Артём Яковлев - Три недели в настоящем

Я снова вздохнул. Сколько ещё будет мне встречаться сомневающихся в опасности путешествий во времени.

— Это, батя, не просто путешествия и прогулки. И не только способ узнать подробности прошедшего. Это способ всё изменить… И, большей частью, в худшую сторону… Например, я хочу быть богатым и властным. Чтобы этого добиться, отправляюсь и меняю что-то в прошлом, и, возвращаясь обратно, вижу мир уже изменившимся. Я неожиданно богат и влиятелен…

— Так это же, наверное, хорошо! — не совсем уверенно произнёс отец.

— Нет. Кое-кому от этого будет явно плохо. Потому что это невозможно сделать без насилия. И меня никто при этом не сможет остановить и контролировать. — уточнять, кто этот таинственный «никто», я не стал.

Но отец всё понял верно:

— Даже ФСБ?

— Да, даже они. Это невозможно ни предугадать, ни предотвратить! Полнейшая беспросветность!

— Но, когда и у них будет такая машина, всё изменится… Правда?

— Ничего не изменится. Неизвестных тут станет просто больше. А вся борьба будет сводиться к контролю средств перемещения во времени в узеньком промежутке между настоящим и ближайшим прошлым. Машина времени устройство может быть и сложное, но со временем, как и всё, выйдет на конвейер. И каждый заинтересованный сможет приобрести и использовать. И как понять действия этих людей, когда, кто и зачем? И из какого времени прибыл диверсант? Всех людей перемножить на все возможные времена… Просто бесконечное множество вариантов получается. Поди, разберись!.. Ну, не всех людей надо перемножать, конечно…

— Вот видишь! — батя почти обрадованно вздохнул. — Так, что, я думаю, ты, вероятно, погорячился.

— Думаю, я дал шанс не ускорять естественные процессы. Прошедшая история должна быть неизменяемой, такой, какая она на самом деле есть… Ладно, считай, что я погорячился. — мне не хотелось портить отцу настроение, ввязываясь в бесконечный спор и ставя его в известность про газовую атаку, сломанную дверь и предательство друзей. Короче, про все противозаконные козни майора ФСБ Вяземского, ополчившегося на меня…

Тем более, что я сам начал мало-помалу сомневаться в верности собственного решения. Надеялся ещё отыскать в прошлом какую-то лазейку, вариант, позволивший бы мне обойтись без чудовищного взрыва и ликвидации этой удивительной машины. Но все варианты заканчивались «котлами» в руках совсем не пригодных для этого людей. И одно, несомненно, было хорошо, что к этому вернуться никто уже не сможет. И мои сомнения остались навсегда неразрешимыми. Отец сказал:

— Я подумаю над твоими словами.

— Всё равно, батя, уже ничего нельзя изменить. Что должно было, всё произошло. Я вернуть теперь уже ничего не сумею. У черепахи Тортиллы был всего один золотой ключик!

Батя усмехнулся, что было, безусловно, прогрессом, но дальше, до самого дома, мы, всё равно, ехали молча. Там, дома, я отдал ему ту техническую записку, которую мне принесла Лика всего десять дней назад.

Мы с ним ни о чём больше не говорили. Я не жалел о том, что рассказал ему. Чем больше людей будет знать об этой истории, тем лучше. Тем более, мои родные должны быть в курсе… Вспоминая вооружённых грабителей, я теперь просто желал, чтобы знали все!

Батя уехал, и я дома остался один. Лика, вот что удивительно, мне с утра не позвонила. Обычно, по дороге в школу, она напоминала о себе. И я считал такой день удачным. Я, на всякий случай, посмотрел заряжающийся Самсунг. Там звонков не было тоже. Это, вероятно, был повод расстроиться, но я себе такого не позволил. Возможных причин не позвонить было множество: забыла, оставила дома телефон, опаздывала в школу, кончился заряд, сбой в сотовой сети. В конце концов просто устала от меня…

Когда я вспомнил про усталость, тотчас, не расстилая, устроился на своей постели и, вместо лёгкого отдыха, забылся глубоким сном.

И мне в этот раз снилось, что стою на пустой дороге где-то в лесу. Где я, в каком месте, не знаю. Хочу вернуться домой. И не знаю, куда идти. Идти прямо, или вернуться назад?.. Конца у дороги два! А потом увидел вдали фары. Обрадовался. А фары всё ближе и ближе. И я понимаю, что меня не видят. Кричу, машу руками… И в момент, когда фары достигли меня, всё вспыхнуло в полной тишине!.. И я проснулся. Первую минуту переживал, что меня не заметили и бросили здесь, но после сообразил, что это всего лишь сон. И в нём наверняка было что-то из вчерашнего. Лес, шоссе, и приближающиеся фары автобуса с пассажирами… А теперь всё уже, по-видимому, хорошо. Просто такой сон вышел!

Встал и добрёл до часов на стене у окна. Только три часа дня. Я, выходит, почти и не спал. Но при этом видел полновесный сон… И сон похожий, мне однажды уже снился. Про дорогу и фары… Только это было ещё до той катастрофы… Странно, мне тогда снилась именно мокрая лесная дорога с отражающимися в ней фарами. Это было, когда я ночевал в сарае на улице Дальней четыре дня назад. Предугадать в то время что случится позже было невозможно. Я тогда ещё не мог планировать уничтожение своего бесценного подарка, и мокрую дорогу в лесу не мог представить. А ещё говорят, что вещих снов не бывает! Бывает, оказывается, и ещё как!

Раздумывая о вещих снах, я едва не пропустил звонок на корейский смартфон. Он в куртке надрывался почти минуту. Номер незнакомый.

— Да, я вас слушаю!

— Это Валерий Евгеньевич Евграфов? — спросил женский голос. Не похожий ни на кого из моих знакомых.

— А вы кто? — довольно грубо спросил я вместо ответа.

— Корреспондент «Вечерних Огней» Надежда Самохина. Очень хотелось бы получить ваше интервью. — очень быстро, но профессионально разборчиво проговаривая слова, произнесла она.

Мне за свою жизнь не разу не приходилось давать интервью. Даже, когда проводился опрос от имени провайдера о качестве обслуживания в сети, я неизменно от этого уходил. Но сейчас я подумал о каких-то опросах по поводу подготовленности наших дорог к летнему сезону, или каким мы видим современное российское кино. Это были темы лично меня интересовавшие. Поэтому я сразу спросил:

— Какая тема?

— Вчера на дороге произошла авария… — начала говорить Надежда Самохина.

— Я согласен! — оборвал её я. Эта тема для меня была допустимой. — Спрашивайте.

Мне хотелось лишь побыстрее разделаться с этим вопросом.

— Я сейчас здесь, возле вашего подъезда…

Вот чёрт! Приехала ко мне домой… Я-то думал, что оказался выбранным ей как-то случайно.

— Ладно, заходите. Пятый этаж, квартира восемнадцать…

Журналистка вместе с оператором появилась у меня в квартире через пару минут. Про съёмку меня никто не предупредил. И это мне не понравилось. Но пришлось пока эту наглость проглотить.

— Итак, что вас интересует?

Самохина была малорослой худышкой, а её оператор Константин рядом с ней казался немного не доросшим слоником. У меня в квартире был относительный порядок, кухня показалась Константину чересчур тесной, и мы с Самохиной, в конце концов, оказались в моей многострадальной комнате.