Юрий Леляков - Журавлиная ночь

«Всё верно, но давай не сейчас», — ответил Тубанов.

«Да, но потом и выпускник вуза не смыслит элементарного! Не может понять: откуда, например, у электрона такое магнитомеханическое отношение? Для него это — мистика! А просто надо представать геометрически: у разных частиц между этими моментами — разные углы! Но ему же вдолбили: это «образно непредставимо»! Геометрию сюда подключать нельзя, надо быть «выше этого»!..»

«И казалось бы, элементарно — а нигде не сказано прямо, — согласился Кламонтов. — Чем, кому так опасно?»

«Элементарно — когда сам однажды понял это для себя, — напомнил Тубанов. — А опасно… Даже не знаю!»

«Но правда: как выглядит в литературе? — ответил Ареев. — Тензоры, многоэтажные уравнения, математические символы… Действительно — частокол!»

«И будто только для «посвящённых», — добавил Тубанов. — Чтоб, кто больше мыслит образно, «правополушарно» — отступил с чувством неполноценности…»

«И я всё думаю, — подтвердил Вин Бapг. — У нас, вы же видели: прямо в текстах — такие поясняющие схемы, «микроиллюстрации»? И сразу понятно, о чём речь! Как в каком случае выглядят те же орбитали частиц, векторные моменты, как расположены лиганды вoкpуг центрального атома! А конкретная формула, по которой велись рaсчёты — отдельно, в приложении! А тут… Пока представишь, поймёшь, о чём речь…»

«И у вас математики не доказывали очевидное, не выводили элементарное из элементарного, — добавил Ареев. — Что видно сразу — то сразу! И нет речи, будто «непредставимо наглядно»! Лутаири несколько веков назад представлял пространство как физическую реальность, сопротивляющеюся движению тел — но только ускоренному, а не равномерному — и отсюда сразу теория относительности!»

«А элементарные частицы — не инертны, в них исходно заключены энергия, движение… И отсюда — пусть не сразу, но квантовая механика! Так как уже на микроуровне — есть некие волны, возбуждения материи! Правда, я понял — к применению мнимых чисел в электродинамике у нас шли трудно. Вот и отстали от Лоруаны…»

«Да, тут уже — неочевидное, — согласился Тубанов. — Не так легко заметить: некоторые величины — будто «квадратичны» относительно чего-то. Вот и размерность электрического заряда: корни из метра, килограмма, секунды, что ли…»

«И не так, наверно, просто — с «квантом переходного пространства», — добавил Вин Барг. — Помните, приснился одному нашему преподавателю по пути из командировки? Хотя вроде чушь: размерности не совпадают! Но вообще… Пока человек докажет, что он не дурак, достоин что-то знать; пока поймёт то, к чему наконец допустили; пока сообразит, в чём неправы учителя… Подождите! Опять связь!..»)

«Стоп-кадр» кончился. Вновь — размышления Кременецкого…

«…Да, чего стоит школьная программа — и что я знаю? Зубрим галиматью о пустых множествах, совпадающих точках, нулевых векторах, а как до дела…. Ну, вот: МЗ-источник излучает время в нашу Вселенную из четырёхмерного «абсолютного пространства»; поле, что имеет «и продольный, и поперечный характер»… Как представить такое поле? А я готов был думать: оно и регистрируется в опытах того учёного из Ленинграда… И тоже, читаю: по его теории скорость времени — 700 километров в час в «левой системе координат»! А что за «левая система»? Сколько всего надо знать! Разложения функций в ряды, члены таких-то степеней, порядков малости… А тут и просто гармонические колебания проходят в десятом классе! Зато уж затравили — «образом Онегина», доказательствами очевидных теорем… Лабораторные работы: треть урока — сумбурный инструктаж; ещё треть — суматошные поиски проводов, приборов, неправильные подключения, что-то ломается, перегорает; наконец — наспех меряем и пишем в тетрадь какую-то ерунду, вопреки любой формуле; а уже дома — подчищаем, подгоняем под вычисленный ответ! Вот и распознай бред сумасшедшего о полях и векторах…»

(«И он как раз хочет всё это знать…», — начал Тубанов.

«Но чтобы не насильно, — ответил Мерционов. — Чтобы дали подумать. А им только сдай всё к сроку…»)

«…А материализации из того пространства: горячие камни, временные тела для душ покойников? — думал Кременецкий. — Может быть или нет? Тоже сразу не сообразишь! И с кем мог связаться, пытаясь выяснить… Да он и не поймёт, чем вызваны какие сомнения!..»

…Увы, всё так. Но и отдельные высказывания Моисея — совпадали с его, Кременецкого, наблюдениями, догадками; и — с данными настоящей, серьёзной науки! А не той, «официальной», боящейся фактов и целых областей знания… Как было — не увлечься, не заинтересоваться?

А, с другой стороны… Как до сих пор не замечал: интерес к таким проблем — проявляют и те, для кого произведённый на слушателей эффект значит больше, чем факты, идеи и выводы? Но их (при такой общей школьной подготовке) не всякий отличит… Правда — и сами могут страдать, не понимая риска таких разговоров; но — их принимают за исследователей, рискующих ради Истины! А им — трепаться на «засекреченные» темы, видите ли, престижно…

…— Через десять минут Тернополь, — отвлёк его голос снизу, с бывшего места Алланиязова. — Надо бы разбудить этого ненормального, но страшно. А так — тоже: проедет свою станцию, проснётся потом, и разбирайся с ним…

Кременецкий опять вздрогнул в ознобе… Да, он мог проехать станцию, привлечь внимание своим возрастом (боялся всю дорогу — хотя реально вопрос встал лишь однажды, в том автобусе); у него спросили бы документы, потом — добрались до тетрадей!.. А он-то рассчитывал сойти вместе с Моисеем — не думая ехать один до самого Тернополя! И вот — в окружении незнакомых людей, уверенных, что сами никогда не попадут в трудную ситуацию, а их нервы кpепчe алмаза… И надо, не привлекая внимания, сойти в Тернополе — а там думать, что дальше…

(Или то — о другом человеке, вправду психически больном? Напрасно связал с собой? Вдруг что-то произошло и потом, пока спал? Хотя всё равно, подъезжал к Тернополю!)

Он быстро, ещё под простынёй, натянул на себя одежду — а затем, стараясь, чтобы руки не дрожали, спустился с верхней полки и стал складывать постель. Попутчики вправду забеспокоились — но он, не подав вида, отвернулся и сел на нижнюю полку у окна…

(Нет, но вот именно: куда дальше? Вернее: чем, по какой дороге — до Старогерцога? И не спросить никого: запомнился — как сумасшедший, которой кричал, метался, угрожал! Хотя всякому может присниться кошмар…)

…Поезд трясло на стрелках. Рельсы то выскакивали из-под него, то исчезали под ним… Кременецкий, глядя на эту «игру» путей, пробовал вспомнить, есть ли от Тернополя ветка на север или северо-восток — но не получалось. На карте перед мысленным взором — красная нить дороги обрывалась, растворялась в зелёни фона, распадалась на отдельные чётки… (Зато вспомнил: от узловой станции где-то между Тернополем и Львовом — есть линия на северо-восток! Но билет лишь до Тернополя…)