Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— И заронить несбыточную надежду на возможность обновления нас самих? Нет, пока не стоит!

— Ну знаешь, проводить такую аналогию между растительностью и людьми довольно рискованно,— заметила Марина.

— Может быть, и рискованно, а может, и нет,— загадочно ответил Леонид.

— Выкладывай,— догадался Седельников, что Журавлев свой главный козырь приберег напоследок.— Ты, наверное, получил новую модификацию вирусов.

— Получил, но их надо еще проверять. Причем Е-5 я попробую на животных, но дело не в них.

Леонид повернулся к экрану и включил запись. На экране возник конференц-зал и толпа туземных вождей. Вперед выступил пожилой туземец с ярко раскрашенным лицом...

— Я Уро Юа, хранитель долины второй жизни, белый..

Все вспомнили перипетии той встречи с вождями, когда археолог Климов случайно нарушил их табу, и с любопытством смотрели запись.

— Посмотрите внимательней на этого старика,— тихо сказал Леонид, когда эпизод с камеей, изображающей дракона, шел к концу.

— В благодарность за возвращение законному владельцу этого бесценного знака мы обещаем тебе право второй жизни, когда ты будешь в этом нуждаться, три раза, уважаемый Эду Ард!

Хранитель склонил голову в знак прощания и пошел из зала...

Журавлев остановил запись и посмотрел на товарищей.

— Все запомнили его лицо?

— Ну если не запомнили, покажешь еще раз,— нетерпеливо заерзал в кресле Седельников.— Ближе к делу.

— А как вы думаете, что за вторую жизнь он пообещал Эдуарду?

— По-моему, тебе Климов отвечал на этот вопрос и довольно популярно,—иронически сощурился Седельников.

— Видишь ли, Володя, это был не ответ, а скорее предположение и, вполне возможно, не совсем правильное.

— В вопросах этнографии я почему-то Климову доверял больше, чем тебе,— не замедлил с ответом географ.

— Заранее присоединяюсь ко всем твоим доводам,— улыбнулся биохимик,—но сначала посмотрим еще одну запись. Итак, внимание!

...По лесной тропе шли двое. В одном из них все без труда узнали верховного вождя У Као, с ожерельем зубов леопарда на мощной шее. Другой был стройный юноша лет семнадцати. Лицо его было очень знакомо и в то же время незнакомо На шее у него висела камея с драконом.

— Я не достаточно стар еще, Уро Юа.

— Сын Уро Юа.

— Пусть будет сын, если тебе хочется. Здесь нет никого кроме нас. Мы знаем с тобой друг друга достаточно долго, чтобы притворяться.

— Так надо, У Као.

— Я недостаточно стар, чтобы идти в долину второй жизни...

Вождь остановился и прислушался. Явственно раздался шорох и из кустов появилась пара молодых охотников, несущих на копье молодого кабанчика... Они приветствовали вождя и хранителя долины и, похваляясь удачей, пригласили их на обед.

Хранитель довольно улыбнулся и кивнул головой в знак согласия. У Као хмуро взглянул на молодых охотников, но тоже выразил желание отведать свежей дичины. Они пошли следом за молодыми воинами.

— Ты один знаешь возраст,— пытался продолжить разговор У Као.

— Твой возраст — возраст зрелого вождя,— дипломатично ответил хранитель.

Леонид выключил запись. Сидящие в комнате зашевелились.

— Где ты раздобыл эту запись? — спросил Ананьин.

— У Климова. Запись сделана не больше месяца назад.

— Думаешь, хранитель Уро Юа и юноша — одно лицо?

— Уверен.

Ананьин вздохнул, потер подбородок.

— Слишком фантастично, чтобы считать истиной.

— Здесь и не пахнет истиной,— вмешался Седельников.— Из разговора ясно вытекает, что юноша — сын Уро Юа.

— Как раз не совсем ясно, Володя,— задумчиво проговорила Марина.— Ты помнишь, он сказал, мы знаем друг друга достаточно долго... — И потом, было и прямое обращение, без сына...

— Все это довольно просто объяснить. Сын Уро Юа мог с детства знать верховного вождя. А то, что он его поправил, видимо, положено по этикету,— упрямо отстаивал свою точку зрения географ.— Можно с такими фактами строить гипотезу?

— Но ведь она объясняет их непонятные слова о второй жизни! — загорячилась Марина.— Если это феномен обновления, то они могут прожить и вторую и третью жизнь, то есть практически они бессмертны, каковыми они себя и считают!

— Фантазии много, а логики — кот наплакал!

— Подожди, Володя. В словах Марины действительно есть зерно.

— Зато в зерне нет зародыша,— не унимался Седельников.— Смешно! Полудикие люди владеют бессмертием, а развитая цивилизация, овладевшая космическими путешествиями, смогла лишь удлинить жизнь до естественного предела. Как хотите, я такой логики не понимаю.

— Напрасно ты горячишься, Володя,— в раздумье подперев щеку, проговорил Байдарин.— Говорят, в Индии знали секрет получения чистого железа еще в период домашинной цивилизации, а вторично удалось его получить в промышленных количествах лишь спустя тысячелетие... Интуицию и опыт древних нельзя отрицать. Ты-то что молчишь? — обратился он к Леониду.

Журавлев пожал плечами.

— Я ведь говорил, что мечтать о феномене обновления людей пока преждевременно. Убежден лишь, что если он существует у растений, то почему ему не быть и у людей.

Через несколько дней, возвращаясь из Вине-Ву домой, Байдарин вспомнил об этом разговоре. Люди всегда мечтали о бессмертии. Древние греки наделяли бессмертием богов и героев; в средние века второго тысячелетия к этой категории относили святых... С развитием науки люди стали мечтать о собственном бессмертии и на всех этапах ученым казалось, что они находятся на грани его открытия: стоит немного получше разобраться в строении клеток и наследственного аппарата и можно увеличить продолжительность жизни до двухсот, пятисот и, наконец, тысячи лет! Отнюдь! Еще на рубеже третьего тысячелетия средняя продолжительность жизни достигла ста двадцати лет. Понадобилось еще триста лет, чтобы обычная продолжительность жизни человека достигла ста пятидесяти лет! Через этот естественный порог перешагивали по-прежнему единицы. Загадка барьера старости оставалась неразгаданной. Всесильная медицина перед лицом этой тайны была столь же беспомощной в век световых скоростей, как и в век открытия атомной энергии.

Байдарин переменил положение тела в кресле и вздохнул. Конечно, может быть, за прошедшие сто с лишним лет на Земле и достигли бессмертия, но им, прикованным к здешней планете, уже не суждено воспользоваться этим достижением. Увы, люди смертны. Правильно сказал на открытии симпозиума Манаев: надо стремиться оставить вслед идущим по возможности больше материала для раздумий, надо оградить их от неизбежности случайностей, надо, наконец, прожить здесь свои, отпущенные природой годы так, чтобы родная цивилизация получила хоть что-нибудь полезное от их неудачной экспедиции! Конечно, собранные здесь материалы впишутся строкой в историю познания Вселенной, но ведь, посылая их, рассчитывали на более развитую цивилизацию, на те драгоценные научные знания, которые на Земле могли бы открыть новую эпоху! А вместо этого всего лишь сведения о девственно неразвитой цивилизации, с которой по-настоящему и контакта установить не удалось!