Виль Быков - На суше и на море, 1990 [антология]

Среди них особенно много вечнозеленых кустарников — протейных и вересковых. Велико разнообразие трав.

— Известно ли вам, — продолжает свой рассказ, сверкая стеклами очков, знаток местной флоры, — что Капская область — всемирный центр декоративных растений — кустарников и цветов? Многие виды ирисов, гераней, маков и лилий, которые вы привыкли выращивать в своих цветниках, садах и оранжереях, родом отсюда!

В вечнозеленых кустарниках протеи весело щебечут птицы. Жак, узнав, что мы недавно побывали на Канарских островах, рассказывает, что у них тоже обитают канарейки, а кроме того, великое множество других птиц. Есть, к примеру, обожающая змей птица-секретарь, синяя шуга-берд. «Сахарная птица», — радостно переводит Василий Евграфович и торжествующе смотрит на меня.

Между нашим профессором географии и южноафриканским Паганелем завязывается оживленная беседа о происхождении и путях миграции флоры. Они понимают друг друга с полуслова. Мы же с Василием Евграфовичем только хлопаем глазами.

— Жалко, их не было с нами вчера в ботаническом саду, — вздыхаю я. — Сколько бы мы тогда узнали!

— А я не купил бы своего дурацкого дикобраза, — вторит все еще страдающий Василий Евграфович.

Увлекшись, профессора переходят на французский, и мы вообще перестаем что-либо понимать.

Я указываю Василию Евграфовичу на красивые розовые цветочки, пестреющие меж кустов у обочины шоссе. Они похожи на бессмертники. Если это так, чем это не сувенир для его малышей?! Василий Евграфович тут же устремляется к цветам, и уже нагибается, чтобы сорвать, но его останавливает Ван-Дейк.

— Дело в том, — несколько смущенно объясняет он нам, — что рвать растения вдоль дороги у нас строго запрещено.

— К тому же это не всегда безопасно, — отвлекшись от разговора с нашим профессором, поддерживает его Паганель. — Некоторые растения ядовиты. Например, капский паслен.

Прощально взглянув на яркие бессмертники, мы возвращаемся к машине. Машина набирает скорость, а наш профессор передает нам смысл своего разговора с южноафриканским коллегой. Оказывается, Жак, которого мы между собой величали «мистер», вовсе не мистер, а месье — потомок французских поселенцев, которые вслед за голландцами переселились из Европы в Южную Африку. Предки его занимались виноградарством и привили здесь многие сорта средиземноморских лоз. Знание французского, любовь к растениям культивировались в их семье и передавались из поколения в поколение. Вот совпадение! Жюль-верновский Жак Паганель тоже был французом.

Машина старательно взбирается вверх, к перевалу, и открывающиеся виды становятся все живописнее. Ван-Дейк то и дело притормаживает: ведутся дорожные работы. Шоссе расширяют, спрямляют наиболее извилистые, неудобные участки.

Свежие дорожные выработки дают прекрасную возможность ознакомиться с местной геологией, и мы снова останавливаемся. Предусмотрительный Ван-Дейк достает из багажника геологический молоток и вручает его нашему профессору. Мы подходим к выработкам.

Развороченная взрывом скала выглядит невзрачно. Профессор отбивает от большой глыбы кусок серого песчаника.

— Неказистые камни, — роняет Василий Евграфович.

— Свита Карру, — укоризненно поправляет профессор. — здесь, к сожалению, только ее верхи, а в нижней части залегают тиллиты, древние ледниковые отложения — доказательство покровного оледенения Южной Африки в каменноугольном и пермском периодах.

Мы по-новому глядим на серый песчаник.

— Выходит, здесь было тогда, как в Антарктиде?

— Выходит. Об этом мы только что говорили с месье Жаком.

Антарктида вместе с Африкой, Южной Америкой, Австралией и полуостровом Индостан была единым суперконтинентом — Гондваной. Позднее он распался. Дело в том, что на всех названных мной материках встречаются сходные типы пород и родственные виды растений. Вот почему для антарктических исследователей интересна здешняя геология.

Профессор отбил еще один образец и продолжил:

— Кроме этого недра Южной Африки, как вы знаете, исключительно богаты полезными ископаемыми. Прежде всего это золото и алмазы, о которых все достаточно наслышаны. И еще — платина, никель, свинец, цинк, марганец, молибден, уголь, я уже не говорю о таком важнейшем стратегическом сырье, как уран, которого производится здесь, я полагаю, немало [18] ЮАР занимает третье место по добыче урана среди капиталистических стран. . Чем это интересно для нас? Да тем, что открытие сходного комплекса полезных ископаемых мы можем ожидать в Антарктиде. А вы говорите, неказистые камни! — закончил профессор и опустил отбитый образец в специально припасенный мешочек.

Мы с Василием Евграфовичем последовали его примеру.

Впереди, за поворотом, оборванные, запыленные африканцы расчищали полотно дороги. Ни одного белого не было среди них. И припомнились горькие строки Гончарова: «Природных черных жителей нет в колонии как граждан своей страны. Они тут слуги, рабочие, кучера, словом, наемники колонистов, и то недавно наемники, а прежде рабы».

А ведь слова эти относились к середине прошлого века, когда о минеральных ресурсах Южной Африки еще не было известно и колония у мыса Доброй Надежды жила сравнительно небогато, чем хотя бы частично можно было пытаться объяснить жестокую эксплуатацию местного населения. Казалось бы, открытие все новых и новых месторождений ценнейших полезных ископаемых и последующий бурный рост экономики должны были бы улучшить жизнь коренных африканцев…

Путешествуя по Капской колонии, И. А. Гончаров подметил много существенных черт местной жизни. Будучи человеком пришлым, иностранным, он, однако, со свойственными лучшим представителям российской интеллигенции широтой взглядов и гуманностью принял к сердцу многие проблемы этой страны. Размышления его, поначалу могущие показаться благодушно-ироничными, однако, проникнуты глубоким беспокойством о будущем этой страны: «…еще нельзя определить, в какую физиономию сложатся эти неясные черты страны и ее народонаселения… что ожидает колонию, то есть останется ли она только колонией европейцев, как оставалась под владычеством голландцев, ничего не сделавших для черных племен, и представит в будущем незанимательный уголок европейского народонаселения, или черные, как законные дети одного отца (Наивные представления! Местная наука, вспомним древо эволюции в Кейптаунском музее, утверждает, что отцы разные. — Примеч. авт.)… — наравне с белыми, будут разделять завещанное и им наследие свободы, религии, цивилизации?» Увы, утопическим надеждам русского писателя не суждено было сбыться…