К Брахман - Рождения [СИ]

— Я рада приветствовать в своем государстве двух столь уважаемых гостей. — Звенящий мелодичный голос разом остановил перебранку двух бойцов.

Приосанившись, старцы смущено извинились, за столь некорректное поведение. Синай, махнула рукой, остановив поток словоизлияний. предложив всем отправится во дворец. Старцы с благодарностью посмотрели на девушку, столь корректно помогшей им выйти из создавшейся ситуации, и хором изъявили желание принять приглашение.

— Ведите нас, дорогая принцесса, — тут же забыв о перебранке, сказал Петр, — мы ваши гости и последуем за вами.

— Нам нужно поторопиться, времени осталось совсем мало. Ребенок в руках у бабки Олеси.

— Как!? — Снова хором воскликнули старцы, — неужели старухе удалось похитить ребенка?

— Да, и сейчас от нас зависит, что мы успеем предпринять. Проклятие, насланное Лилит, последний раз использовалось во времена древней войны.

Петр остановился как вкопанный, идущий за ним Мефодий от неожиданности налетел на друга.

— Значит, мои опасения были верны?

— Вот именно, — поторапливая своих гостей, на ходу объясняла Синай, — вы были правы.

— Вы можете мне сказать, о чем идет разговор? — Останавливаясь и поглядывая на собеседников, спросил Мефодий.

— Как, разве вы не знаете о проклятии сколопендры? — Удивленно спросила девушка.

— Но я думал это миф, читал в старинных манускриптах, что вроде бы этим проклятьем воспользовались силы тьмы, чтоб выиграть сраженье, изведя под корень все живое на земле, и установить царство смерти. Но такого быть не могло, вот поэтому я и принял все за миф.

Синай горько улыбнулась.

— Если бы это было так, но на наше несчастье, это не миф, а настоящая, правда. В последнем сражении темные силы, почувствовав, что проигрывают, решили превратить землю в пепел, а людей в тварей, напоминающих их самих. И это проклятие, насланное на род человеческий, быстро делало свое дело. Огромные орды превращенных в бездумные существа людей нападали на оставшихся в живых, поглощали невинных детей и заставляли храбрых воинов света становиться трусливыми шакалами. От безнадежности и отчаяния перед лавиной тварей, катившейся по всей земле, род человеческий сник. Тогда еще никто не знал, как с этим бороться. Ужас заставлял целые армии Господа дрогнуть и отступить. Солдаты света пали духом и бросили оружие. Потеряв веру, они бежали с поля битвы. Они не понимали, что смерть все равно настигнет их. Жизнь, покупающаяся трусостью и предательством, спасения не приносила, а превращала в таких же тварей. Вот так-то. — Закончила свою горькую повесть Синай.

Дальше шли молча, задумчиво поглядывая по сторонам.

— И что же получается, — первым нарушил молчание Мефодий — мы не сможем помочь Клеандре. И она…о Господи!!! — Возвел руки к небу старец, во всех красках увидавший в своем воображении весь тот ужас, который может произойти на земле, не прими они срочных мер. — И она будет той первой тварью, принесшей не по своей воле погибель всему живому на земле?! И в этом в первую очередь виноваты мы с Петром! Ой! Ой! … Отец наш небесный, да зачем ты двух олухов на такое серьезное дело отправил?! — Голосил Мефодий, теребя себя за бороду и размахивая посохом.

Синай, приблизившись к старику, успокаивающе произнесла:

— Еще не все потеряно, я владею секретом снятия заклятия, но нужно поспешить, время уходит.

— Да, да, конечно, нужно поспешить, — тут же успокоившись и взяв себя в руки, прибавил шаг Мефодий, обгоняя стоявшего и молча наблюдавшего за происходящим Петра.

— Ну, чего стоишь, не слышишь, что тебе девушка говорит? Торопиться нужно.

И быстрым шагом, опираясь на посох, Мефодий двинулся вперед. Петр хотел что-то сказать, но передумал и, лишь махнув рукой, двинулся следом.

Тропинка вывела к большому окруженному голубыми деревьями озеру. Не далеко, у самой воды, стояла запряженная колесница. Тут же на траве отдыхали то ли звери то ли птицы. Учуяв хозяйку, они разом подскочили и нетерпеливо перебирали огромными лапами.

— Ах! Ох! — В один голос воскликнули старцы.

— Ну, уважила нас, красавица. Много наслышаны о лайнах твоих, да вот не думали, что доведется увидеть. Красота, да и только! — Не переставали восхищаться гости.

— Что вы, — смущено произнесла девушка, зардевшись от похвалы, — они, как и все волшебные создания добра, прекрасны, жаль только жить без создателя не могут, погибают.

Животные больше напоминали оживший памятник, сделанный из хрусталя. Красавцы с изгибающимися длинными, похожими на лебединые, шеи, с огромными крыльями выглядели величественно. В ярком солнечном свете их сильные прозрачные тела переливались брильянтовым блеском. Казалось, тронь, и они осколками упадут на землю. Большие лапы, с крепкими мышцами, натянутыми словно канаты, демонстрировали силу зверя, готовящегося к прыжку. Зрелище это, увиденное единожды, в памяти оставалось навсегда.

— Ну и чего мы стоим? — Спросила Синай, подбадривая старцев. — Вперед, нас ждут большие дела.

Мефодий, оглянувшись на Петра, осторожно засеменил к дверцам, предусмотрительно открытым Синай. Она ожидала их уже внутри, держась за перильце колесницы. Петр последовал примеру друга.

— Дворец. — Выкрикнула хозяйка волшебных существ, тут же взмывших в небо.

Старцы прикрыли глаза и приготовились к долгому путешествию. Но, не успев как следует умоститься, услыхали приглашение выходить.

— Вот мы и дома.

Немного качнувшаяся колесница мягко опустилась на твердую поверхность. Синай открыла дверцу и легко спрыгнула на землю, помогая выйти Петру и Мефодию.

— Прошу вас пожаловать в мою обитель, — в приглашающем жесте указывая на замок, улыбнулась Синай.

Дворец, под стать своей хозяйке, был столь же прекрасен и утончен. Принимая руку Синай, Мефодий восторженно причмокнул. Не стесняясь, он восхищенно крутил головой по сторонам. Ступени, поднимаясь в высь и переливаясь в солнечных бликах словно зеркальные, заканчивались огромным хрустальным плато. Арка высотой в три человеческих роста, вместо таких привычных ворот, как бы приглашала войти. Под сводами тенистых стен мозаичный пол переливался всеми цветами радуги, одним видом заставлял все невзгоды оставлять за порогом. Стены были с постоянно изменяющимися картинами великих деяний человеческих, уходящих в далекое прошлое, где герои праведных дел становились легендами и провозглашались святыми. Все в замке постоянно изменялось, неизменным оставался лишь образ добра. По-другому быть и не могло, ведь его хозяйка Синай, само совершенство, создание, не имеющее изъянов, не подверженное порочным страстям, сама добродетель, лучшее творение Хаоса. Она являлась тем истоком, из которого все выходило и вновь поглощалось, уступая место вновь всему новому. Повелитель вечного течения, не стоящего на месте. Достойная дочь своего отца, в отличии от ее родной сестры Анис, той, которая вобрала в себя все самое порочное, что есть в существовании всего сущего: все пороки человечества.