Сергей Смирнов - Без симптомов. Повести и рассказы

- Шептать тоже не надо, а то напугаешь. Пошли.

Лейтенант… впрочем, Ремезов сразу запутался, кто из них в каком скафандре… кто-то из них - лейтенант или директор - поднял руку и нажал на кнопку в стене. Двери раскрылись, пропуская в узкий тамбур, потом сомкнулись за спиной. Следом растворились двери впереди, пропуская в новый тамбур. Так, миновав три шлюза, они вышли в полупрозрачный рукав. Игорь Козьмич с лейтенантом несли впереди блоки портативной лаборатории.

На выходе из рукава ожидал приземистый армейский вездеход. Здесь Ремезов немного замешкался, озираясь по сторонам.

Теперь он стоял по другую сторону незримой и беспощадной границы - в «зоне», под «колпаком». Ремезов взглянул на озеро и вообразил себе мальчишек, сидящих с удочками на каменном мысу… Он представил себе, как вытаращились бы мальчишки на пришельцев в сверкающих и страшных своей медвежьей массивностью скафандрах.

«Ну вот, русские вернулись с Марса», - грустно подумал он.

- Тебя опять потянуло на пешую прогулку? - сказал Игорь Козьмич в ухо, а показалось, что он, стоя за спиной, дохнул в затылок. - Поехали, турист…

Ремезову помогли забраться в вездеход. Проглотив «марсиан», железное создание вздрогнуло и сорвалось с места.

Пока первые минуты тряслись по бездорожью, Ремезову навязчиво казалось, что его вот-вот должно ис-пепелить, ударить молнией - и он невольно даже пригибал голову. Потом вдруг выскочили на узкую, аккуратно заасфальтированную дорогу - и у Ремезова сразу отлегло от сердца.

- Эта ветка шоссе ведет прямо к филиалу, - пояснил Игорь Козьмич. - Мы построили ее три года назад.

Выехали на открытое пространство: вновь - к озеру в каменной оправе, и остановились у здания, похожего на столичный универсам. Это место тоже было знакомо и тоже беспощадно переустроено.

- Мы задумали тут международный исследовательский центр.

- На берегу пустынных волн, - угрюмо съязвил Ремезов. - По соседству с Лемеховом… Чудеса!

Игорь Козьмич повернулся к нему зеркальным экраном.

- Вот именно, - погодя сказал он без обиды. - Все шло как по маслу. Французы и японцы помогали. Для них тут - экзотика. Короче, обоюдная выгода, как говорят… По ту сторону, обойдем - увидишь, коттеджи, сауна, бар. Даже свой кегельбан есть… Пошли.

Лаборатории филиала ИКЛОН тоже напоминали Ремезову космический корабль. Работать на такой аппаратуре когда-то можно было только во сне, насмотревшись после ужина ярких выставочных проспектов.

- Богато живете, - признал Ремезов.

- Тебя не хватает, - ответил Игорь Козьмич. - Докторскую сделаешь за год.

- Сегодня и начну, - усмехнулся Ремезов.

Часа четыре они работали молча… Ремезов задал только три вопроса, обращаясь к отражению своего безликого шлема на шлеме Игоря Козьмича. Один раз он спросил о дезинфекции вивария, другой раз ему понадобились свежие членистоногие, и Игорь Козьмич выходил за уловителем. Наконец, в третий, связывая логическую цепь размышлений, Ремезов подумал о штаммах вирусов, развивающихся в нейронах млекопитающих, и задал вопрос о симптоматике заболевания.

- Практически без симптомов, - ответил Игорь Козьмич. - «Оранжерейные» гибриды, формы очень неустойчивые.

- Подожди… - вдруг вспомнил Ремезов. - Была такая неожиданная работа Теффлера и Изуду. Они отмечали при заражении крыс мгновенное угасание условных рефлексов после первой же отмены подкрепления пищей…

- Я помню, - без особого интереса ответил Игорь Козьмич. - Всего одна статья. Подтверждений не было.

В «зоне» Ремезов не пришел к новым выводам.

- По-моему, ты все же перестраховался, - сказал он Игорю Козьмичу. - Странно… Ты не похож на перестраховщика.

Да? - рассеянно откликнулся Игорь Козьмич. - Сам голову ломаю, какой дьявол дернул такую панику поднимать. У меня весь Ученый Совет ахнул… Лемехово тут, правда, под боком. Но там и кошек-то почти не осталось…

- На большее я не способен, - подвел итог Ремезов. -Можно отправлять меня обратно на Алтай.

Сидевший рядом «марсианин» грузно поднялся.

- Пойдем, - позвал он, - покажу тебе наш академгородок.

На краю высокого соснового бора стояли коттеджи, своим видом сразу предупреждавшие о международном значении выстроенного в глубинке филиала ИКЛОН АН СССР. Дальше, за коттеджами среди деревьев, виднелись еще более степенные дома, дачи генеральского, академического, артистического пошиба.

- А там что? - обратил на них внимание Ремезов.

- Там наши дачи, - ответил Игорь Козьмич. - В частности, моя и моего предшественника.

У Ремезова открылись глаза.

- И давно у тебя здесь дача? - спросил он.

- Семь лет.

- А у твоего предшественника?

- Пять… или четыре.

Так вот каким ветром занесло этот международный центр в лес, к Лемехово! Ремезов знал академиков, которые добивались строительства институтов и научных центров поблизости от своих дач, и порой с сокрушительными экологическими последствиями в местном масштабе. Да что там институты! Целые отрасли науки, получавшие модные, гибридные наименования - что-нибудь вроде «метафизической химии» или «химической метафизики» - создавались, утверждались в руководительство новоиспеченному корифею или сыну корифея, испеченного и вышедшего в тираж несколько раньше.

- Ясно, - сказал Ремезов и, забыв разъяснить вслух ход своих мыслей, назвал своего однокашника «метафизиком». - Международный центр, говоришь? Новые Пасюки… Ты, Игорь, метафизик.

- Отнюдь, - отказался Игорь Козьмич. - Я как раз - вульгарный материалист. Все должно быть удобно, под руками… Пошли, покажу свои пенаты.

Когда «марсиане» добрались до соснового бора, Игорь Козьмич, стукаясь шлемом об доски и чертыхаясь, долго нащупывал запасной ключ, повешенный на гвоздь под лесенкой.

На просторной террасе стояла светлая деревянная мебель, элегантно стилизованная под крестьянский быт: обеденный стол и скамейки. На стене висела весьма высокого качества - видимо, импортная - репродукция картины Босха: членистоголовые уродцы, круглые, рогатые горы над лугами и лесами… Небольшая, чистенькая кухонька пестрела рядами чайных коробок и баночек кофе. Игорь Козьмич раскрыл дверь холодильника.

- Только завез датского пива и сервелата… Все пропадает, - с досадой проговорил он и вдруг зло добавил: - Ну и черт с ним!

Гостиная была в современном стиле: массивный югославский гарнитур, стенка с книгами и баром, японский «комбайн» с колонками и прозрачным шкафчиком для пластинок. На стенах несколько российских пейзажей с угольными церковками, а над «комбайном» небольшой холст с уголком Венеции.

- Неплохо устроился, - оценил Ремезов. - Небось международные симпозиумы на дому собираешь?