Вероника Батхен - Фараоново племя

Картинам перспективной художницы давным-давно не хватало тропического буйства красок. Уже много лет она рисовала один и тот же сюжет — вид из окна мансарды сквозь стекло, залитое дождем. Цепкий взгляд Джулии всякий раз выхватывал что-то новое: усталая кухарка гладит уличного котенка, кокетка-горничная глядится в осколок зеркала, негритенок пускает кораблики, крыса крадет яйцо. Всякий обыкновенный двор полон необычных событий.

Работы Джулии пользовались небольшим, но устойчивым спросом. Скромный заработок обеспечивал ей независимость, мансарду она же мастерская, свиные отбивные с горошком, мятные карамельки, шляпки и даже синематограф. Но о путешествии на тропический остров речи конечно же не шло, даже если бы она (ни за что!) отказалась от конфет до конца жизни.

Промозглую, серую нью-йоркскую зиму художница прохандрила. Место пожарников и газетчиков на её картинах заняли бравые моряки и капитаны стремительных дирижаблей. Место городских птиц — попугаи и чайки. Место собак и кошек не занял никто — ни львов, ни гепардов на островах не водилось, там вообще нет хищников, кроме акул. Поместить злобную рыбу в нью-йоркский двор не под силу даже очень богатой фантазии. Оставалось последнее средство.

В канун Пасхи Джулия собрала в прическу пышные рыжие волосы, которые обыкновенно закручивала узлом. Вытащила из шкафа единственное приличное платье, почистила ботинки и поменяла шнурки. Кое-как отмыла пальцы от акварели, угля и туши. Скорчив гримаску, обвела рот полузасохшей помадой, тронула за ушами пробочкой от духов. Надела фамильное кольцо с аметистом, сережки, цепочку с золотым медальоном. Взяла перчатки, платок и зонтик, не стала скакать по лестнице, остановила кэб. И поехала, преисполненная решимости и стыда.

Тетя Зозо не ожидала увидеть дорогую племянницу и уже не надеялась, что та образумится, задумается об устройстве судьбы. Зазвенел колокольчик, расторопная горничная вмиг накрыла легкое угощение — каких-то пять-шесть видов закусок, русская икра в вазочке, свежайшие устрицы, лимбургский сыр, бокал вдовы Клико для юной мисс и кальвадос для старой девы. На десерт Джулия припасла восхитительную историю о прекрасной любви и жестокой разлуке, о соблазнителе с нафабренными усами, чьим чарам она почти поддалась, но ускользнула. Тетя кивала, ахала, всплескивала руками. А потом сказала драгоценной племяннице, что лучшее средство от разбитого сердца — путешествие. Мысли улягутся, тоска развеется, и какой-нибудь состоятельный джентльмен непременно обратит внимание на улыбчивую красотку. Куда бы тебе хотелось, милочка?

Слово «Таити» заставило тетю Зозо измениться в лице — даже у её щедрости были пределы. Однако надежда увидеть единственную племянницу у алтаря, в веночке из флердоранжа, оказалась сильнее. Круглой суммы, выведенной на чеке нетвердой рукой, хватило на то, чтобы пройдохи-клерки из конторы Кука отодвинули стул перед мисс Доу, предложили ей чая с печеньем, за считанный час разработали весь маршрут и связались по телеграфу с аэропортом — пароход стоит столько же, только плыть, мисс, вы будете месяц. Желаете? Правильный выбор.

Четыре дня пути оказались не самыми лучшими в жизни художницы. Облака походили на снежные замки, небесная синь казалась прозрачным морем, виды из пассажирской гондолы кружили голову, но полет на дирижабле вызвал у Джулии первый в жизни приступ морской болезни. Лишь к концу путешествия получилось принять душ и немного поесть. Но все проходит — кончился и полет. До встречи с мечтой оставались считанные минуты. Джулия глубоко вздохнула, решительно поправила шляпку, взяла этюдник и вышла из каюты. Чемоданчик понес стюард.

Ожидания не оправдались. Буйство красок, звуков и запахов ошеломило художницу, солнце впрыснуло в кровь дозу жаркого яда. Джулия ещё не знала, что полюбила Таити на всю жизнь, она осматривалась, не в силах остановить взгляд ни на чем. Непреклонные пальмы, кустарники, украшенные причудливыми цветами, бабочки, огромные как птицы и птички, маленькие, как бабочки. Белоснежное здание порта, стройные колонны, гвардейцы в варварски пестрой форме. Одышливый хрип чугунных ворот. И Папеэте.

Разноцветная, многоголосая, восхитительная толпа. Велосипеды, кэбы, рикши, одинокий простуженный паромобиль. Оркестр с гитарами, барабанами и таитянскими флейтами. Особняки в колониальном стиле, хижины, крытые пальмовыми листьями, белые простые дома. Чванные европейские туристы, величественные японцы, застенчивые китаянки так неловко ступающие на крохотных ножках. И таитяне — никогда в жизни Джулии не доводилось видеть настолько красивых, изумительно сложенных людей. Зрелых мужчин и женщин отличала грациозная телесная полнота, юноши и девушки походили на богов и богинь, нисколько не стесняясь своей ослепительной прелести… Эй, позвольте!

Зазевавшаяся туристка — законная жертва уличных зазывал. С десяток жадных рук потянулось к Джулии, толпа бессовестно окружила её. Предлагали только что сорванные кокосы с соломинкой для питья, пирожки по-китайски и осьминогов по-филиппински, маринованного тунца, масло ти, черные жемчужины, любовные талисманы, место в лучшей гостинице и самого быстрого рикшу в городе. Кто-то уже ухватил Джулию за рукав, кто-то вцепился в ручку старого чемоданчика, кто-то нацелился навешать наглецу оплеух.

— Прочь, акулье отродье, пошли все прочь! Отвяжитесь от барышни!

Невысокий, усатый янки в клетчатом костюме, с тросточкой и пенсне, не выглядел устрашающе. Однако толпа рассосалась мгновенно.

— Эти торговцы сведут с ума даже ангела. Если они снова начнут докучать вам, мадемуазель, скажите «маху ноэноэ!» и покажите пальчиком — вот так!

— А что это значит?

— Вам, красавица, лучше не знать. Позвольте, я провожу вас в уютную маленькую гостиницу, где вы найдете подобающее вам общество и лучшую в Папеэте креольскую кухню. Вы пробовали суп из бамии с креветками и кокосовым молоком?

Блекло-голубые глазки незнакомца блестели так жадно, улыбка выглядела столь сдобной, что Джулия заподозрила нехорошее. Она гордо отвернулась.

— Я не знакомлюсь на улицах, мистер, и не разговариваю с незнакомцами.

Клетчатый господин оказался настойчив.

— Позвольте представиться — Рейнард Тулуз-Лотрек, для друзей просто Рене. Меценат, покровитель искусства, торговец живописью… Вы ведь художница, барышня?

Джулия поняла — достаточно ей покачать головой, и докучный француз исчезнет. Но ей так не хотелось оставаться одной на набережной.

— Джулия Доу, жанровые миниатюры, арт-салон «Ренессанс». (там висела только одна картина, но ведь висела!)

— Вот мы и познакомились! — клетчатый господин улыбнулся ещё слаще.