Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

Я останавливаю руку, скрепя сердце и проклиная собственную тактичность, останавливаюсь, отодвигаюсь от Эланы, рука моя, накрывавшая её руку, скользит назад по одеялу, разум холодно и одобрительно кивает, глядя на то, как я веду себя, как пай-мальчик, чувства верещат на все лады и обзывают меня последними словами, но кто я такой? Мужчина или нет? Настоящие мужчины руководствуются разумом и не всегда доверяют дело опрометчивым чувствам. Вот и я стараюсь быть таким.

Элана вздохнула, открыла глаза, посмотрела на меня, я лишь твёрдо взглянул на неё, всё поняла и встала с дивана, подошла к столику, стоявшему рядом у стены и сложила на него бинты.

— Тебя Зизольдий Гурабанович ждёт, — напомнила она тихо, бросила на меня последний взгляд и вышла из кабинета, притворив за собой дверь.

Я посмотрел ей вслед, в памяти некстати всплыли вдруг воспоминания, когда мы были вместе. Я решительно послал их подальше — не до них сейчас, вскочил с дивана и принялся одеваться. Всё-таки голышом скакать к Старику на приём… Это было бы верхом нарциссизма, который бы Капитошкин не понял бы и не оценил.

В кабинете Капитошкина я был уже через десять минут…

— Удивительно, — пробурчал он вместо приветствия, — ты не опоздал. Как это у тебя так получилось вдруг?

— "Жаворонок" помог, — хмуро ответил я, усаживаясь в кресло. — На двойной ампуле так сил набрался, что и в душевой по потолку бегал и сейчас вот к вам прибежал.

— Язвительность и наглость родились вперёд тебя, — поцокал языком Старик и посмотрел на меня внимательно. — Впрочем, здесь ты, пожалуй, прав, так что прошу у тебя прощения за столь явное насилие над твоим бедным организмом. Пойми, на то были очень весомые причины.

— Какие? — я поднял бровь.

— Да все, что творятся вокруг, — махнул он рукой. — На твоём заказе мы потеряли сразу троих людей: Фауста, Джексона и Побережного. Я не знаю, что именно там произошло, со всем этим будем разбираться позже, когда начнёт действовать некрофаг, — Капитошкин посмотрел на часы, — то есть примерно через три-четыре часа, только тогда можно будет сделать снимки памяти. Я не знаю и не понимаю, что там плёл Побережный и как вообще нужно относиться к тому, что он произнёс… Ох… — он взлохматил остатки волос на лысой голове, — как же со всем этим разбираться…

— Короче, Андрей, — произнёс он, помолчав немного, — аккурат перед твоим прибытием на фирму погиб на доставке заказа Артём Привольный. Здесь обстоятельства его гибели не связаны с очередной атакой этих проклятых чёрных убийц, просто парень не сумел уйти от охотников, инициировал противоход, потом воспользовался темпоральным смещением, запустил по глупости альтернативный темпоральный слой — в общем, в итоге он нарвался на Хранителей и вместе с наёмниками не смог уйти от них…

— И?..

— Это очень серьёзный заказчик, — пожевал губами Капитошкин. — Настолько серьёзный, что, расположив его к себе и заимев в качестве постоянного клиента, мы смогли бы обеспечить себе вполне неплохое будущее и без всяких дополнительных инвестиций. Для фирмы это многочисленные прибыльные договора, основанные на его связях, а персонально для вас увеличение премиальных за успешно выполненную работу на сорок-пятьдесят процентов.

— Ого… — выдавил я, вспомнив тот замечательный день, когда по приказу Директора были повышены премиальные на десять процентов, мы тогда чуть с ума от радости не посходили — что поделать, держат нас в ежовых рукавицах. А тут целых сорок! И даже пятьдесят процентов!.. — Ого!..

— Вот тебе и "ага", — произнёс Старик и побарабанил пальцами по поверхности стола. — Сам понимаешь, терять такой заказ я не намерен, поэтому… — он помолчал, собрался с духом и выдал на-гора: — ты пойдёшь вместо Привольного, доставишь затребованную информацию, извинишься от моего имени перед заказчиком за промедление и… Всё.

— Секунду, — я поднял ладони, — а как же?..

— Я знаю, — жёстко ответил он. — Поэтому поступим так: общая сумма по заказу составляет пятьдесят тысяч кредитов, заказчик согласился уплатить её полностью, отказался от рассрочки платежа, которая у нас в этом месяце проходит по акции… Значит так, я готов выплатить тебе премиальными пятнадцать тысяч кредитов, если ты согласишься, а также пойти тебе навстречу в плане оплачиваемого отпуска. Ты имеешь полное право отказаться — в конце концов закон на твоей стороне. Но тогда мне придётся искать других, а…

— Артём был не намного слабее профессиональных курьеров, хоть и недавно только пришёл к нам, — пробормотал я задумчиво.

— Вот именно, — подчеркнул Капитошкин. — Там, где провалился он, есть большая вероятность, что не справится другой курьер его уровня. Ты бы наверняка прошёл. Вдобавок, — он вздохнул, — я предоставлю тебе компанию, которой ты, несомненно, обрадуешься.

— Кого это? — нахмурился я.

— Здравствуйте, Зизольдий Гурабанович, — раздался вдруг за моей спиной бархатистый голосок незаметно вошедшей и тихо подкравшейся Шелы.

Я вздрогнул от неожиданности, резко повернулся, попал на секунду к ней в объятия и был одарён мимолётным поцелуем, после чего меня, обалдевшего и растерявшегося, быстро скрутили и усадили в кресло.

— Здравствуй, Шела, — скрипнул креслом Капитошкин. — Как твои тренинги?

— Отвратительно, — она повела плечами и уселась на подлокотник моего кресла, я машинально обнял её за талию и притянул к себе. Она тихо мурлыкнула как большая довольна кошка и потёрлась носом о мою макушку.

— Зачем меня вообще на них отправили? — фыркнула она сердито.

— Сама знаешь — правила такие, — непреклонно ответил Старик и посмотрел на меня. — Ну? Что скажешь?

— А что тут говорить? — я пожал плечами. — Любой из отдела охраны и безопасности труда запретит мне ещё один прыжок сразу после уже произошедшего, если разница между ними менее двенадцати часов. То же самое записано и в Уставе.

— Я знаю, — кивнул он и прищурился. — Поэтому я тебе это предлагаю, а не приказываю.

— Надо подумать… — пожал я плечами.

— Думать некогда, — резко ответил он и подался немного вперёд, оперевшись на локти. — Я неспроста предоставил тебе целый час отсрочки — отдохнуть ты уже успел. В противном случае накачаем тебя фортиланом или ещё какими-нибудь стимуляторами… Думай, Преображенский! Я предлагаю тебе пятнадцать тысяч кредитов и оплачиваемый отпуск.

— Сколько дней? — живо спросил я, заинтересовавшись.

— Ну… — Старик сделал вид, что задумался, выдерживая театральную паузу. — Например, неделя.

— Две, — быстро возразил я.

— Хорошо, — не менее быстро отреагировал он, глаза его блеснули. — Я всё равно прекрасно знаю, что больше двух-трёх дней ты отдыхать не умеешь, так что твоё условие вполне удовлетворимо. Но учти: я расцениваю это как согласие.