Юрий Леляков - Журавлиная ночь

Но он не имел права сдаться! Он должен вызвать в памяти своё лицо, и сразу — нужные слова! Так — скорее же! Нет. Поздно…

Взгляд рывком упёрся в землю — но (веки на миг опоздали закрыться) скользнул по негативному кусту. Над площадкой тут же будто протянулась невидимая линия. Или нет — уже ясно видимый… треугольник! Белый, светящийся на фоне ночного неба — и от вершин медленно, зловеще ползли жёлтые и красные векторы, отсекая половины и трети сторон…

И вдруг отовсюду раздался сразу инфразвук, ультразвук, и очень громкий обычный звук — и от этой смеси заложило уши…

Сперва туманно засветилась башня в конце площадки — а в следующее мгновение уже весь Уран окутался белым светом… На левом экране — антенна радиотелескопа превратилась в некое подобие велосипедных спиц на жёлтом фоне неба, и это изображение опрокинулось… На правом — прогнулась колонна, поддерживавшая большую каменную чашу, в которой вспыхнул… медный камень? (Или нет: чаша изменила цвет — и была уже не каменная чаша с медным камнем, а медная чаша с… каменным камнем?) А на среднем — ряды кустов известняка за окном осветились сиреневым светом… (Или — кустов смородины? А то известняк — «каменный камень» и есть? В отличие, кажется, от малахита — «медного камня»?..)

…— Поезд № 127/128 Херсон — Львов, вагон… — в последнем усилии начало скорее подсознание…

Но всё содрогнулось — и с грохотом разлетелись обломки экспериментальной башни, фонаря, остатки кустов, деревьев, негативные руки, ноги и черепа. В ужасающе замедленном темпе всё это плыло на экранах перед чёрным небом. И совсем близкий душераздирающий крик впился в сознание…

(«Но этот негатив! — вздрогнул Кламонтов. — Помните, Джантар говорил о таком?»

«Точно, — подтвердил Ареев. — Я тоже подумал… Но какая связь? Откуда… тут?»

«Сам удивляюсь. Но вряд ли просто совпадение. Слишком уж их много…»

«А у Джантара оно откуда? — переспросил Тубанов. — Хотя ладно…»)

…Перед открывшимися глазами Кременецкого было окно вагона — но крик ещё стоял в ушах. И… куда делся отсек управления с экранами? Как организовать спасательные работы — если всё разрушено, в том числе космодром и радиостанция? Как снять с орбиты всё, что выброшено взрывом в открытый космос?..

Нет… Не надо ничего организовывать — всё приснилось. В считанные секунды пронёсся в мозгу этот ужас — основанный, однако, на реальных мыслях и впечатлениях. (Но башня на поверхности Урана — конечно, лишь во сне! И, как бывает во сне: сразу откуда-то «известно», что это Уран, что звучал одновременно инфра- и ультразвук! Но странно: почему во сне никогда не удивляет абсурдность такой информации, и сами превращения — вроде того, как площадка, по которой шёл, оказалась перед ним на экране? И лишь пробудившись, вспоминаешь: у планет-гигантов нет твёрдой поверхности, а инфра- и ультразвук — непосредственно слышать не мог?..)

— Что там?.. Что такое?.. Кто кричал?.. — донеслись из-за переборки встревоженные голоса.

— Ничего особенного, — ответил кто-то. — Вы же только что слышали рассуждения: что за воровство надо отрубать сперва кисть руки, потом — до локтя, покончив с правой — перейти на левую… Вот он, видимо, увлёкся, впал в самовнушение — и представил, как самому придётся делать всю домашнюю работу обрубками рук, иначе семья умрёт с голоду, и никто не поможет… И знаете, сколько езжу поездами, так это — вечная тема! И кто говорит такое? Сами же эти «несуны», которые что-то таскают себе домой с работы! А я только переспросил: как тогда человеку, который потерял руку на фронте, доказать, что он не вор — и что кому отрубить, если обнаружится судебная ошибка? И где, на чьи средства содержать этих недорубленных, где и кому за ними ухаживать? Вы, что ли, пойдёте работать санитаром в такое учреждение?.. А он вместо ответа — сразу в крик… И откуда этот садизм, где вас самих воспитывали, чтобы на ум приходило такое? И сами-то — хоть уверены, что никогда не брали ничего чужого?..

(И тоже верно: вторая постоянная тема поездных разговоров!)

…А Кременецкий всё не мог опомниться. Получалось — крик ему не приснился? Но тогда и весь сон, логически подводящий к крику — должен был промелькнуть за доли секунды перед пробуждением? Хотя там, во сне, казалось: прошла минута, не меньше… (И где-то уже читал о подобных случаях ускоренной работы мозга — во сне и наяву! Надо будет спросить «людей иной фазы» и об этом. А возможно, и самому заняться изучением также этого вопроса…)

Однако — сейчас, во сне, он фактически пытался сделать то, что не смог наяву! Вчера, после полубессонной ночи, он несколько раз засыпал в поезде (совсем неглубоко, без отдыха) — и, приехав в Джанкой, даже не сразу сообразил, что делать дальше… Едва справившись усилием воли с внезапным приступом подавленности — он стал, подходя к хвосту очереди у каждой кассы, спрашивать, не здесь ли продают билеты до Херсона (но видимо, каким-то неестественным голосом, так как что все пугались); найдя наконец нужную очередь, долго стоял в ней; потом — бежал куда-то вместе с другими пассажирами, также не сразу найдя и нужный поезд; едва заняв место в вагоне — почти сразу заснул; и уже поздним вечером его разбудил кто-то, выходивший тоже в Херсоне (или просто была конечная остановка?) — но всё как в тумане: даже не запомнил маршрут, не понял, в плацкартном или купейном вагоне ехал… (И даже в первые минуты после пробуждения… всерьёз думал: сейчас поведут в морг, допрашивать по поводу смерти брата, наглотавшегося радиоактивных медуз! Лишь увидев за окном херсонский вокзал — сообразил, что это просоночный бред, а на самом деле пора выходить!) А уже там, на вокзале, понял: от недостатка сил может развиться такая депрессия, справиться с которой он не сможет. Напрасно надеялся доехать пригородными поездами… Кажется — не осталось ничего иного, как взять билет в плацкартный вагон, чтобы выспаться по-настоящему. И хорошо хоть, с этим повезло: в очереди стоять не пришлось. Кто-то на перроне продавал сразу четыре «лишних билета» до Тернополя, и все в разные вагоны, так что даже был выбор… (Правда, все места были верхними, да и номер нужного вагона не помнил — но что-то словно подсказало взять билет в 10-й.) А заодно — сразу преодолевалось и большое расстояние в нужную сторону, на что сперва не рассчитывал… Хотя и конечной точки пути Моисея он толком не знал — но где-то там рядом наверняка был Старогерцог… Однако поезд отправлялся завтра в 17. 43 — и предстояла ещё полубессонная ночь на херсонском вокзале. А люди пока ходили по улицам, делать попытки войти в ГВ-состояние было рано — зато очень хотелось спать, и он боялся даже где-то присесть, чтобы ненароком не заснуть…

(«Но как? — не понял Кламонтов. — Он же знал маршрут Моисея!»