Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— Ох, Андрей, Андрей… — произнесла тихо Элана, осторожно разворачивая бинты, которыми, как оказалось, были перемотаны и руки, и ноги, и грудь, и живот, — никогда бы не подумала, что мужчина, навеки оставшийся на втором месте в моём сердце, окажется пригодным для позирования в качестве биологического образца в любом медицинском университете. Да по твоим шрамам можно любые раны изучать и по ним экзамены сдавать! Ну почему ты себя не бережёшь?

— Я-то себя берегу, — пожал я плечами, мысленно повторяя её слова, — у других вот это пока не получается.

— А почему второе место? — ревниво спросил я, наблюдая, как кончики её пальцев осторожно бегают по моему телу, снимая остатки пластинок ИсОМ и удаляя не растворившиеся структуры био-бинтов, которые, как правило, подкладывались под обыкновенные бинты. — Кто же тот счастливчик на первом месте?

— Это мой сын, — фыркнула она и снова посмотрела мне прямо в глаза.

— О-о-о… — только и смог произнести я в ответ. — А как же муж?

— Муж… — тихо прошептала она, её пальцы прошлись нежно по моему животу, поглаживая его и легонько царапая ноготками. — Какое он может иметь отношение к моему сердце, если оно прочно занято другим?..

— Я думал, ты отгородилась от того, что было, — прошептал я еле слышно.

— Как можно отгородиться от лучшего, что было в жизни? — удивилась она. — Как можно это забыть?

— Я — лучшее? — усомнился я.

— А ты когда-то сомневался? — она прекратила разматывать очередной бинт и посмотрела на меня. — Ты? Человек, умеющий стать для женщины всем, чего она только захочет; человек, уважающий не только себя и свои интересы, но и взгляды и пожелания других; человек, который, проснувшись поутру рядом с женщиной, не задаёт ей идиотский вопрос: "Ты кто?" или "Дорогая, ты не видела мои носки?"; человек, с которым всегда есть о чём поговорить и к кому можно без проблем поплакаться в воротник, зная, что он поймёт, пожалеет и поможет…

— Ты преувеличиваешь мои способности, — отшутился я.

— Вовсе нет, — серьёзно сказала она. — Кто из наших баб обозвал тебя "благородным бабником"? Ты знаешь, сколько девчонок на фирме молятся на те моменты, когда им посчастливилось быть с тобой хотя бы одну ночь?

— Элана…

— А сколько вспоминают это и ради этого готовы прощать измены и все недостатки мужей, потому что верят, что сказка, однажды коснувшаяся их, может повториться, только теперь уже с их семьями…

— Элана! — я предостерегающе поднял ладонь. — Хватит. То, что было, то было. Было и прошло… По молодости да по глупости всякое может случиться. Тем более что тогда мои отношения с Шелой ещё не успели закрепиться и…

— Я знаю, — она успокаивающе коснулась пальцем моих губ, заставляя замолчать. — Мы все это знали. Дело в другом: та сказка, которую ты нам дарил, она заставляла нас видеть хорошее даже в той пакости, что повсюду нас окружала. И за это ты навсегда останешься в наших сердцах.

— Элана, прекрати, — произнёс я сердито. — Недостоин я никакого памятника и сонма женских сердец. Повторяю: по глупости да по молодости всякое может случиться, теперь я вроде бы как повзрослел, ориентиры поменял, что ли… В общем, я теперь уже совсем другой человек.

— Да тот же самый ты, — вздохнула Элана, отбрасывая чёлку со лба, и разматывая бинт на моей левой ноге. — Такой же упрямый. Такой же застенчивый. И такой же приятный в общении.

— Каждый остался при своём мнении, — подытожил я, глядя, как необычайно ловко орудует она пальчиками.

— Ты не знаешь, зачем мне вкатили двойную дозу "Жаворонка"? — спросил я, помолчав немного.

— Ума не приложу, — призналась она, пожав плечами. — Видать, наш старый изверг захотел тебя помучить между делом. Одна ампула "Жаворонка" — это уже перебор даже для сильного тренированного организма, как правило, используются её треть-доза, полудоза, она разбавляются клепитро?ном, который сильно ослабляет побочные эффекты "Жаворонка", а заодно и растягивает время протекания детоксикации с одной-двух минут до нескольких часов и даже дней. А тебя две ампулы "Жаворонка" чуть не убили. Ты и так ослабленный был после темпорального прыжка, вдобавок резко повысившееся давление, огромная потеря жидкости через потовыделение… Если б ты видел, что с тобой в душевой творилось! Мы двадцать минут не могли кровь остановить, она уже из пор кожи сочиться начала.

— Кошмар! — передёрнулся я, представив себе это жуткое зрелище и вспомнив тот случай с парнем, которого "Жаворонок" убил.

— Может старик решил, что двойная ампула быстрее выведет из организма амикранол? — предположил я неуверенно.

— Андрей, ты арх-магистра по медицине не получал, а потому не неси ерунды, — фыркнула она сердито. — Амикранол в плане выведения его из организма — это не самая уж цепкая и сильная дрянь. Когда Капитошкин со мной связался по поводу того как лучше от него избавить ся, я предложила ему несколько вариантов, но про "Жаворонк" даже не заикнулась! Потому что амикранол спокойно можно вывести простым крепким чаем, красным сухим вином, рассолом огуречным или капустным… Его даже этой гадостью под названием "Водка" можно вывести. "Жаворонок" — это крайняя мера, которая применяется только в исключительных случаях. Только! — подняла она палец.

— Тогда зачем он включён в Набор? — удивился я.

— Затем, что стимуляторы Набора помимо обычных токсических свойств, отравляющих организм, обладают способностью накапливаться в виде шлаков в клетках органов, которые впоследствии преобразуются в злокачественные опухоли, удались которые даже с применением лазерной, атомной и субатомной хирургии практически невозможно. "Жаворонок" существует в Наборе как раз на тот случай, чтобы разбивать эти тромбошлаки и предупреждать возникновение и развитие опухолей. Поэтому его применение и сопровождается столь неприятными побочными эффектами, потому что сила этого препарата превышает все допустимые нормы. Это всё равно что кишечник вместо промывания в старые времена просто взять и подраить железной щеткой изнутри. Эффект тот же.

— Ну и ну… — я покачал головой и мысленно пожалел свой бедный ливер, на долю которого выпало столь шикарное испытание. — А… никаких последствий применения "Жаворонка" не будет?

— Нет, — улыбнулась она безмятежно, закончив разматывать последний бинт, и села, выпрямившись. — Последние его модификации, которые я включаю в Набор, снабжены колониями восстанавливающих наноботов, так что…

Я посмотрел на неё, коснулся взглядом её нежного личика, чуть приоткрытых, чуть припухлых нежных изумительно очерченных губок, скользнул выше, нашёл её глаза, наши взгляды соприкоснулись, я окунулся в их затягивающую волшебную глубину, побултыхался там, а вынырнув на поверхность, вдруг с удивлением обнаружил, что держу её за руку, а другая рука так и ползёт по одеялу к её колену, приоткрытому сдвинувшейся полой халатика; её глаза полузакрыты, она явно витает уже в мечтах, где нет места ни мне, ни моей мужской сущности, где правит балом личное, выраженное в стремлениях и надеждах счастье, где крутят музыку ангелы на арфах, где дирижёром выступает холодный самокритичный разум, где танцпол — это все грани мятущейся рождённой, как ей кажется для лучшей жизни и лучшего мира души, где всё вокруг — отголоски призрачного мира надежд и несбывшегося счастья… Кто-то агностик в душе, возможно, назовёт это не прожитыми жизнями, не свершёнными судьбами, но я, материалист и реалист до мозга костей, считаю это той самой сказкой, каковой должен быть насыщен человек, коктейль из которой и реальной жизни он должен пить каждый день, до тех пор, пока не уйдёт в небесные чертоги его душа, не оторвётся и не воспарит за грань реальности, а тогда такой Человек оглянётся назад, посмотрит на прожитое, вздохнёт удовлетворённо: "Хорошо…" и шагнёт за край этой жизни, чтобы вновь воплотиться в какой-нибудь реинкарнации или, напротив, стать вольным сгустком энергии, свободно парящим, где ему только ни захочется. Сказку не нужно путать с реальностью. В реальности не следует забывать о сказке. Это две грани одной монеты, имея которую целиком, можно стать пожизненным богачом или банкротом — всё зависит от того, как ей воспользоваться. Теория Счастья не мной придумана, я лишь засунул любопытный нос в своё время в эту весьма поучительную писанину.