Бернар Вербер - Древо возможностей [сборник, litres]

Тут явилась рассерженная мать и велела им отложить опыты и немедленно садиться за стол. Суфле уже опало. Одни игрушки на уме, ругалась она, мужу давно пора повзрослеть, а сыну делать уроки.

Отец и сын нехотя покинули искусственную вселенную и отправились в кухню.

После ужина они продолжили попытки наделить своих созданий разумом.

Ничего обнадеживающего не произошло.

– Может быть, мы создали «глупый» мир? – вздохнул Жесс, которому игра уже начала надоедать.

После двух дней бесплодных усилий мальчик окончательно потерял терпение. В этом возрасте дети не любят трудных игр. Жесс уже несколько раз запускал руку в аквариум и пробовал на зуб планеты и солнца. Они вовсе не были ядовитыми. Но даже это ему не понравилось. Планеты оказались солеными, а солнца такими горячими, что он обжег изнутри щеки.

И Жесс отнес свой аквариум с мирами на чердак, где пылились другие забытые игрушки: электрический бильярд, лошадка-качалка, коробка с пластмассовыми солдатиками, пистолет со стрелой-присоской и т. д.

Спустившись, он стал гладить кошку Кокошку.

А там, на чердаке, вселенная продолжала жить.

И однажды случилось так, что крыса из чистого любопытства подобралась к аквариуму. Своими острыми глазами она разглядела крошечные галактики, звезды и планеты с живыми существами.

С помощью десятка своих собратьев она отнесла вселенную Жесса королю крыс, старому грызуну, занявшему трон благодаря зубам и когтям. Король объявил на крысином языке: «Это брошенный новорожденный мир. Мы можем стать его хозяевами».

И с тех пор где-то существует вселенная, в которой крысы стали богами людей.

– Ты думаешь, это они?

Дверной звонок рассыпал свою трель из трех нот. Дедушка Фредерик и бабушка Люсетта притаились, точно испуганные зверьки.

– Нет, нет. Наши дети никогда бы их не допустили.

– Себ и Нану не дают о себе знать уже три недели. Говорят, дети всегда так делают, перед тем как приезжает ЦОМП.

Двое пенсионеров приникли к окну и узнали большой автобус с решетками, принадлежавший ЦОМП, печально известному Центру Отдохновения Мира и Покоя. Аббревиатура была хорошо видна на автобусе, как и логотип этой административной службы: кресло-качалка, пульт от телевизора и цветок ромашки. Вышли служащие в розовой униформе, один из них тщательно прятал за спиной большую сеть, которой ловили строптивых пенсионеров.

Фред и Люсетта прижались друг к другу. Фреда трясло от гнева: их плоть и кровь отвернулась от них. Любимые дети выдали их ЦОМП.

До сегодняшнего дня Фред готов был поклясться, что это невозможно. Хоть и знал, что такое поведение становится все более распространенным. Уже несколько лет как антистарческие активисты совсем распоясались. Правительство, поначалу худо-бедно поддерживавшее стариков, вскоре бросило их на произвол разъяренной толпы. В вечерних новостях один социолог как дважды два доказал, что львиная доля дефицита Социального страхования лежит на возрастной категории старше шестидесяти. Следом подняли голову политики: они обвиняли врачей, слишком легко выписывающих лекарства и стремящихся продлить жизнь любой ценой, лишь бы сохранить свою клиентуру, не заботясь об общих интересах.

Дальше события быстро развивались по нисходящей. За анализами последовали радикальные сокращения бюджета. Первым делом правительство прекратило выпуск искусственных сердец. Затем были заморожены программы разработки заменителей кожи, почек и печени. «Не хватало нашим старикам превратиться в бессмертных роботов», – заявил президент республики в своем новогоднем обращении. «У жизни есть предел, и с этим надо считаться». Далее он объяснил, что пожилые и старые люди только потребляют, ничего не производя, вынуждают таким образом государство вводить непопулярные налоги и создают ретроградный имидж французского общества. Короче говоря, стало ясно, что все экономические проблемы страны связаны с ростом количества стариков. Странное дело, никто не обратил внимания, что эти слова прозвучали из уст человека 75 лет, во многом обязанного своей «формой» достижениям современной медицины.

После этой речи были ограничены компенсации на лекарства и медицинское обслуживание для людей старше 70 лет. С 75 лет больше не оплачивали противовоспалительные, с 80 – лечение зубов, с 85 – желудочные препараты, с 90 – обезболивающие. Любой человек, перешагнувший столетний рубеж, не имел больше права ни на какое бесплатное лечение.

Тенденция понравилась рекламщикам, и они вслед за политиками запустили «антистарческую» кампанию, ставшую знаковой. Первый слоган представлял корм для собак: «Флики, паштет, о котором мечтает ваш дедушка». Под ним был изображен пес, оскаливший клыки на старика, который пытался отнять у него миску. Тем временем Министерство здравоохранения выпустило плакат: «65 лет, мы еще прытки, 70 лет – одни убытки!»

Мало-помалу образ старости был связан со всем, что есть в обществе негативного. Перенаселение, безработица, налоги – все вина стариков, которые «отказываются сойти с дистанции после финишной черты».

Нередко на дверях ресторанов можно было увидеть табличку: ЛИЦАМ СТАРШЕ 70 ЛЕТ ВХОД ЗАПРЕЩЕН. Никто больше не осмеливался вступиться за стариков из страха прослыть реакционером.

Дверной звонок снова зашелся трелью. Фред и Люсетта вздрогнули.

– Не будем открывать, пусть думают, что нас нет дома, – прошептал Фред, не в силах совладать с дрожью.

Из окна второго этажа Люсетта разглядела в зарешеченном автобусе Фультранов, чету соседей, с которыми они всегда играли в джин-рами по субботам. Значит, их тоже бросили дети.

– Откройте, мы знаем, что вы здесь!

Служащий с сетью колотил во входную дверь.

Они съежились, обнявшись. В дверь уже стучали ногами.

Фультраны за решеткой сидели, понурившись. Они жалели, что не предупредили соседей. Только в прошлую субботу Фред и Люсетта были у них в гостях. Разговор неизменно скатывался к антистарческим законам. По их словам, ЦОМП был еще не худшим вариантом. Фультраны рассказывали, что некоторые дети, уезжая в отпуск, привязывали своих стариков к деревьям, чтобы не брать их с собой. И те оставались на долгие дни без еды, под дождем и ветром.

– А что происходит в этих центрах? – как бы невзначай спросила Люсетта.

На лице мадам Фультран отразился ужас.

– Этого никто не знает.

– Почитать рекламу, так нам устраивают поездки, экскурсии в Таиланд, в Африку, в Бразилию.

Фультран усмехнулся.

– Чистой воды официальная пропаганда. С какой стати государство, которое считает, что мы обходимся слишком дорого, стало бы оплачивать нам вдобавок экзотические каникулы? Лично у меня есть на этот счет своя идейка, и далеко не такая оптимистичная. Там все очень просто, они нас… колют.