Игорь Дручин - Глухая орбита вечности

— Это ка-ак по-понимать,— заикаясь от волнения, спросил Слава Замоев.— Значит, останемся здесь на всю жизнь?

Вопрос повис в воздухе. Ответить на него никто не решался. Для капитана корабля Манаева ответ был равнозначен принятию решения, а он был к тому явно не готов. Необходимо прежде всего ответить на этот вопрос самому себе: сможет ли экипаж, к тому же неполным составом, обеспечить нормальное возвращение корабля на Землю? Первый штурман Вадим Аркадьевич Шумский с ужасом подумал о полной своей профессиональной деградации и взглянул на своего помощника — второго штурмана, Василия Стоева, который, как и сам Шумский, старался заполучить любую работу. Разумеется, они занимались на тренажерах, но как это далеко от реального полета!

Стоев на безмолвный вопрос своего старшего товарища понимающе кивнул головой.

— Боюсь, Леон Гафизович прав,— нарушил молчание главный энергетик корабля Олег Михайлович Гринько.— Реактор работает, хотя и не на полную мощность. Износ все же значительный. У меня нет уверенности, что он выдержит те три года полета, когда он будет использоваться на предельных режимах.

— Вот я и говорю,— продолжал Фрухт отстаивать свою мысль.— Старая развалюха с экипажем пенсионеров. Все мы посчитали правильно, только возраст забыли прикинуть. В молодые годы кажется, что человек останется на всю жизнь таким, как есть, но все уходит: и красота, и здоровье, и память... А мы здесь уже пробыли больше сорока земных лет. Мне вот-вот сто пять стукнет. Кто у нас самый молодой? Жанна или Леонид?

— Байдарин меня помоложе,— откликнулся Журавлев.— Сереже на днях семьдесят стукнуло, а Жанне и того-еще нет!

— Вот они, может быть, и дождаться экспедиции с Земли. Время идет. За этот период на Земле мог появиться новый принцип преодоления пространства.

— Спасибо, утешили,— сказал угрюмо Замоев.— Значит, всем нам следом за Аркадием Тимофеевичем надо место на корабле готовить!

— Давайте оставим эту тему,— сердито проговорил Манаев.— Решение о полете или отказе от него будет принято после завершения ремонта и изучения состояния всех систем корабля. Вернемся к действительности. Я поддерживаю предложение Леона Гафизовича об исполнении последней воли Варварина. Надо заготовить плитку и выгравировать на ней как положено.

Церемония прощания проходила в анабиозном отсеке. Затем гроб с телом Варварина задвинули в анабиозную капсулу. Арбатов привинтил заготовленную пластину.

— Да,— вздохнул Леон Гафизович.— Два дня не дотянул Аркадий Тимофеевич до своего столетия. Как раз сегодня...

Зазвучала бравурная музыка. В капсулу хлынула консервирующая жидкость, обеспечивая сохранность на столетия...

Сергей Байдарин ждал вызова Никишина. Обычно он сам регулировал свои гидрометеопосты, но так совпало, что пост находился на площади, где проводил свои исследования геолог. Разумеется, с ним была Ия и Сергею не хотелось видеть их вместе. Казалось, давно следовало привыкнуть к такому положению, но Байдарин всегда терял над собой контроль и, прекрасно понимая, что выглядит глупо, то злился и грубил, то наоборот, замыкался. Выработать какую-то линию поведения по отношению к этой паре он не мог, и потому решил не появляться в зоне их работ, тем более, что они всегда были не одни. Никишина всегда сопровождал Ефим Жеренкин, десантник универсал, владевший вождением всех видов транспортных средств, в том числе и винтокрылами. А там, где находился Жеренкин, неизменно присутствовала зоолог Марина Волынцева. Это было тесное и очень продуктивное содружество, к которому часто присоединялись и географ Владимир Седельников, и биохимик Леонид Журавлев, да и сам Байдарин.

— Сережа!

Метеоролог обернулся к экрану и увидел бегущую под колесами луговину и темнеющее на берегу реки пятно поста.

— Я на связи, Николай.

— Мы приближаемся. С виду пост выглядит нормально. Сейчас подъедем, разберемся.

Промелькнули кустарники, пошла высокая трава и вот наконец сам пост, с поднятой на столбе аппаратурой. Ефим первым выбрался из вездехода, поднялся по лестнице и, сняв ограничители, так повернул наружный кожух, что проем в нем совпал с проемом внутреннего кожуха и все приборы оказались перед его глазами. Что-то черно-пестрое метнулось ему навстречу. Жеренкин рефлекторно отбил это рукой и на рукаве повисла змея, с черно-белым, почти в шахматную клетку, рисунком кожи.

— Осторожно! — вскрикнул Байдарин, наблюдавший все это на экране и заметивший в раскрытой пасти характерные зубы ядовитой змеи.

Но Ефим Жеренкин не случайно стал десантником. Он среагировал мгновенно и схватил левой рукой змею за шею прежде, чем она успела приблизиться к оголенной части тела. И тут произошло нечто неожиданное. Змея выпрямилась в струнку и вдоль спины, словно огромный плавник рыбы, возникла перепончатая стена иголок. Ефим ойкнул и отшвырнул змею в сторону.

— Укусила?

— Нет,— 'Жеренкин внимательно осмотрел руку.— Даже не поцарапала. Просто слегка кольнула и потом так неожиданно...

— Мальчики! Что же вы? — послышался голос Волынцевой.— Упустите такой редкий экземпляр!

— Спокойно, Марина! — сказал Никишин.— Не уйдет.

Он включил свой теледатчик и на экране возникла змея, придавленная сапогом. Она топорщилась, пытаясь вывернуться, и ей почти удалось освободиться, но сапог плотно прижал ее голову к земле. И тогда она снова вытянулась в струнку, распустив свой странный плавник.

— Коленька! Миленький ! Только живьем! — ворвался снова в эфир голос Марины.

Но Никишин словно оцепенел. Так продолжалось некоторое время и вдруг сапог всей тяжестью навалился на хрупкий череп змеи. Плавник опал, животное несколько раз дернулось и замерло в неподвижности.

— Эх ты! Медведь! — со слезами в голосе произнесла Марина.

— Сам не знаю как,— смущенно оправдывался Никишин.— Мне привиделось, что я срываюсь с крутого обрыва. Ноги заскользили. Был у меня такой случай. Так и пробороздил по глине до самой речки. Все бока ободрал!

— Привиделось! С чего бы! Скажи по совести: испугался. Она уже почти выбралась из-под твоего сапога!

— Нет, в самом деле! — оживился снова геолог.— Это как в кино. Прямо на этом плавнике увидел себя молодым. На студенческой практике. Заметил необычайно красивый цветок на крутом обрыве и полез. Хотел своей сокурснице подарить... Ну и сорвался... Жаль, конечно, что так получилось. Очень занятный экземпляр! По-моему, она может улавливать биотоки нашего мозга и транслировать их на свой экран.

— Глупости! — решительно возразила Марина.— Такого быть не может. Зачем ей это?

— Отвлекающий маневр. Ты говорила, что она почти выбралась из-под сапога, а я не видел. Я видел себя молодым. И Надежду видел. Как живую. Я ведь был влюблен в нее.