К Брахман - Рождения [СИ]

Добро и зло всегда идут рука об руку, в каждом из них есть частица другого. Вот так и Синай с Анис несут в себе эти зачатки, это закон, а уж от души зависит выбор пути. Путь добра тернист, тяжек, и не каждому он по плечу. Вот и сейчас, идя под сводами прекрасного дворца с его хозяйкой, Петр думал о злобной сестрице Синай, ставшей причиной стольких неприятностей лишь потому, что замуж захотелось, словно простой деревенской бабе. И плевать за кого, хоть за черта лысого…

Звон колокола неожиданно ворвался в размеренные мысли Петра, вернув его моментально к делам насущным.

— Что это? — Удивленно воскликнул Мефодий, вертя головой в поисках исходившего звука.

Но, увидев, как в одно мгновение осунулось и посерело лицо Синай, понял, произошло что-то очень плохое. Девушка, не удостоив ответом, метнулась к неприметной двери в боковой стене, крикнув на ходу:

— Скорее за мной!

Старцам дважды объяснять не было нужды. Быстро развернувшись, словно лихие мальчишки, устремились следом. От прикосновения руки дверь бесшумно распахнулась, впуская хозяйку. Мрачноватый зал, в котором они оказались, был совсем не похож на все увиденное ими ранее в замке. Стены выложены тесаным камнем, потолок нависал сплошной глыбой. Взглянув в центр зала, Петр опешил. Там на возвышении семи ступенек находился алтарь, на котором стояла каменная чаша с огнем. Огонь, исходивший, казалось, из глубины самого камня, ярко горел голубым мерцающим пламенем. Петр с Мефодием заворожено уставились на него, не в силах оторвать взгляд.

— Это то, о чем я думаю? — Шепотом спросил у девушки Петр, указывая в сторону огня. — Или мне это снится?

Синай взглянула Петру прямо в глаза и так же тихо прошептала:

— Это вам, дорогой Петр, не снится. Вы правы, перед вами огонь жизни. Я удостоена чести ему служить. Так же как Анис служит пламени смерти. Она разрушает, я созидаю. И пока эти два огня горят, жизнь и смерть будут существовать. Это весы, держащие равновесие всего сущего на земле.

Помолчав, она добавила:

— Вы первые, удостоенные чести его созерцать.

Старцы преклонили колени, воздавая почтение священному огню.

— Но что мы тут делаем? — спросил Мефодий.

— Хороший вопрос. Естественно, что я не из праздного любопытства вас сюда пригласила. Только огонь жизни может противодействовать заклятию сколопендры. И я испросила разрешения взять его частичку для отправки на землю.

Повернувшись к Петру, Синай долгим взглядом посмотрела на старика.

— Нет, что ты, доченька, я не могу. — Поняв, что от него требовалось, тут же отступил назад, протестуя, Петр.

— Я знаю, это не легко, — поднимая руку и прося выслушать, продолжала Синай. — Я понимаю, что вы хотите сказать. Но дорогой Петр, по этой же причине мы не сможем отправить и Мефодия на землю. Он из молодых, а, значит, нести огонь жизни ему не под силу. Вы единственный, кто остался у нас из древних, и только вам под силу пронести частичку огня на землю. Пока огонь будет у вас, враги нам не страшны. Ответ за вами, только знайте, время на исходе. Колокол возвестил о том, что силы бабки Олеси на исходе. Да прибудет с ней Бог и укрепит ее веру, — добавила Синай.

— Да что тут думать?! — Засуетился Мефодий, — говори Синай, что нужно делать. Он согласен. Тут нечего думать.

— Ну да, — возмущенно перебил Петр, — это не тебе в осиное гнездо лезть. От нечистой силы отобьешься, так от Клеандры огребешь. Да тут еще и поспорить можно, кто хуже.

— Не хнычь, — накинулся Мефодий, — Чего раньше времени нюни распустил. Я что? Я завсегда готов, но сам ведь слышал, что Синай сказала, нельзя мне, слаб я. А то что ж думаешь, не пошел бы? Пошел бы, еще как пошел бы. Дело прежде всего. Но тут, друг, результат важен, а у тебя, как ты понимаешь, шансов из этой заварухи выйти сухим больше.

— Знаю, как бы ты пошел. — Негодующе произнес Петр, но всем уже стало ясно, какое решение принял старец.

Недовольное бурчание было лишь для проформы. За пререканиями никто из них не заметил, как в руках Синай оказался предмет, очертаниями с виду напоминавший человеческую фигурку. Только посмотрев внимательно, Петр понял, что держит Синай. Эту вещицу ему пришлось видеть единожды и то мельком, когда молодым служкой помогал своему учителю разбирать древние магические фолианты. В руках Синай находился символ власти перемещения душ. Говорили, что в древней войне он был уничтожен, и только его описание редко встречалось в некоторых старых магических рукописях. Сила магического амулета сама по себе ничего не значила, только посвященный, знавший формулу, мог использовать силу талисмана. Петр посмотрел на девушку, как бы не веря.

— Все будет хорошо Петр, — уверено глядя в глаза старца, сказала Синай, развеяв его последние сомнения.

Мефодий тихонечко отошел в сторонку, как бы ненароком его не зацепили, и наблюдал за приготовлениями. В зале стояла давящая тишина. Казалось, что даже стены понимали огромную важность происходящего. Синай подошла к алтарю, опустилась на одно колено, склонила голову и тихо запела. Звенящий голос полился вдоль стен, заполняя собой все пространство вокруг. Сначала такой тихий, грустный, голос все крепчал, становясь более громким и сильным. Вот уже можно было разобрать слова, произносимые на древнем языке. Тут девушка резко поднялась с колен, выставив перед собой символ власти. Петр, не отрываясь, уставился на амулет, разгоравшийся с каждым словом все сильнее. Вскоре смотреть на него становилось невмоготу, но он словно магнитом притягивал взгляд, не давая возможности отвернуться. Петр почувствовал, как весь напрягся, превращаясь в сгусток энергии. Последним ощущением был сильный толчок, словно ядро выпустили из пушки. Только слова власти звенели в голове:

— О, божественный отец! Тот, что создал небо и земли, поднял горы и сотворил все, что над ними, создал воду! Тот, что натянул оба горизонта как занавес и поместил там души святых. Кто порождает свет и вызывает наступление тьмы. Твоим именем я, дочь твоя знающая и владеющая словом магическим, повелеваю…

Дальше Петр не слышал, чувство беспредельного свободного полета, овладело им.

Лилит металась в своей конуре, изрыгая проклятия на голову стонавшей в углу ламии.

— Я тебя, шлюха, подзаборная зачем, посылала?! Ты что же думаешь, в санаторий за заслуги тебя определили?! Чего молчишь?! Недоносок болотный, дитя несчастий человеческих.

— Ты меня погубить захотела! — Скулеж исходил из темного угла, где зализывала боевые раны ламия. — Ты почему не сказала, что эта старая грымза такой силищей владеет?

— А ты думала тебе там встречу с духовым оркестром устроят? Я тебе, безмозглое существо, награду по заслугам обещала?! Так знай, слово мое кремень. Котел тебе обеспечен. Сама полезешь или мне помочь?