вернулись жить в водную среду. Они нас обгоняют, мы всего лишь следуем за ними.

– Дельфины вернулись в воду? – переспросила Лукреция, быстро переворачивая страницу.

– Как, для вас это новость? Пятьдесят миллионов лет назад дельфины вышли на сушу и стали сухопутными животными. Они смахивали, наверное, на больших тюленей или даже на этаких гладких обезьян. А потом по неведомым причинам они решили вернуться в море.

Исидор Каценберг покивал, показывая, что не впервые слышит эти удивительные вещи.

– Почему же эти сухопутные млекопитающие снова ушли под воду?

– Возможно, причина в том, что вода – среда, где можно передвигаться во всех плоскостях, тогда как на суше действует сила тяжести, там можно перемещаться только по горизонтали, – предположил толстяк-журналист, добавляя к своей внушительной массе дополнительную жидкость в виде чая.

– Вы правы. В воде исчезают проблемы осадков и температуры. Не нужна одежда, укрытие, оружие. Вода – потрясающая среда обитания. Она и воздух, и укрытие, и одежда. И дождь, и пища, и питье. Мы были рыбами. Давайте посмотрим на себя. У нас гладкая кожа, лишенная густой шерсти, – затем, вероятно, чтобы скользить в воде. Уши у нас по бокам головы, а не на макушке, как у кошек. Наверное, это наследство далеких предков. Фаланги пальцев у нас на ногах на две трети соединены кожей – это ведь рудименты былых плавников!

Желая убедить своих слушателей, Джеймс Макфиддл показал им фотографии младенцев.

– Если опустить новорожденного в воду, лишь только он покинул материнское чрево, он сможет там находиться без всяких проблем. Он обладает плавательным инстинктом.

На это Исидор возразил, что достаточно взять новорожденного за ножки и пошлепать, как он мигом перейдет из стадии рыбы в стадию млекопитающего, дышащего атмосферным воздухом.

– Вот именно, здесь важный нюанс! Мы отодвигаем его инстинкты, вызываем шлепаньем первый плач. Первое насилие! Мы заставляем рыбу помимо ее воли эволюционировать в сухопутное млекопитающее.

Небо еще сильнее нахмурилось, и шотландец сильнее отвернул фитиль керосиновой лампы. Приподнявшийся огонек высветил у него за спиной трофеи подводной охоты. Вероятно, палеонтолог черпал свои убеждения в погружениях у берегов Занзибара по выходным дням.

– Я верю, что мы вышли из воды, и считаю, что мы туда вернемся, – добавил он. – Хотите вдохновляющую подробность? Насчитывается все больше лысых мужчин. Наши носы укорачиваются. Мы становимся все более аэродинамичными. Это постепенная подготовка к предстоящей метаморфозе – переселению в наш подводный дом.