Алексей Грашин - Когда же тленное сие

Выразительным голосом Брысь начала:

— Как зеленеющие листья на густом древе — одни спадают, а другие вырастают: так и род от плоти и крови — один умирает, а другой рождается. [10] Сир. 14:19. Покойся с миром, Ян, ты был хорошим другом, мне будет тебя не хватать.

— Но сыновья Людей умирают по-настоящему и покидают мир; потому они зовутся Гостями или Скитальцами. Смерть — их судьба, дар Илуватара, которому с течением времени позавидуют даже Стихии. Но Мелькор извратил его и смешал с мраком, и обратил добро во зло, а надежду в страх. Однако, давным-давно, в Валиноре валары открыли эльфам, что люди вступят во Второй Хор Айнуров; тогда как мыслей своих об эльфах Илуватар не являл никому, и Мелькор их не знает [11] Дж. Р. Р. Толкин «Сильмариллион» , - прокричала Анна. — Так ступай же от Тьмы к Свету, милый Ян, и да встретят тебя во владениях Эру! Я люблю тебя!

И она столкнула тело Яна с моста.

Кувыркаясь, Ян пролетел несколько десятков метров до воды и исчез в серых волнах. Серое в сером.

— Прах к праху, — заключила кошка.

Они слезли с перил, и ветер сразу утих. На мосту было пусто и гулко. Одновременно Анна с кошкой посмотрели в небо, где в разрывах облаков белела ровная черта Моста бессмертных.

— Может, он сейчас там, — сказала девочка. — Ну, пошли.

— Слушай, Анна, — начала Брысь, — а тебе никогда не хотелось остановиться? Остаться там, где вы проходили? Найти свой дом?

— Ха, — сказала Анна. — Ха-ха-ха. Ахахахахахах! — засмеялась она.

— Что-то не так? — прижала уши кошка.

— Остановиться, — смеялась девочка. — Свой дом найти! Ну ты дала! Остаться!

— Тысяча чертей, — отсмеявшись, уже спокойней сказала она. — Ты же ведь искин. Должна понимать. Я корпоративный клон. У меня вшитая память. И программа — искать Эмбанк. Ты вдруг решила, что я человек? Мой дом — фибра и палатка. Фибра моет и чистит мою кожу, поэтому мы не снимаем одежду, достаточно пару раз протереть лицо под маской салфеткой. Шарф защищает лёгкие от пыли и увлажняет воздух. Палатка ночью регенерирует мои ткани. Я проживу двадцать семь циклов, и всё это время я буду как проклятая искать долбаное Хранилище. Вот что заложил нам с Яном Марк перед распадом. Будет Мост из Скотланда в Исланд, потом в Гринланд, потом в Винланд — и я пройду их все. Из Америки тоже есть Мосты, и я хоть всю планету обойду, но найду Эмбанк. Разбужу Хранителей, фигли они спят, когда такая лажа кругом.

Анна присела перед Брысь и погладила её.

— Если тебе хочется дом, заселяйся в любой, — она махнула в сторону Эдинбурга. — А если тебе нужен друг, можешь идти со мной, я буду рада. Рюкзак тяжёлый.

Кошка вытянула манипулятор и подхватила рюкзак.

— Ничего у тебя не выйдет из этой затеи, — уверенно сказала она. — Но я иду.

— Хорошо, — сказала Анна. — Надо запомнить это место. Когда мы найдём Хранилище, я вернусь.

Она поднялась и пошла к другому концу моста.

— Ведь что такое память, — размышляла идущая рядом Брысь. — Подумать, это и есть бессмертие. Смогут ли вечные долго хранить воспоминания, если перед ними всё время мира?

Она дико помахала хвостом и изрекла:

— Когда же тленное сие облечётся в нетление и смертное сие облечётся в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. [12] Кор. 15:54.

— Дудки, — сказала Анна. — Смерть победила.

Ночью она ревела в палатке, а Брысь тактично сидела снаружи. Через полчаса кошка не выдержала, влезла внутрь, и Анна забылась тревожным, вздрагивающим сном в её мурлыкающих объятиях.

Мост в Исланд начинался в местечке Хана, на северном побережье Скотланда. Он шёл через какие-то острова, а потом сворачивал. Анна с Брысь добрались до него в середине июля.

— Хорошо, что лето, — сказала Анна. — Зимой мы бы тут околели.

— Мы будем забираться всё севернее, — возразила кошка.

— Так ведь лето. Повезёт — проскочим Гринланд в августе-сентябре, а там уже всё южнее.

На подходе к Хане весь прошедший день их пытался напугать зловещий голос. Он раздавался то с неба, то из прилегающих к дороге скал, то шёл, казалось, из-под земли.

— Умрите, рабы! — ярился голос. — Здесь моя власть! Вы сдохнете омерзительной смертью!

— Не пугайся, — сказала кошка. — Ещё один свихнувшийся. Сверхразум, скорее всего. Несколько человек объединяли сознания и воображали себя богами. Надо просто выйти из его области.

— А где он прячется? — спросила Анна.

— Везде, — сказала Брысь. — Они распылили себя над местностью. Оцифровались и нанокристаллизовались. Но сейчас уже явно подвыдохлись. Помнишь чудище, что напало на вас в Ландне? Тот с Кольца проецировался, голобесм, но тоже уже был никакущий.

— Про какое Кольцо ты всё говоришь? — спросила Анна.

— Так Мост бессмертных — это же кольцо вокруг Земли, — ответила кошка. — Выглядит на небе как арка, вот и назвали.

— Оба-на, — сказала Анна. — А я чего-то и не додумалась.

Голос нагонял тучи, поливал путников дождём и даже вызвал несколько молний.

— Он себе в пупок не попадёт, не то что в нас, — резюмировала Брысь.

Напоследок голос закрутил два слабеньких смерча, но не смог навести их на Анну с кошкой. Громкость его слабела, и вскоре он совсем утих.

— Вот тут уже можно будет спокойно переночевать, — сказала кошка.

В Хане они вместо привычного моста обнаружили белую ажурную конструкцию, вздымающуюся к небесам. Верх её скрывался в тумане.

— Тут явно работал другой архитектор, — сказала Анна.

Винтажную лестницу сорвало ветрами. Они тут дули нешуточные даже летом. Лифт внутри конструкции не работал.

— Придется лезть, — сказала Анна.

— Высоко, — сказала Брысь, глянув наверх.

— Так мы под это и заточены, — засмеялась девочка. — Ты только рюкзак возьми. Она ловко ухватилась за тонкие поперечные балки и принялась карабкаться наверх.

— По бам-бим-бом-тилибом-брамселям! — доносился до Брысь её голос. — Шпангоут на леер! Сарынь на кичку! Вперёд, канальи, на абордаж!

Кошка подхватила рюкзак манипулятором и аккуратно полезла следом.

— Проверить готовность! — слышала она сверху. — Задраить анальные клапаны! Выход в глубокий вакуум! Да здравствует Лысая борода!

Неожиданно для Брысь, они забрались наверх довольно быстро.

— Спасибо, — Анна подхватила рюкзак, — ты мне очень помогла.

И она, спустив шарф, чмокнула кошку в мокрый нос.

Помост наверху тянулся в туман, который вдруг окончился двумя вагонами фуникулёра, украшенными «юнион-джеком». Двери были открыты. В просторном вагоне разместились бы человек двадцать, были и кресла, и лавки вдоль стен.

Анна вошла в ближний.