Юрий Леляков - Журавлиная ночь

«Спокойно! — вырвалось у Вин Барга. — Что бы ни услышали! И осторожно со связью!»

«Но кто он? — даже своя мысль прозвучала как в тумане. — И откуда обо мне знает? Я на своём пути никакого Моисея не помню!..»)

…Но пелена стала проясняться — и там, судя по звуку, за переборкой кто-то встал и начал доставать вещи. А Кременецкий — так и лежал в лихорадке мыслей, уже не зная, что о ком думать…

И вдруг — в проходе возник Моисей собственной персоной! И рука Кременецкого — как-то помимо воли опустилась в проход, преградив путь. Теперь, хочешь не хочешь, приходилось начинать разговор…

(«Так это же!..»— начал Вин Бapг и умолк, усомнившись.

«Ты, что, узнал его?» — вырвалось у Кламонтова.

«Да… Где-то видел! Подожди, но кто это…»)

…Моисей замер и уставился на Кременецкого… Неужели — не помнил его?

— Вы меня не узнали? — шёпотом спросил Кременецкий.

— Нет, не узнал, — удивление Моисея сменилось испугом. — Что надо? В чём дело?

— Сообщение через φ-поле… приняли? Это я пытался послать…

— Ничего я не принял, — Моисей, как показалось Кременецкому (и Кламонтову), не вник в смысл вопроса. — Да ты вообще кто такой?..

— Пожалуйста, не так громко, нас услышат… Мы на курорте в одном доме жили, только вы раньше уехали… И я слышал тот разговор про МЗ-источник и «людей иной фазы», — Кременецкий понизил голос до тихого шёпота. — Я понимаю: вот так, сразу, вы мне не верите — но я уже давно, где-то лет с 10-11-ти, интересуюсь этими вопросами, и готов включиться в исследования…

— Да в какие исследования? — переспросил Моисей уже раздражённо. — Откуда ты взял этих «людей иной фазы», и при чём тут я?

— Не знаю, как вам объяснить, чтобы вы мне поверили… — начал Кременецкий, теряя уверенность, и тут y него вырвалось — Но если бы вы знали, что я везу с собой — то, наверно, поняли бы, что я тоже рискую… (Он едва не добавил, что находится на нелегальном положении, но вовремя обернулся — будто что-то подтолкнуло — и… с ужасом увидел разглядывавшую его толстую тупую обывательскую рожу!) …И я себя в другой фазе помню, — добавил он как можно тише. — А для серьёзного разговора могу выйти где угодно. Вы где выходите?

— Где я выхожу, это моё дело, — ответил Моисей, и вдруг… дохнул таким перегаром, что Кременецкий отшатнулся! Моисей, этот «верный человек», ради которого он решился на всё это… Единственная надежда, единственный знакомый в той среде, куда через него же хотел войти как единомышленник — был… самым элементарным образом пьян!

— Да поймите, я же ради этого… — успело вырваться у Кременецкого.

— Не знаешь, что сказать, так молчи, — процедил Моисей сквозь зубы. — Ни про какой источник я с тобой не говорил. И вообще, ты в чужие разговоры не лезь — а если будешь приставать, я позову на помощь, и тебя заберут в сумасшедший дом, — добавил он подчёркнуто громко. — Не хочешь там оказаться?

— Это… серьёзно? — похолодевший Кременецкий убрал руку из прохода.

— Совершенно серьёзно, — и Моисей двинулся вдаль по проходу, громко повторяя (и у Кременецкого с каждым словом всё сжималось внутри) — Он, видите ли, тоже рискует! Готов включиться в исследования! Выпустили идиота откуда-то там раньше времени!..

(«Да он… что?»— не выдержал Вин Барг.)

…А Кременецкий был в шоке… Зачем Моисей поставил его в такое опасное положение? Не поверил сразу, не почувствовал возможного союзника? Наконец, сам не понимает, что для такого человека — оказаться в сумасшедшем доме? И — винный перегар! Можно ли было представить?..

И будто сквозь туман долетало: кто-то возмущался «нынешней молодёжью» в лице его, Кременецкого…

(«Но то… Обо мне… — начал Кламонтов. — Откуда он взял мою фамилию?»

«Да, страшно, — ответил Вин Барг. — И отвлекаться нельзя…»

«А то вдруг… срочно действовать, — согласился Кламонтов. — Когда ничего не готово…»)

…И вдруг — опять истошный крик… раздался в дальнем конце того вагона!

Кременецкий выглянул в проход — и увидел: из туалета спиной вперед вылетел Моисей, сбив с ног проводника, и обдав его штаны горячим чаем из стакана, который тот рассматривал на просвет…

(«Или… просто бежать отсюда? Схватить пакеты — и в другой вагон? А сойти — где попало? А то и… прыгать сейчас, как есть?»)

— Бритва… докрасна раскалилась… — прохрипел Моисей, поднимаясь. — С током у вас что-то…

— Бритва губной помадой вымазана, — ответил проводник, вставая с уже пустым стаканом. Раздался смех. — А в чае, который ты заварил, какой-то мусор плавает, вот все и недовольны. По законному билету надо ездить, как положено — а не просить подвезти за услуги по заварке чая…

(Но… как это? Кто же он тогда?)

— Ну, так я… билет потерял, — объяснил Моисей. — А как раз был в этот вагон. Видели же, место пустое оставалось? А это мы сейчас исправим. Пойдёмте в ваше купе…

И тут… Странно: время будто ускорились, как в записи (хотя — прямая связь, пусть через двое резервных суток) — и мельком понеслось дальнейшее: как там, в купе, Моисей извинялся, отжимал прямо в окно штаны проводника, натягивал их на что-то для просушки; проводник же переодевался в другую одежду — а тем временем поезд тронулся… И затем проводник, выйдя из купе, взялся снова заваривать чай — а Моисей пошёл обратно к своему месту (на которое, как говорил, потерял билет). Кременецкий уже с тревогой ждал его приближения — не рискуя встретиться даже взглядом, и не зная, что думать после происшедшего…

…— Это вы рассказывали про векторы и факторы? — как ни в чём не бывало, спросил сосед с нижней полки.

— Да, я, — лицо Моисея обрело прежнее, чуть надменное выражение.

— Так вот, я не понял насчёт расширения Вселенной… Может быть, объясните ещё раз: как и какие факторы с ним связаны?

— Что? Ах, факторы… — тут вагон заметно тряхнуло, и Моисей предложил — Давайте сядем. Так вот, начинается всё с ГВ-источника, из которого 4 миллиарда лет назад пошло расширение созвездия Девы… Нет, извините, я хотел сказать — что он в созвездии Девы находится, а пошло от него расширение Вселенной…

Слова Моисея вмиг вывели Кременецкого из шока, смахнув остатки наваждений… Нет, не мог учёный, тем более, занятый секретными исследованиями (и даже просто образованный человек) — так ошибаться!..

— …Ну, и пока свет от него дошёл до нас, — продолжал Моисей, — он сдвинулся по небу, и между направлениями на настоящий и на видимый ГВ-источник возник μ-фактор, то есть угол сдвига. А поскольку само время распространяется мгновенно — навстречу взгляду наблюдателя от той и другой точки на небе исходит ζ-фактор, а μ-фактор направлен от нас. Вот вам и противофакторность…

«Всё абсолютно не так! — понял Кременецкий. — Но… как же то, что я слышал тогда?»