Артём Яковлев - Три недели в настоящем

Ждать пришлось долго, минут, вероятно, двадцать. Я уже начинал подумывать о какой-то каре, которую для меня готовит полковник, когда из кабинета вышел какой-то строгий начальник, как и большинство сотрудников здесь, в неформенной гражданской одежде. Кузьмин при его появлении вскочил. Начальник, не обращая внимания на готового служить Кузьмина, остановился, оглядел меня с головы до ног, недовольно хрюкнул и ушёл. Я удивлённо оглядел себя. Со мной, вроде, всё было в порядке. Из-за чего это он проявил недовольство? В двери своего кабинета следом возник, как всегда хладнокровно-спокойный Богданов, и махнул мне рукой.

Когда я вошёл за ним следом, Богданов, демократично игнорируя начальственное кресло в конце, сел на такой же как в «предбаннике» стул возле стола, напротив меня.

Я, не давая полковнику открыть рот, сразу начал:

— Я совершил ошибку! Тот детектор из будущего почти на столетие опередил наш уровень… Вообще, вся эта техника… Не могу представить, для какой цели её придумали!.. Если ей пользоваться, ничего вообще не останется от истории. Что за история, которую можно для собственного блага менять по нескольку раз в день? История там, в будущем, меняется непрерывно. И человечество в следующем столетии оказалось практически у своей последней черты! Все путешествия контролировались группой жуликов, которые вначале дрались за полный запрет путешествий во времени, а, когда добились полного контроля, стали этот контроль доить нещадно. И сами были, как высшая инстанция, неподконтрольны. Такая система никого до добра ещё не доводила. По моему мнению, история — это богатство, данное нам изначально. Нельзя позволить кому-либо вносить изменения в нашу историю, даже из благих побуждений… И я тем, что вынес из нашего времени детектор, всё изменил. Там, наверное, в будущем мало осталось того, что видел я…

Я говорил быстро, боялся, что Богданов меня прервёт.

— Но тогда, в будущем… Россия, кстати, в начале двадцать второго века опрометчиво подписала Конвенцию о контроле по переводу предметов, лиц и концепций во времени. Идея красивая, но это кабала, когда небольшая часть заинтересованных лиц могла менять и законы, и прошлое в собственных интересах. Всех остальных, не подпуская даже близко. Всегда интересы СВ превыше всего остального. Все организации так или иначе мешавшие СВ, были ликвидированы. Была такая организация у нас, Союз Защиты Времени. Всё руководство уничтожено физически. Положили массу отличных ребят только за то, что они не хотели позволить кому-то монопольно присасываться к золотой жиле по контролю за темпоральной деятельностью и бесконтрольно влиять на историю. Сама СВ осталась как-то не причём, но люди, по одному и группами исчезали… Это был тихий террор. Все, кто противился, исчезали. Вашего двойника из будущего в бронированном автомобиле на мосту сбросили в реку. Несчастный случай?! Один водитель остался живым… И всё это случилось после того, как некий Ю. М. Богданов сумел в результате года отчаянной работы создать аналог того самого детектора, только размерами уже с кейс…

— Подожди, подожди, Валера! — с трудом остановил меня Богданов. Впервые за последнее время, он снова перешёл на «ты». — Но ведь и создавался, наверное, этот детектор с целью бороться с этими нарушителями времени. Не могло же это привести к обратному…

Я немного помолчал. Полковник мои предупреждения пытался объехать. Возможно потому, что не знал всего.

— Могло, Юрий Маркелович, всё-таки могло! — я, сбавляя обороты, старался говорить спокойно, но твёрдо. По крайней мере, на этот момент я знал много больше. — Сработал, как вы говорили когда-то, психологический эффект. Помните? Вы сказали тогда, что раз машина времени уже появилась, то ничего изменить нельзя будет, даже когда она исчезнет. Лёд, якобы, тронулся!.. Просто после закрытой демонстрации того прибора с симулятором машины времени все работы над МВ-устройствами пошли в ускоренном темпе и в разных уголках планеты. И закончились испытаниями джамперов гораздо раньше. К тому же параметры детектора были уже известны. Стали стараться делать невидимок, не обнаруживаемых детектором. И поднялась волна противников… В том числе и СВ. На этой волне они и вышли в первые ряды. И встали у руля. А потом уже и подмяли под себя вообще всех… Надо полагать, они не очень старались контролировать производство джамперов. Иначе откуда у оппозиционных нелегалов появлялись всё более совершенные экземпляры этой техники. СВ старались лишь задавить всех законами… Штрафные санкции их тоже, наверное, кормили…

Я замолчал. Мы с Богдановым сидели и смотрели друг на друга.

— Ты так сказал, чтобы я не делал детектора? — спросил наконец Богданов.

— Нет! — резко ответил я. У Богданова даже брови взлетели. — Детектор теперь воссоздать будет невозможно! Его нет! А мне нужны союзники, и миру необходима хоть какая информация о реальностях перемещений во времени…

Богданов выдохнул.

— Не знаю. — сказал он, покачав головой. Мне показалось, что он мне просто не верил. — А где же ты будешь набирать своих союзников? Из кого?

— Да. Положение моё безнадёжное. Бороться с тем, чего ещё нет просто глупо. Но ведь мы с вами знаем, что это отсутствие — явление временное. Будут ещё машины времени. Будущее уже не отменимо. А я пока один… И мне необходимы союзники, чтобы максимально затормозить процесс создания МВ-техники, с одной стороны, и попытаться выстроить систему законодательного регулирования такой деятельности, с другой. Мир должен быть готов к таким опасным поворотам истории.

— Но ведь пока Машины Времени нет, никакие превентивные действия не только невозможны, но и вредны. Они будут только подстёгивать работы по созданию этой МВ-техники. У тебя действительно безвыходное положение. Можно сказать, цугцванг!..

Богданов произнёс это непонятное слово и поставил меня в тупик. Что же это такое — его цугцванг? Вероятно, какая-то высшая степень безвыходности…

Увидев, моё выражение лица, полковник усмехнулся:

— Цугцванг — положение фигур в шашках, да и в шахматах тоже, когда любой ход игрока, вынужденный и ведёт, в конечном, к его поражению. Так и здесь, будешь ли ты тщательно готовиться к моменту создания машин времени, или опустишь руки и всё пойдёт самотёком, результат будет один. Создания этих устройств нам уже не избежать…

— Всё равно, с чего-то начинать надо! Искать новые пути, помогать осознанию роли людей в этой машинной истории… Очень важны нюансы.

Богданов в сомнении покачал головой.

Прощаясь, Богданов сказал:

— Ничего хорошего тебе я не обещаю. Наши встречи, пока будут спасать тебя от более серьёзных изменений в твоей жизни. Я не гадаю и не знаю точно, у меня просто такое нехорошее предчувствие… Но ты, должно быть, сам уже выбрал свой путь…